Русские полководцы XIII-XVI веков

После приема у Батыя Даниил по обычаю Орды обошел с визитами и подарками всех влиятельных лиц ставки. Спустя двадцать пять дней после приезда он был отпущен назад. Орда признала его правителем Галицко-Волынской земли. Но признание это было куплено ценой унижения, подобного которому Даниилу не случалось прежде пережить. "Он пришел в землю свою, и встретил его брат и сыновья его, и был плач об обиде его и большая радость о здоровье его" (8, 315).

Рассказав о поездке Даниила к Батыю, летописец не удержался от горестного послесловия: "О, злее зла честь татарская! Даниил Романович, великий князь, владел вместе со своим братом всей Русской землей: Киевом, Владимиром и Галичем и другими областями, а ныне стоит на коленях и называет себя холопом! Татары хотят дани, а он на жизнь не надеется. Надвигаются грозы. О злая честь татарская!" (8, 315).

Признание Батыем власти Даниила в Галицко-Волынской земле повысило его авторитет в глазах западных соседей. Венгерский король прежде отказывался выдать дочь замуж за сына Даниила Льва. Теперь он уступил. Летописец так прокомментировал решение короля: "Он боялся Даниила, потому что он был у татар, победил победою Ростислава и угров" (8, 315).

Формально признав власть Орды, Даниил на деле принимал решения вполне самостоятельно. Его внимание занимали главным образом литовские и центральноевропейские дела. Вместе с мазовецкими князьями он во второй половине 40-х гг. провел успешный поход во владения литовских князей. После того как великий князь литовский Миндовг в 1251 г. принял католичество, Даниил возобновил свои контакты с папской курией, начавшиеся еще в 1245–1248 гг. При помощи Рима он надеялся достичь прочного мира на своих западных границах и получить помощь соседних государств против татар. Папа Иннокентий IV охотно пошел на переговоры с Даниилом. В отличие от Александра Невского, резко отвергнувшего все предложения папских послов, само общение с которыми татары могли расценить как измену, Даниил подавал папским дипломатам определенные надежды. Логика внешнеполитических связей заставляла его искать поддержки на западе. После четырехлетнего перерыва Даниил в 1252 г. возобновил переговоры с Римом. Одновременно он начал сложную дипломатическую игру, женив сына Романа на племяннице умершего в 1246 г. австрийского герцога Фридриха II Гертруде Баденберг. Решительным шагом со стороны Даниила должно было стать венчание присланным папой королевским венцом. Понимая, что это вызовет ярость Орды, Даниил медлил. Однако в 1254 г. он решился. Коронация произошла в городе Дорогичине, на севере волынских владений Даниила.

К этому времени отношения Даниила с Ордой из формально верноподданнических превратились в откровенно враждебные. Князь изгнал татар из юго-восточной Галичины. В ответ Батый, положение которого укрепилось после прихода к власти в Монголии его союзника хана Менгу, в 1251 г. направил во владения Даниила войско под началом воеводы Куремсы. Дойдя всего лишь до Кременца, татары вскоре отступили без всякого успеха. Однако Понизье (юго-восточная часть Галицкой земли) вновь перешло под их власть. Идти дальше, на Галич, татары не решались, зная могущество Даниила. Вскоре Даниил двинул, войско в район верхнего течения Южного Буга ("Побужье") и в верховья реки Случь. Эти области находились в подчинении у татар. Здесь, до самого Днепра на востоке, сложилась своего рода "буферная зона" между владениями Даниила и территорией собственно Орды.

В 1255 г. умер хан Батый. Это известие вызвало большую тревогу на Руси. Батый был относительно миролюбив и вполне доволен своей прежней воинской славой. На смену ему пришел воинственный и злобный хан Берке — брат умершего. Он распорядился усилить наступление на северо-запад, выделив для этого дополнительные силы. В 1257 г. все тот же Куремса вновь вторгся на Волынь и осадил Луцк. Высланный им передовой отряд подошел к Владимиру, но был отогнан вооруженными горожанами. Даниил и Василько спешно собирали войска для отражения неприятеля. К несчастью, в новой столице Даниила, его любимом городе Холм, вспыхнул пожар, испепеливший все здания и укрепления. Вскоре татары сняли осаду Луцка и ушли из владений Даниила.

Однако в следующем году они вернулись. На этот раз во главе войска был поставлен опытный и энергичный Бурундай. "…Пришел Бурундай безбожный, злой, со множеством полков татарских, хорошо вооруженных, и остановился в тех местах, где стоял Куремса, — повествует летописец. — Даниил воевал с Куремсой и никогда не боялся Куремсы, потому что Куремса никогда не мог причинить ему зла, пока не пришел Бурундай с большим войском. Послал он послов к Даниилу, говоря: "Я иду против Литвы. Если ты мой союзник, пойди со мной". Даниил с братом и с сыном стали думать в большой печали: знали они, что, если Даниил поедет, не будет добра. Посоветовались они, и поехал Василько вместо брата. Проводил его брат до Берестья и послал с ним своих людей" (8, 348).

