Русские боги

Они ехали и ехали, сначала на юг, потом, выбравшись на довольно оживленную трассу, на восток. Тряслись на ужасных российских дорогах, созерцали одинаковые до полного совпадения пейзажи.

За Максатихой их нагнала пришедшая с запада гроза, но после нее почему-то не стало легче. Дождь уполз на восток, оставив блестящие лужи на дороге, прибитую пыль на обочинах, но духота никуда не исчезла. Она даже словно стала сильнее, наполнилась запахом влаги.

Обедали в Бежецке, в дешевой столовой, где по стенам бегали тараканы. Олег равнодушно жевал пельмени, Сергей с миной отвращения ковырял салат. Иван хмурил кустистые брови и сердито поглядывал в сторону кухни.

Когда мимо прошла одна из поварих, собиравшая со столов грязную посуду, он пробурчал что-то о колах и дыбе.

– Их время миновало, – сказал Олег, когда повариха, дородная тетка с обесцвеченными волосами, отошла. – Сейчас в ходу совсем другие вещи. Уколы, щипцы, электричество.

– Нет ничего лучше старого доброго горящего веника! – громыхнул Иван так, что в его сторону посмотрели все, кто был в столовой. – Хлестанешь им изменника и глядишь, как кожа его обугливается! А еще вразумлению грешников способствует крест святого Ильи. Ох, как на нем вопят.

Он мечтательно зажмурился, а бледный юноша за соседним столиком, судя по виду – студент, икнул и стал еще бледнее.

Игорь посмотрел на буровато-красный суп, в меню обозначенный как «борщ», и понял, что есть больше не хочет. С большим трудом заставил себя сжевать булочку с изюмом и выпить сок.

В районе Кашина их остановили около поста ДПС. Гаишник махнул палочкой, и сидевший за рулем Олег мягко сбросил скорость, свернул к обочине. Игорь почувствовал, что начинает потеть, Сергей беспокойно зашевелился, а Иван почесал мясистый затылок.

– Лейтенант Семочко, – представился гаишник, подойдя к машине. – Ваши документы, пожалуйста.

Олег выбрался из «Форда», полез в карман джинсов. Вытащил оттуда водительские права и паспорт.

– Так-так, – гаишник внимательно изучил документы, только на зуб не попробовал. – Гляжу, грязновата у вас машина-то. Дождем ее, конечно, сбрызнуло, но помыть не мешает.

– Да мы только из леса выбрались, – ответил Олег. – Как только до автосервиса доберемся, помоем.

Гаишник наклонился, заглянул в салон, Игорь увидел его лицо – круглое, усталое, внимательные голубые глаза.

– Ладно, езжайте, – сказал лейтенант. – Счастливого пути. И будьте осторожны дальше, там дорога плохая.

Он козырнул и зашагал в сторону здания поста.

– Странно, – сказал Игорь. – По-моему, любой гаишник останавливает машину, чтобы выпросить денег. А этот даже не попытался.

– Еще один миф, или, как сейчас говорят, маскируя суть за умными словами, – объект общественного сознания, – сказал Олег, усаживаясь на место. – Телевидение убедило каждого, что все гаишники берут взятки, что у врачей плохой почерк, а медсестры – нимфоманки. Да только это не имеет почти никакого отношения к реальности. Пиар – страшная сила, что современный, что древний. В его власти из дурака и бездарности сделать звезду, а из гения – забытое имя.

– Древний пиар? – удивился Игорь. – Это как?

Они отъехали от обочины и влились в поток автомобилей.

– Очень просто, – сказал Олег. – Первыми пиарщиками были летописцы, хронисты, их последователями – историки. То, как обошлись со Святополком, ты уже знаешь. А вот обратный пример. Что тебе известно о битве на реке Синие Воды?

Игорь задумался, пожал плечами, а потом признался:

– Вообще ничего. Я даже о такой реке никогда не слышал.

– А зря. Около этой реки Ольгерд, великий князь Литовский и Русский, в тысяча триста шестьдесят третьем году разгромил татар. В результате из-под их власти ушли обширные земли, в том числе Киев, Чернигов, Подолия. В борьбе с Ордой этот успех значил больше, чем Куликовская битва, через два года после которой Тохтамыш дотла сжег Москву, а Дмитрий Донской трусливо бежал. Но о Куликовской битве написаны десятки томов, а о Синеводской даже в учебниках ничего нет. Почему? Пиар, вездесущий пиар. Московские князья рано поняли его силу и ради нее вступили в союз с церковью, а она тогда одна и повелевала умами на Руси…

– Но-но, помни, кто с тобой рядом, – пробурчал Иван.

– А что, я что-то придумываю? – Олег глянул на него, и в синих глазах его мелькнула злость. – А вот еще один пример. Как ты думаешь, откуда на гербе Москвы появился Георгий Победоносец?

– С монет, – вмешался в разговор Сергей.

– Это верно, – кивнул Олег. – Но первым монеты со святым Георгием начал чеканить тот, кого историки «московской» школы называют узурпатором и сепаратистом, – князь Юрий Галицкий, второй сын Донского. Он побывал великим князем Московским два раза, пять месяцев и два, и мало что успел сделать. И что по мне, так лучше бы трон занимал такой узурпатор, чем Василий Второй и его потомки…

– Не смей хаять моих предков, – проговорил Иван, но в голосе его не было ни напора, ни убежденности.

– Я их видел, я их помню, – сказал Олег, и на этом разговор закончился.

Они пересекли границу Тверской и Ярославской областей, замелькали указатели на Углич. Сам город возник как-то внезапно, тянувшиеся одна за другой деревеньки слились в одну, а затем начали попадаться высотные дома.

Впереди показалась Волга, и тут Олег резко сбросил скорость, перестроился в правый ряд.

– Чего нам здесь нужно? – спросил Игорь.

– Кое-кого из наших, – отозвался Олег. Он принюхивался, точно охотничья собака, и вид у него был озадаченный.

Иван бросил в сторону Олега злобный взгляд.

По плотине переехали на другой берег реки, затем свернули налево, в сторону Кремля. Странно смотрелись многочисленные церкви рядом с названиями – площадь Коммуны, улица Карла Маркса. Старинные купеческие домики в два этажа теснились рядом с новостройками.

Казалось, что Углич составили из двух городов, старого и нового. Сложили их и перемешали как следует.

– Мне кажется, он вон там, – сказал Сергей, показывая на юг.

– Нет, там церковь Святого Димитрия «на поле», – откликнулся Олег. – Хотя погоди-ка, погоди…

Они повернули в ту сторону, проехали мимо небольшой церквушки в скверике. Когда пересекли железную дорогу, вновь потянулись деревенские одноэтажные дома. Свернули еще раз и запетляли по узким и грязным улочкам, какие есть, наверное, в любом провинциальном российском городе.

Олег вертел головой, вглядывался в каждого встречного, на лице его застыло напряженное ожидание.

– Вот и он, – сказал он, когда они подъехали к небольшому магазину-павильону из белого пластика.

Висевшая на нем вывеска сообщала, что заведение называется «Весна».

Позади павильона виднелся обвалившийся старый забор, а за ним – брошенный участок с домом посередине. Выбитые окна зияли чернотой, крыша местами провалилась, бурьян вымахал по пояс. На груде битого кирпича сидели трое мальчишек-подростков в джинсах и грязных футболках.

– Да, это он, – подтвердил Иван, и голос его дрогнул, в нем прозвучала настоящая боль.