Русские поэты XIX века: Хрестоматия

1891

А.Н. Майков (1821–1897)

Аполлон Николаевич Майков родился в Москве. Его отец был академиком живописи. В начальном образовании будущего поэта принимал участие И.А. Гончаров.

В 1841 г. Майков окончил юридический факультет Петербургского университета и отправился для продолжения образования за границу: изучал искусство в Италии и Франции, слушал лекции в Сорбонне. По возвращении Майков работал сначала библиотекарем, а с 1852 г. и до конца жизни – цензором.

Стихи он писал с ранней юности. Его первые напечатанные произведения были одобрены В.Г. Белинским.

Майков продолжал пушкинские традиции ясности, точности и простоты. Тематика его творчества включала философские и исторические проблемы. Он создавал онтологические стихи, живописал картины русской природы, придавая им глубокий аллегорический смысл. В своих поэмах, часто используя драматическую форму, поэт обращался к произведениям античных и раннехристианских авторов, к фольклорным произведениям. Ему принадлежит перевод «Откровения Иоанна». Майков перевёл также «Слово о полку Игореве». Эта его работа и сегодня успешно конкурирует с переводами позднейших авторов.

Многие стихи поэта положены на музыку.

СОН

Когда ложится тень прозрачными клубамиНа нивы желтые, покрытые скирдами,На синие леса, на влажный злак лугов;Когда над озером белеет столп паров,И в редком тростнике, медлительно качаясь,Сном чутким лебедь спит, на влаге отражаясь,Иду я под родной соломенный свой кров,Раскинутый в тени акаций и дубов;И там, в урочный час, с улыбкой уст приветных,В венце дрожащих звёзд и маков темноцветных,С таинственных высот, воздушною стезёй,Богиня мирная, являясь предо мной,Сияньем палевым главу мне обливаетИ очи тихою рукою закрывает,И, кудри подобрав, главой склонясь ко мне,Лобзает мне уста и очи в тишине.

1839

ВАКХАНКА

Тимпан, и звуки флейт, и плески вакханалийМолчанье дальних гор и рощей потрясали.Движеньем утомлён, я скрылся в мрак дерев;А там, раскинувшись на мягкий бархат мхов,У грота тёмного, вакханка молодаяПокоилась, к руке склонясь, полунагая.По жаркому лицу, по мраморной грудиЛуч солнца, тень листов скользили, трепетали;С аканфом и плющом власы её спадалиНа кожу тигрову, как резвые струи;Там тирс изломанный, там чаша золотая…Как дышит виноград на персях у нея,Как алые уста, улыбкою играя,Лепечут, полные томленья и огня!Как тихо всё вокруг! Лишь слышны из-за далиТимпан, и звуки флейт, и плески вакханалий…

1841

ОКТАВА

Гармонии стиха божественные тайныНе думай разгадать по книгам мудрецов:У брега сонных вод, один бродя, случайно,Прислушайся душой к шептанью тростников,Дубравы говору; их звук необычайныйПрочувствуй и пойми… В созвучии стиховНевольно с уст твоих размерные октавыПольются звучные, как музыка дубравы.

1841

* * *

Зачем средь общего волнения и шумаМеня гнетёт одна мучительная дума?Зачем не радуюсь при общих кликах я?Иль мира торжество не праздник для меня?Блажен, кто сохранил ещё знаменованьеОбычаев отцов, их тёмного преданья,Ответствовал слезой на пение псалма;Кто, волей оторвав сомнения ума,Святую Библию читает с умиленьем,И вняв церковный звон, в ночи, с благоговеньемС молитвою зажёг пред образом святымСвечу заветную, и плакал перед ним.

1841

* * *

На дальнем Севере моёмЯ этот вечер не забуду.Смотрели молча мы вдвоёмНа ветви ив, прилегших к пруду;Вдали синел лавровый лесИ олеандр блестел цветами;Густого мирта был над намиНепроницаемый навес;Синели горные вершины;Тумана в золотой пылиКак будто плавали вдалиИ акведуки, и руины…При этом солнце огневом,При шуме водного паденья,Ты мне сказала в упоенье:«Здесь можно умереть вдвоём…»

1844

* * *

Уйди от нас! Язык твой нас пугает!У нас сердец восторженный порывПеред твоим бездушьем замирает —Ты желчен, зол, самолюбив…Меж тем как мы из жизненного мрака,Стряхнувши прах вседневной суеты,Вступаем в царство света – сзади тыЗа икры нас кусаешь, как собака.

1852

* * *

Боже мой! Вчера – ненастье,А сегодня – что за день!Солнце, птицы! Блеск и счастье!Луг росист, цветёт сирень…А ещё ты в сладкой лениСпишь малютка!.. О, постой!Я пойду нарву сирениДа холодною росойВдруг на сонную-то брызну…То-то сладко будет мнеПобедить в ней укоризнуСвежей вестью о весне!

1855

ПОД ДОЖДЁМ

Помнишь: мы не ждали ни дождя, ни грома,Вдруг застал нас ливень далеко от дома;Мы спешили скрыться под мохнатой елью…Не было конца тут страху и веселью!Дождик лил сквозь солнце, и под елью мшистойМы стояли точно в клетке золотистой;На земле вокруг нас точно жемчуг прыгал;Капли дождевые, скатываясь с игол,Падали, блистая, на твою головку,Или с плеч катились прямо под снуровку…Помнишь – как всё тише смех наш становился…Вдруг над нами прямо гром перекатился —Ты ко мне прижалась, в страхе очи жмуря…Благодатный дождик! золотая буря!

1856

ВЕСНА

Голубенький, чистыйПодснежник-цветок!И подле сквозистый,Последний снежок…Последние слёзыО горе былом,И первые грёзыО счастье ином…

1857

* * *

Когда, гоним тоской неутолимой,Войдёшь во храм и станешь там в тиши,Потерянный в толпе необозримой,Как часть одной страдающей души, —Невольно в ней твоё потонет горе,И чувствуешь, что дух твой вдруг влилсяТаинственно в своё родное мореИ заодно с ним рвётся в небеса…

1857

* * *

Дорог мне, перед иконойВ светлой ризе золотой,Этот ярый воск, возжжённыйЧьей неведомо рукой.Знаю я: свеча пылает,Клир торжественно поёт —Чьё-то горе утихает,Кто-то слёзы тихо льёт,Светлый ангел упованьяПролетает над толпой…Этих свеч знаменованьеЧую трепетной душой:Это – медный грош вдовицы,Это – лепта бедняка,Это… может быть… убийцыПокаянная тоска…Это – светлое мгновеньеВ диком мраке и глуши,Память слёз и умиленьяВ вечность глянувшей души…