Русские в Кабуле

Четверо поместились в синий старенький джип «Лэндровер», за рулем которого сидел тощенький неопределенного возраста афганец с такой же тощенькой бородкой, как и сам. На слова начальника, произнесенные на дари, он закивал головой. В Уазик, где был Курбан, поместились четверо мужчин, включая Анатолия, и с ними светловолосая молодая женщина. Вероятно, это были хирурги. Иван, Юрий и новая переводчица остались стоять на углу внутреннего проезда.

– Ну, что ж, давайте знакомиться, – предложил Иван, – я не совсем расслышал ваше имя.

– Я Шахида, приехала из Душанбе, учительница английского языка.

– Вот это здорово. Значит у вас три языка: дари, русский и английский.

– Не совсем так. Дари и таджикский – родственные языки, но много различий, местных диалектов. Потом здесь еще говорят на фарси. Это тоже разновидность арабской группы языков.

Иван залюбовался этой милой женщиной. Невысокая ростом, со стройной фигурой и выдающейся грудью, скрытой шелковым платьем, обсыпанным разными цветами, выглядела она весьма привлекательно. Черные пышные волосы, ниспадая на плечи, обрамляли милое личико. Большие карие глаза смотрели смело и открыто. В ней почти ничего не было восточного. Манера говорить и отличный русский язык без присущего восточным людям акцента, выдавали в ней человека интеллигентного и образованного. Иван вспомнил, что она представилась учительницей.

– Я уверен, будет приятно работать с вами, и общаться тоже. Ведь мы в одной команде или как тут называют контракте. Я, правда, не совсем знаю, что это такое.

– Контракт, – вмешался в разговор Юрий, – это вроде как группа специалистов, объединенная вместе для удобства руководства ею.

– Может быть, потом узнаем, не все сразу, правда, – сказал Иван, обращаясь скорее к Шахиде.

– Правда, – улыбнулась та, смело посмотрев в лицо Ивана. – Я тоже думаю, что приятно будет с вами поработать и пообщаться.

В это время с улицы заехал синий джип, развернулся и остановился. Водитель открыл правую дверку и что-то сказал стоявшим рядом.

– Он приглашает нас в машину, – перевела Шахида. Иван помог ей сесть на переднее сиденье.

Дастагир что-то продолжал говорить Шахиде, улыбался, и время от времени поворачивался на заднее сиденье.

– Он поздравляет нас троих с приездом в Кабул и желает нам успешной работы и счастливой жизни, – перевела Шахида речь водителя.

– Переведите, пожалуйста, ему, что мы благодарим его за поздравления и что он очень симпатичный и добрый человек – попросил Иван Шахиду. Та перевела, и Дастагир обернулся на заднее сиденье и что-то сказал.

– Он сказал, спасибо.

Машина плавно заехала во двор большого здания по фасаду обрамленного крупными окнами. У ворот стоял автоматчик в афганской форме. Он тоже приветливо улыбнулся приехавшим. Дастагир вызвался проводить новичков до служебного офиса советских специалистов.

В просторной светлой комнате располагалось несколько письменных столов, за которыми по-деловому восседали мужчины. Они были в костюмах и при галстуках. Не все столы были заняты. Разместились пока что как попало. Иван занял стол, стоящий слева у окна. Шахида села на стул, напротив него. Юрий Ксенофонтович разместился в правом углу. Воцарилось напряженное молчание. Иван обвел комнату взглядом. За столом напротив него сидел мужчина в светлом костюме, голубой сорочке и с красным галстуком. У него была густая шевелюра цветом «под седину». Он был достаточно молод и не отрывал глаз от бумаг, лежащих перед ним. Справа от него восседал полный, небольшого роста, лысоватый человек, тоже в костюме и при галстуке. Вид у него был вполне достойный того положения, которое он занимал в этом кабинете. Так прошло минут десять и все продолжали молчать.

– Я наверно не знаю здешних порядков, но наше молчание мне кажется, слишком затянулось. Вероятно, нам предстоит работать вместе, так что было бы лучше для начала представиться друг другу. Но поскольку ваш, а может быть и наш, начальник нас уже представил, хотелось бы попросить вас представиться в свою очередь.

