Русские и белорусы — братья в горе и радости

Замечу, что к августу 1939 г. политическое положение Гитлера не было столь прочно, как в августе 1940 г., после многочисленных побед германского оружия. Генералы вермахта были недовольны фюрером, и в случае решительного наступления союзников на западе и массированных бомбардировок германских городов генералы вполне могли устроить путч и уничтожить Гитлера.

Однако союзники и пальцем не пошевелили, чтобы помочь Польше. Ни одна дивизия союзников не перешла в наступление на западе, и ни одна бомба не упала на германские города. Позже эти действия английские и французские историки справедливо окрестят «странной войной». Вот на море, правда, английские моряки занялись любимым со времен сэра Френсиса Дрейка делом — каперством. Они с удовольствием захватывали во всех районах Мирового океана германские суда. Дело это, кстати, очень прибыльное — потерь никаких, а деньги большие.

Совковые и либеральные историки утаили от нас, что в сентябре 1939 г. в войну вместе с Германией вступила Словакия. Мало того, на Польшу хотела напасть и Литва. Ее буржуазное правительство стянуло к границе с Польшей все три свои дивизии, а польское командование в свою очередь выставило заслон из двух дивизий на литовской границе. Однако советское правительство не хотело, чтобы Литва дружила с Гитлером против Польши, и после соответствующего дипломатического демарша литовские войска остались на своих позициях.

Подробное описание действий вермахта в Польскую кампанию выходит за рамки монографии. Я лишь скажу, что в ходе всей кампании немцы потеряли убитыми всего 16 343 солдата и офицера и 320 человек пленными и пропавшими без вести. Для справки скажу, что летом 1940 г. в ходе разгрома французской, английской, голландской и бельгийской армий немцы потеряли около 45 тысяч убитыми и 630 человек пленными и пропавшими без вести. А вот за первые три месяца восточной кампании в России немцы потеряли 149 тысяч человек убитыми и 8900 пленными и без вести пропавшими, не считая потерь германского флота, финнов, венгров, итальянцев и румын [39] .

39

Все эти цифры германские — из справочника Мюллера-Гиллебранда (старое издание). По союзникам немцев данных нет. По русскому изданию «Гриф секретности снят» потери армий Венгрии, Италии, Румынии и Финляндии в 1941—1945 гг. убитыми и пленными составили 1 725,8 тыс. чел.

Уже 5 сентября последовал приказ польского главного командования, предлагавший оставшимся частям армии «Поможе» «маршировать за армией “Познань”… на Варшаву». К 6 сентября польский фронт рухнул. Еще 1 сентября из Варшавы бежал президент страны И. Мосцицький. 4 сентября началась эвакуация правительственных учреждений. 5 сентября бежало правительство, а в ночь на 7 сентября бежал и главнокомандующий армией Э. Рыдз-Смиглы. 8 сентября германские войска уже вели бои в предместьях Варшавы. 9—11 сентября польское правительство вело переговоры с французским правительством о предоставлении ему убежища. 16 сентября начались польско-румынские переговоры о транзите польского руководства во Францию.

Современный историк доктор Корнат восхваляет польское правительство: «Важным успехом политики Бека было то, что польско-германский конфликт в 1939 г. принял международный характер [т.е. была развязана Вторая мировая война! — А.Ш.].Это был максимум того, что в тех условиях могла добиться польская дипломатия… Любое другое решение, которое могла выбрать Польша в 1939 г., было худшей альтернативой, чем та, которую она выбрала» ^{66} .

В первых числах сентября 1939 г. перед советским правительством встал вопрос, что делать в сложившейся обстановке? Теоретически были возможны три варианта: 1 — начать войну с Германией; 2 — занять часть территории Польши, населенной белорусами и украинцами; 3 — вообще ничего не делать.

О первом варианте, то есть о войне СССР с Германией и Японией в одиночку и при враждебном отношении Англии и Франции, уже говорилось. Третий вариант дал бы немцам возможность сэкономить несколько недель в 1941 г. и позволил бы взять Москву еще в августе — сентябре 1941 г. И дело тут не столько в потерях личного состава вермахта в летнюю кампанию 1941 г., а в выходе из строя бронетехники и автомобилей.

Русские дороги — «семь загибов на версту» — летом — осенью 1941 г. вывели из строя до 80% германской техники. Трофейные французские автомобили вышли из строя еще до Смоленска, а затем стали лететь и германские автомобили, включая полугусеничные. Уже в июле люфтваффе пришлось организовать доставку танковых двигателей и других запчастей по воздуху [40] . А в сентябре — октябре германские солдаты начали шарить по русские деревням и забирать худых советских лошаденок и крестьянские телеги. Тысячи пленных были расконвоированы и посажены ездовыми на эти телеги. Но все эти экстраординарные меры не спасли передовые части вермахта, в ноябре — декабре 1941 г. остро ощущавшие дефицит топлива и боеприпасов.

