Русские на Индигирке

Двум беременным женщинам нельзя равняться ростом или спать на одной кровати — грех.

Запрещается маленьким мальчикам есть птичье сердце — будут трусливыми.

Срывать в тундре грибы (погоду) категорически запрещалось будет непогода.

Маленьким детям нельзя играть ключом, тем более брать его в рот — заиками будут.

Девушке не разрешается подметать и мыть пол с отдыхом — муж будет бить (тоже с отдыхом).

Женщине нельзя перешагивать через собаку — родятся волосатые дети.

Нельзя в изголовье человека класть сети — «ум будет путаться» (то есть будет помешательство).

(Все эти поверья и запреты записаны со слов М. С. Портнягиной, 70 лет, 1965 г.)

Последний сказочник Егор Семенович Кис и в. 1987 г.

(Фото Б. В. Дмитриева.)

А вот некоторые другие приметы.

Ребенок капризничает («нямгается») — гостей ворожит.

В левом ухе звенит — радостные вести будут.

Язык зудится — к ссоре.

Под ногтями рук появляются белые пятнышки — обнова будет.

Поленья в огне трещат («огонь щелкает») — гости будут, вести новые привезут.

Грудь у женщины ноет («титьки ломит») — к болезни или смерти ребенка; если ребенок находится в другом месте, значит он болеет или голодает.

Если из огня отскочит кусочек угля и упадет на пол в передний угол («огонь скакнул») — гость будет.

Если во время разговора, при утверждении чего-нибудь «щелкнет огонь» — говорящий лжет или случится нечто противоположное утверждаемому.

Младенец или собака портит воздух — к сытости.

Если собаки зарываются в снег — скоро будет непогода.

Ломит кости — к ненастью.

Пульсация в висках («голову бьет») означает приезд гостей (или падет ветер определенного направления).

Облака быстро движутся — к ветреной погоде.

Багровый закат — к плохой погоде.

Лупа восходит наклонно — к теплой погоде.

Лупа в радужном кругу — к пасмурной погоде или к пурге.

Появление радуги при плохой погоде — будет солнечный день.

Гусь высоко летит — к теплой погоде, низко — к холодной.

Песец осенью рано белеет — будет ранняя весна.

Копь зевает — к ненастью.

Куропатка весной рано сереет — к ранней весне.

Паук на паутине поднимается вверх — будет подъем воды в реке, опускается вниз — будет спад.

Приведем также некоторые толкования снов.

Собаку во сне видеть — к приезду друга.

Вши — к деньгам.

Есть во сне мясо — к неприятностям.

Кровь во сне — к встрече с родней.

Если во сие женщина надевает серьги, кольцо, берет ножницы и т. д. — родится девочка. Видеть же топор, ружье, лук — родится мальчик.

Слышать во сие ружейный выстрел — к новостям.

Видеть во сне веревку, значит предстоит длинная дорога, если веревка белая — дорога будет хорошей, если черная — с неприятностями.

Надо каждое утро со стола стирать пыль, так как за ночь Сатана-антихрист оставил свои следы, которые могут совратить православных против Христа или натолкнуть на какой-либо грех.

(Записано со слов А. Н. Шкулевой, 75 лет, 1973 г.)

Глава IV

ЛЕКСИКА ДОСЕЛЬНОГО ГОВОРА

В основу предлагаемого читателю словаря положены личные наблюдения автором живой народной речи. Следует отметить, что нынешнее поколение русскоустьинцев многих слов, зафиксированных здесь, не употребляет. Многие диалектные слова исчезают бесследно. Хотелось бы сохранить их для потомков, чтобы они могли живо представить себе историю материальной и духовной культуры, языка, всего того, что составляло содержание жизни предков.

Нижнеиндигирский говор, несомненно, принадлежит к северо-великорусским, так как первые освоители этого края, как и большинство вемлепроходцев Сибири, были выходцами из северных губерний России. При сличении его лексики с лексикой архангельского и новгородского наречий находим много общего, например: «хивус» — сильный мороз; «баран» — горизонтально расположенная дуга; «вадига» — глубокое место реки; «калтус» — мокрое ровное луговое место; «заструга» — небольшой снежный бугор; «веретье» («веречча») — высокое открытое место; «бриткой» — острый, хорошо бреющий; «шелонник» — юго-западный ветер.

Кроме того, свидетельством принадлежности данного говора к северо-великорусскому наречию является ряд фонетических черт, таких как оканье, еканье, взрывное «г», ассимиляция звонких шумных губных и переднеязычных звуков под влиянием последующих сонорных носовых согласных и т. д.

Русские люди, оказавшись на крайнем северо-востоке страны и избежав на длительное время влияния литературного языка и других русских говоров, вынуждены были на протяжении столетий пользоваться тем запасом лексики, который был свойствен говорам Европейского Севера в XVII веке. Вот почему зачастую в их словарном запасе мы встречаем слова, которые ныне едва ли можно встретить в других говорах: «вичь» — дневная норма пищи на упряжку собак; «повор» — веревка для привязи груза на нарте.

Есть у жителей Русского Устья такое выражение: «отбить папоротки», что означает «избить, победить, наказать». Близкое по форме слово «папорозь» в старину означало «наплечник», «верхняя часть брони», «крыло».

«Днище» («нишшое») — расстояние в десять верст. Сравните: «…И те, государь, аманаты сказали в распросе, что-де есть отсюдова недалеко по Индегирской реке, выплыв море правою протокою, а морем бежать парусом от устья до Алазейской реки небольшое днище» (Открытия русских…, 1951, с. 134).

Русскоустьинцы никогда не говорят: «начался ветер», «началась пурга», вместо этого они скажут: «погода упала», «пурга упала» (сравните выражение древних мореходов: «И упала на море великая погода»).

К приезжему человеку индигирские жители зачастую обращались с вопросом: «Что нового? Какие вести-повести?». Сравните в «Слове о полку Игореве»: «Почнемъ же, братiе, повъстъ ciю отъ старого Владимира до нынъшняго Игоря».

Можно было бы привести много других примеров, свидетельствующих об архаичности отдельных слов и выражений говора индигирских старожилов.