Русские горки

– А про что ты хочешь написать диссертацию? – спросил, недоумевая, Виктор.

– Тема будет называться "Эффективные вычислительные методы в проектировании сложных комплексов", – спокойно ответила Вика. – У меня практически весь материал уже подобран. Кроме того, сейчас создается группа по этой проблематике, и мне предложено ее возглавить.

У Виктора появилось сильное желание расхохотаться, но, вспомнив про Викиного мужа, заместителя директора Института по режиму, он этого делать не стал. Пожелав Вике всевозможных успехов, Виктор дал согласие, а вечером рассказал о новой соискательнице Платону и Ларри. Платон огрызнулся:

– Да мне-то что? Ей хочется быть большой ученой и начальницей. А муж ее тащит. Ну и пусть тащит.

Ларри же поморщил лоб и больше никак на информацию не отреагировал.

Еще около месяца никаких событий не происходило. Вика эпизодически появлялась в лаборатории, с Виктором была подчеркнуто любезна, но установила дистанцию – попросить ее разобраться в компьютерной программе или сделать еще что-нибудь в этом роде было практически немыслимо. А потом вышел приказ о создании новой группы и назначении Виктории Сергеевны Корецкой ее руководителем. Группа разместилась не в лабораторном, а в административном корпусе и состояла из пяти человек, не считая начальницы: двух девочек, перетянутых Викой из других лабораторий, и трех мужчин со стороны. Мужчины эти выделялись на фоне расхлябанного научного сообщества строгими костюмами, дорогими галстуками и офицерской выправкой. Чем занималась группа, никому не было ведомо.

Через полтора года грянул гром. Вика вышла на предзащиту, и оказалось, что в ее диссертацию включены практически все сколько-нибудь существенные результаты сысоевской лаборатории за период, непосредственно предшествовавший уходу Вики в группу. Все было сделано довольно грамотно: к каждой идее, к каждой теореме Вика – или кто уж там ей помогал – пришпилила малосущественный бантик, который ничего не менял по существу, но позволял трактовать полученную декоративную конструкцию как некое обобщение. Такой пакости Виктор не ожидал. Во-первых, получалось что все, сделанное его коллективом, принадлежит уже не лаборатории, а новоиспеченной группе, неизвестно откуда взявшейся и непонятно чем занимающейся. А во-вторых, трое из его ребят оставались без диссертаций, потому что если Викин фокус пройдет, то защищать им будет нечего.

Не успев ни с кем посоветоваться, Виктор прямо на семинаре пошел в атаку.

Вика, глядя на него ненавидящими глазами, пыталась отбиваться, но без особых успехов. Несмотря на заранее запрограммированное решение о высоком научном уровне диссертации и целесообразности ее представления к защите на специализированном совете, было очевидно, что вытянуть против Виктора соискательнице Корецкой будет очень трудно.

Когда семинар закончился, к Виктору подошел один из Викиных сотрудников.

– Я у вас человек новый, – скромно сказал он, приветливо улыбаясь Виктору. – Никак не могу привыкнуть к вашим порядкам. У нас на старой работе к дамам душевнее относились, по-рыцарски, что ли.

Виктор, все еще разгоряченный схваткой, хотел было порекомендовать собеседнику вернуться на старую работу, но передумал.

– У нас тоже душевное отношение, – ответил он. – Вы просто еще не привыкли к атмосфере научных дискуссий.

– Ну зачем же вы так, Виктор Павлович? – укоризненно сказал Викин сотрудник. – Атмосфера – атмосферой, дискуссии – дискуссиями, но, наверное, обсуждение можно вести и в другом ключе. Знаете поговорку: кто женщину обидит, того бог накажет.

– Теперь понял? – спросил Платон, когда вечером Виктор рассказал ему о происшедшем. – Если что, то это тебя бог накажет.

– Да пошли они все! – отмахнулся Виктор. – Мне-то они ни черта не сделают. А эту стерву я просто собственными руками удавлю. Она ведь моих ребят обокрала. Надо же! Вырастил на свою голову.

О том, что Вика появилась в его лаборатории с подачи Платона, Виктор деликатно умолчал.

– Ну и что ты намерен делать? – поинтересовался Платон.

– Драться, – решительно ответил Виктор. – Эту диссертацию она защитит только через мой труп. Хочешь, поговори с ней, чтобы не доводить до скандала.

– Трудно с ней говорить, – задумчиво сказал Платон. – Всегда было трудно. У нас же все еще и через постель прошло. Знаешь, что? Ты действуй, только не зарывайся. А если будут проблемы, я подключусь.

Проблема возникла через месяц. Как-то вечером на квартире у Платона появился бледный от ярости Марк.

