Русские ученые XX века

В 1937 году был создан цельнометаллический дюралевый торпедный катер Л-5. Это боевой корабль, весивший 9 тонн.

Десантный корабль на воздушной подушке «Зубр»

В среднюю часть корпуса была встроена обтекаемой формы рубка — кабина водителя и бортмеханика. За ней шло помещение для десантников, а дальше — поворотная башня для стрелка с двумя пулеметами. Под корпус можно было подвесить торпеды, а на борт можно было взять восемь глубинных бомб. Катер развивал скорость более 70 узлов, то есть около 130 км/ч.

В 1939 году профессор В. И. Левков был назначен начальником и главным конструктором нового Центрального конструкторского бюро, а производственной базой для строительства катеров на воздушной подушке стал завод в Тушине, под Москвой.

Строились катера массой до 15 тонн, а проектировались катера массой до 30 тонн с 2, 3, б и 10 моторами. Был построен целый экспериментальный флот из 15 катеров на воздушной подушке.

Катера, построенные до войны, оставались на Балтике. В 1941 году в связи с приближением фашистских войск их перегнали в Кронштадт, на базу Литке. Там они и простояли до 1947 года, когда были признаны устаревшими и уничтожены. По нашему обыкновению, все до одного! Столь же печальной оказалась судьба единственного шестимоторного катера. Его пытались переправить из Москвы в Горький. Но бои приближались к столице, и катер сожгли.

А после войны В. И. Левкову уже не дали возможности заниматься строительством своих катеров на воздушной подушке, а в начале 1954 года он умер.

Лишь в 1959 году появилось английское судно «Ховеркрафт» на воздушной подушке, построенное английским инженером К. Коккерелом. Оно уступало катеру Л-5 по массе в два раза, а по скорости — в три раза.

В начале 1960-х годов были построены быстроходные суда на воздушной подушке — «Нева» на 38 пассажиров, «Радуга» и «Сормович», развивавший скорость 120 км/ч.

Суда на воздушной подушке идеально подходят для десантных операций. Ведь они могут не только двигаться по воде, но и выскакивать на берег и высаживать гам десант.

В 1987 году в СССР был создан малый ракетный корабль «Бора». Это самое крупное в мире судно на воздушной подушке. Оно развивает скорость 98 км/ч при спокойном море, но может двигаться даже при 8-балльном шторме. Созданы и десантные катера «Зубр», вооруженные зенитными ракетами, пушками и реактивными минометами. В 1999 году 11 таких кораблей входило в состав Российского военного флота.

Михаил Тимофеевич Калашников (р. 1919)

0=55:0

Очень редко случается в истории техники, чтобы фамилия создателя слилась с изобретенным им изделием. Так произошло с дизелем — двигателем внутреннего сгорания, работающим на жидком топливе с воспламенением его от сжатия. Дизель — это фамилия изобретателя, немецкого инженера Рудольфа Дизеля. Принят этот обычай и у оружейников: браунинг, кольт, максим, наган — это оружие названо фамилиями своих создателей. Но так бывает не всегда. ТТ — это название пистолета, созданного конструктором Ф. В. Токаревым (тульский Токарева), ППД — пулемет-пистолет В. А. Дегтярева, ППШ — это пулемет-пистолет Г. С. Шпагина, ПМ — это пистолет Н. Ф. Макарова, АПС — автоматический пистолет И. Я. Стечкина.

И только «Калашников» — автомат, созданный изобретате-лем-самоучкой Михаилом Тимофеевичем Калашниковым, известен во всем мире под именем своего создателя.

История этого человека — великого изобретателя, энтузиаста и труженика — действительно похожа на сказку.

Михаил Тимофеевич Калашников родился в 1919 году в алтайской деревне, в крестьянской семье. Окончил десятилетку, в 1938 году был призван в армию и направлен в школу механи-ков-водителей танков. Вскоре сконструировал приспособление для стрельбы из пистолета ТТ сквозь щели танка, а затем разработал прибор для учета моторесурса танка. За свои первые изобретения был награжден именными часами, которые ему вручил командующий войсками Киевского военного округа генерал армии Г. К. Жуков.

С самого начала Отечественной войны старший сержант Михаил Калашников стал командиром танка и участвовал в боях. Однако уже в сентябре 1941 года был тяжело ранен в плечо осколком отлетевшей брони и отправлен в военный госпиталь. Еще в госпитале у М. Т. Калашникова зародилась мысль о разработке автоматического пистолета-пулемета (то есть автомата, как его стали называть), которых тогда в Красной армии было еще очень мало, многие бойцы воевали с древней трехлинейной винтовкой Мосина образца 1893 года.

В госпитале свободного времени было много, и М. Т. Калашников начал интересоваться технической литературой и наставлениями по оружию из госпитальной библиотеки, где он нашел несколько интересных книг. Среди них два тома «Эволюции стрелкового оружия» В. Г. Федорова. Читал, сопоставлял, анализировал, чертил. Очень помог ему своими советами лейтенант-десантник, до войны работавший в каком-то НИИ. В беседах с ним М. Т. Калашников «разбирал» на части известные системы наших оружейников — В. Федорова, Ф. Токарева,

С. Симонова, Г. Шпагина.

Он рисовал и вычерчивал вариант за вариантом детали своего будущего оружия. Ко времени выписки из госпиталя в шестимесячный восстановительный отпуск у М. Т. Калашникова были готовы эскизы деталей задуманного автомата и его общий вид в разрезе.

Первый образец автомата М. Т. Калашникову всего за три месяца помогли изготовить в мастерских паровозного депо, где он работал до призыва. В местном военкомате удалось получить несколько сот патронов. Испытали автомат в той же комнате, где собирали его. Поставили большой ящик с песком — и автомат «заговорил».

Затем М. Т. Калашникова командировали в Алма-Ату. Здесь появилась возможность изготовить более совершенный образец в учебных мастерских Московского авиационного института, эвакуированного в столицу Казахстана. После того как опытный образец был изготовлен и испытан, он был представлен профессору генералу А. А. Благонравову — выдающемуся ученому в области стрелкового оружия.

Вот как рассказывает об этом сам Михаил Тимофеевич: «...И вот докладываю генералу о своем прибытии, вручаю ему рекомендательные письма. Анатолий Аркадьевич прочитал их и произнес: «Письма —это, конечно, хорошо. Я бы лучше хотел взглянуть на сам образец».

Разместив свой образец на рабочем столе генерала, я стал объяснять ему его устройство, показывать чертеж и результаты испытаний. Благонравов внимательно слушал, смотрел, а потом вдруг стал сам разбирать пистолет-пулемет. Причем делал это он настолько уверенно и быстро, словно не раз до этого видел образец и хорошо знаком с его устройством. Ревнивое чувство шевельнулось во мне... Хотя и приятно было видеть этого седовласого генерала, так заинтересовавшегося моим детищем.

Разложив на столе все по отдельности, генерал стал расспрашивать о трудностях изготовления моего образца. Очень удивился, когда узнал, что у меня нет специального образования, а лежащий перед ним пистолет-пулемет номер один был сделан в мастерских паровозного депо и доработан в МАИ, в Алма-Ате. Задал еще несколько вопросов, никак, казалось бы, не относящихся к причине моего появления здесь: о моей семье, о работе до армии. Я уже не докладывал, а, как своему старшему другу, рассказывал обо всем этому внимательно слушающему генералу».