40

Объективности ради стоит сказать, что подавляющее большинство советских танков летом — осенью 1941 г. тоже вышли из строя из-за поломок ходовой части и отсутствия топлива, а не от огня противника.

Любопытно, что Риббентроп уже в первых числах августа 1939 г. начал пугать советский Наркомат иностранных дел возможным созданием каких-либо третьих государств на территории Польши, если туда не войдут советские войска. Речь шла о государстве украинских националистов.

Летом 1939 г. между руководством вермахта и лидером ОУН А. Мельником шли интенсивные переговоры о создании армии ОУН, причем немцы давали авансы на создание «Украинской державы». В августе 1939 г. в Словакии был сформирован Украинский легион под командованием полковника Р. Сушко в составе около 1500 человек.

Немецкое командование в начале сентября «начало передислокацию Легионов из Словакии в направлении Львова, однако введение СССР войск в Польшу и занятие советскими войсками Львова вынудили вермахт перебросить легионеров в район города Санок».

Независимо от легиона в глубоком тылу поляков начали действовать подразделения ОУН общей численностью около 7700 человек, которые за две недели взяли в плен свыше 3,6 тыс. польских солдат.

Риторический вопрос: был ли Сталин заинтересован в создании государства УПА на территории Западной Украины и Западной Белоруссии? (Эту часть Белоруссии УПА считало своей.) Оное государство с сентября 1939 по июнь 1941 г. вполне могло сформировать миллионную армию и оснастить ее современной германской техникой. (Разумеется, с благословения фюрера.) Нельзя упускать и моральный фактор. Одно дело, когда войска Киевского особого и Одесского военных округов сражаются с вермахтом, а другое дело — с профессиональной украинской армией.

Так что оставался только второй вариант, и советские войска 17 сентября перешли польскую границу, формально нарушив польско-советский пакт о ненападении 1932 г. Почему формально? Ну, представьте, вы заключили договор с дееспособным человеком, а теперь он хрипит в агонии. Можно ли по-прежнему считать договор действительным? В частной жизни можно попытаться заставить выполнить условия договора наследников или страховую компанию. 17 сентября у Польши не было наследников, если не считать Германии. Международное право предусматривает аннулирование договора, если государство-контрагент прекращает свое существование. Правда, нашелся некий «известный советский историк» М.И. Семиряга, который утверждал, что, мол, договоры продолжают сохранять свое действие, «если государство-контрагент прекращает существование… если его высшие органы продолжают олицетворять его суверенитет в эмиграции, как было с польским правительством» ^{67} .

Начнем с того, что 17 сентября 1939 г. не было никакого польского правительства в эмиграции, а члены бывшего польского правительства в этот день пересекали румынскую границу, но где они конкретно находились, не знали ни уцелевшие польские части, ни Москва, ни Лондон. А само утверждение Семиряги представляет полнейший бред.

Разгулявшийся «известный советский историк» считает сталинским преступлением цитирование Ф. Энгельса в журнале «Большевик»: «Чем больше я размышляю об истории, тем яснее мне становится, что поляки — une nation foute (разложившаяся нация), которая нужна как средство лишь до того момента, пока сама Россия не будет вовлечена в аграрную революцию. С этого момента существование Польши не имеет абсолютно никакого reson detre (смысла). Поляки никогда не совершали в истории ничего иного, кроме храбрых драчливых глупостей. Нельзя указать ни одного момента, когда Польша, даже по сравнению с Россией, играла бы прогрессивную роль или вообще совершила что-либо, имеющее историческое значение…» ^{68}

Ай да Семиряга — борец за свободу слова, но только для себя и себе подобных! Замечу, что экономические теории Маркса и Энгельса критикуются уже свыше ста лет, но пока никто не утверждал, что Энгельс плохо разбирался в политике и в военном деле. Да и сам Семиряга возразить Энгельсу ничего не может.

Министр иностранных дел Германии Риббентроп в 18 час 50 мин 3 сентября 1939 г. телеграфировал германскому послу в Москве Шуленбургу (телеграмма получена 4 сентября в 0 час 30 мин). Телеграмма гласила: «Главе посольства или его представителю лично. Секретно! Должно быть расшифровано лично им! Совершеннейше секретно!