Коварный замысел ордынской дипломатии заключался в том, чтобы столкнуть между собой Даниила и литовских князей. Узнав об участии в походе Василька, литовцы захватили и убили сына Даниила князя Романа. Разорив несколько литовских областей, Бурундай ушел.

В 1259 г. татары применили тот же прием: войско Бурундая было послано на Польшу. Вступив в Галичину, он потребовал от Даниила и Василька: "Если вы мои союзники, встретьте меня. А кто меня не встретит, тот мой враг" (8, 349). Даниил уклонился от встречи, выслав к татарам брата и сына Льва. Тогда Бурундай, выполняя указания хана Берке, потребовал от прибывших к нему русских князей: "Если вы мои союзники, разрушьте все укрепления городов своих". Не имея другого выхода, князья распорядились уничтожить укрепления Данилова, Стожка, Львова, Кременца и Луцка. Понимая, что татары мстят за его сопротивление Куремсе, Даниил почел за лучшее уехать в Польшу, а оттуда в Венгрию. Этим он надеялся спасти свою землю от дальнейшего разорения.

Однако Бурундай пожелал новых уступок. По его приказу Василько сжег укрепления Владимира. Вслед за этим он потребовал от князя отворить ворота Холма, жители которого готовы были к обороне. Князь на глазах у татар призвал осажденных к сдаче, но при этом условным знаком дал понять, что исполнять его требование не следует.

Убедившись, что Холм ему не взять, Бурундай двинул свое войско на Польшу. Там он захватил ряд городов, в том числе — Сандомир, где истребил всех без исключения жителей. После этого Бурундай увел своих татар обратно в степи.

После ухода ордынцев литовцы напали на Волынь. В ответ Василько предпринял успешный поход на некоторые литовские области. Захваченные в этом походе трофеи он отправил находившемуся в Венгрии Даниилу. Обрадованный вестью о победе и об уходе татар, Даниил вскоре вернулся на Русь. Последние три-четыре года его жизни прошли незаметно для современников. Летопись молчит о его деяниях. По-видимому, он отошел от дел и тихо доживал свой век в любимом замке Холм. Его мучали болезни и старые раны. Он размышлял о своей судьбе и очищал совесть молитвой, готовясь к скорой встрече со Всевышним…

Впрочем, в том, что Даниил "ушел в тень", был и определенный политический смысл. Его появление на политической сцене могло вызвать у татар новый приступ ярости, стать причиной еще одного похода Бурундая в Галицко-Волынские земли.

Там, в Холме (ныне город Хелм на территории Польши), Даниил и умер в 1264 г. Его тело было предано земле в построенной им церкви Успения Богоматери. Никаких следов ее до наших дней не сохранилось.

Исторические заслуги князя Даниила Галицкого несомненны. Объединив под своей властью Галицко-Волынскую Русь, он сумел обеспечить ее независимость в условиях сильнейшего давления со стороны враждебных соседей. Строительством новых городов — Львова, Холма, Данилова — он содействовал экономическому развитию края. Своей мужественной борьбой с татарами и западными соседями князь Даниил внес большой вклад в многовековую традицию борьбы русского народа за независимость.

Личность князя Даниила кратко и точно охарактеризовал известный русский историк прошлого столетия С. М. Соловьев. Его слова могли бы послужить своего рода эпитафией галицкому князю. "С блестящим мужеством, славолюбием, наследственным в племени Изяславовом, Даниил соединил способность к обширным государственным замыслам и к государственной распорядительности; с твердостью, уменьем неуклонно стремиться к раз предложенной цели он соединял мягкость в поведении, разборчивость в средствах, в чем походил на прадеда своего, Изяслава, и резко отличался от отца своего, Романа" (59, 125).

Сыновья и внуки Даниила не сумели сохранить целостности и независимости Галицко-Волынской Руси. Её области уже в первой половине XIV в. были захвачены более сильными соседями. За долгие века они много раз переходили из одного подданства в другое. И все же подвиги князя Даниила не стерлись в памяти народа…

Время порой разительно меняет лик земли. Случается, что великие города умирают, пустеют. Даже и самое место, где они находились, не всегда возможно определить точно.

Древний Галич, где княжил когда-то Даниил, ныне неузнаваем. Он превратился в небольшое село Крылос, расположенное километрах в 10 от современного города Галича — районного центра Львовской области. Высокий холм, поднимающийся над торопливой речкой Луквой, уже не украшает венец из мощных стен и башен. Шум многолюдного города сменился глубокой тишиной сельского приволья. О далеком прошлом напоминают лишь земляные валы, раскрытые археологами фундаменты древних построек да всевозможные извлеченные из земли осколки и обломки, дремлющие в витринах небольшого местного музея.