– Помнишь, полгода назад я тебе рассказывал про одну задачку? – начал он, не успев даже снять плащ. – Там еще пример был про транспортировку нефти. Помнишь?

Платон с трудом, но восстановил в памяти, что осенью Марк действительно влетел к нему в комнату и, рванувшись с порога к доске, начал рассказывать про какую-то задачу, в которой подразумевался совершенно тривиальный ответ, а впоследствии он оказался далеко не тривиальным. Они еще говорили о том, что из этой задачки может вырасти довольно любопытная теория. Марк тогда сиял, как самовар, – было видно, что вопрос, о чем писать докторскую, для него решен.

– Припоминаю, – признался Платон. – Там еще Ленька был, кажется, Ларри, потом Вика и еще кто-то.

– А теперь посмотри сюда. – Марк швырнул на кухонный стол брошюрку в бумажной обложке. – Труды Минского совещания. Открой семьдесят вторую страницу.

На указанной странице под Викиной фамилией добросовестно излагалась постановка рассказанной когда-то Марком задачи. Только в примере речь шла о транспортировке не конкретной нефти, а какого-то абстрактного продукта.

– Все! – Марк налил себе воды из крана и залпом выпил. – Пока я вылизывал статью, она быстренько подсуетилась. Теперь во всех моих работах ссылка номер один будет на эту суку. Когда мне принесли брошюру, я сразу побежал к ней. Сидит – важная, ученая, говорит сквозь зубы. Сунул ей тезисы в нос. "Милочка, – говорю, – что ж ты делаешь?" А она мне отвечает: "Все нормально, у меня этот материал еще год назад был в отчете. Отчет же, как известно, приравнивается к публикации. Еще вопросы есть?" Я ей говорю: "А ну, покажи отчет". Она мне: "Отчет секретный, если у тебя есть допуск, можешь посмотреть в первом отделе". Понятное дело, там уже лежит то, что надо, да и допуска у меня нет. Я ей говорю: "У меня свидетели есть, что я при тебе все это рассказывал". А ей хоть бы что – пожалуйста, говорит, сколько угодно. И хоть бы покраснела.

– Краснеть она давно разучилась, – сказал Платон. – Я все понял. Она будет защищаться на закрытом совете, куда Витьке ходу нет. А из этого, – он показал на брошюру, – склепает докторскую. И тоже защитит на закрытом. Вот что значит правильно выйти замуж. Так что...

– А мне-то что делать? – У Марка в уголках рта выступила пена. – Я ей голову откручу. Мне плевать, кто у нее муж, я просто письмо напишу в совет. И со всех, кто тогда был, соберу подписи.

– Марик, – сказал Платон, продолжая о чем-то думать, – запомни раз и навсегда. Просто на носу заруби. С этой компанией письма не помогут.

Тут зазвонил телефон. Платон схватил трубку, послушал, сказал:

"Давай, жду," – и, положив трубку на рычаг, повернулся к Марку.

– Сейчас Витя подъедет. У него тоже что-то случилось. Есть будешь?

Через четверть часа приехал Виктор. Выглядел он ненамного лучше Марка. Года два назад ему прислали на стажировку очень способного мальчика из Алма-Аты – Мишу Байбатырова. Мальчик отработал год, после чего ему по всем правилам полагалось поступать в аспирантуру. Но Сысоеву аспирантов не полагалось, а отдавать парня в чужие руки он не хотел. Поэтому Виктор быстренько обменялся письмами с институтом, откуда приехал Мишка, и оставил его на стажировку на второй год. А две недели назад повторил эту комбинацию. Диссертация у Мишки была практически готова, и Виктор собирался на днях зайти к ВП – поговорить о возможности московской прописки за счет академического лимита. Но сегодня его вызвал к себе Викин муж, положил на стол папку с Мишкиными документами и сначала тихо и вежливо расспросил о том, как стажер попал в Институт и чем он занимается, а потом так же тихо сообщил Виктору, что проживать в Москве – даже с временной пропиской – в течение двух с лишним лет стажер Байбатыров не имеет никакого права, что это нарушение всех существующих правил и что он покрывать такое безобразие не будет, а дает три дня – чтобы духу этого стажера в Москве не было. В завершение беседы замдиректора сообщил Сысоеву, что все связанные с ним, Виктором, бумажки лежат в некой папке, которая стоит кое-где на полке. И если Виктор будет продолжать своевольничать, то есть притаскивать в Москву черт знает кого и неизвестно откуда, то он, замдиректора, своими собственными руками переставит эту папку с одной полки на другую. Пусть тогда Виктор пеняет на себя.