На эти слова доктора Белецкого ответил светловолосый мужчина, сидящий напротив него. Он в частности сказал с некоторой ехидцей в голосе.

– У нас тут есть начальник, который не всегда во время выполняет свои обязанности. Мы, конечно, можем вам представиться, нет проблем, но это обязанность доктора Бугрова, который сейчас у советника министра. Каков будет порядок представления, мы не знаем, потому и молчим.

– Вообще-то это глупо. Какие могут быть формальности между коллегами, – сказал тот, что сидел слева от светловолосого. – Моя фамилия Кирияк Степан Васильевич. Я – санитарный врач, а здесь вроде заведующего санитарным отделом.

– Я представлюсь сам, – сказал сердитый мужчина, сидевший слева у окна, – моя фамилия Мановский Сергей Сергеевич. По специальности я микробиолог, кандидат медицинских наук. Здесь я консультирую работу микробиологической лаборатории. Вот, пожалуй, и все для начала. Будем работать вместе, познакомимся ближе. Главное, чтобы никто нам не мешал.

Иван хотел было спросить, кто бы мог им мешать работать, но не успел. Дверь порывисто открылась, и в комнату вошел тот мужчина, что показался Ивану начальником.

– Так, вы уже познакомились, не дожидаясь меня? Ладно, теперь новенькие поедут со мной в торговое представительство, а вы занимайтесь своими делами. К перерыву на обед мы вернемся.

Все трое поспешно встали и, следуя за начальником в предложенном им темпе, направились на выход. Во дворе их дожидался голубой джип с Дастагиром за рулем.

– Давай, Дастагир, едим в посольство. А вам я, кажется, еще не представился. Моя фамилия Бугров Иван Иванович. Я руководитель нашего контракта и советник заместителя министра по санитарным вопросам. После обеда я вас познакомлю с ним. А сейчас надо успеть к Алексею Алексеевичу, нашему торгпреду. Я звонил ему, он нас ждет. Сегодня у вас второй день пребывания в командировке и вам надо отметиться у торгпреда, а заодно, получить первые деньги в счет этого месяца. Вообще мы получаем зарплату в первых числа текущего месяца, но вы сейчас получите за остаток этого месяца, то есть за шесть дней.

Иван, Шахида и Юрий сидели на заднем сиденье, слушали разъяснения Иван Ивановича и поглядывали по сторонам. Это было необычное зрелище: старый город, неухоженные каменные постройки песчаного цвета, широкие окна, нередко без стекол. Слева стояла мечеть с голубыми куполами и вокруг нее толпились прихожане, такие же серые, убогие и неухоженные, как и их город.

– Ваши новые коллеги что-нибудь плохое говорили обо мне или о Петре Петровиче? – спросил Бугров, и, не дожидаясь ответа, добавил, – самый вредный здесь это Мановский. Он кандидат наук, и думает, что он большой специалист. Он всем дает понять, что у него «высокая крыша» в посольстве. Сам любит часто ездить туда, хотя, на мой взгляд, больше для форсу, чем по делу. Да и какие дела у микробиолога могут быть в посольстве. У нас положено при выезде в город спрашивать разрешение у руководителя контракта. Он этого никогда не делал. Вот мы и ссорились с ним. Это я так говорю, для информации.

Бугров замолчал, вероятно, желая услышать реакцию на свое сообщение. Сидевшие на заднем сиденье молчали.

– Также не просто было и с Крутовым из Москвы. Он недавно уехал, кое-что оставил вам, Иван Павлович. Посмотрите потом, может, окажется полезным. Но вообще тоже был парень с ленцой. Одно время у него была машина, выделенная на нашу группу. Это еще до Дастагира. Так он распоряжался ею по своему усмотрению. Тоже выезжал в город без моего разрешения. Иногда приходилось подолгу сидеть и ждать его возвращения. Тоже пришлось ссориться с ним. Он уже был второй раз в Кабуле и считал себя ветераном, тоже кандидат наук и кичился этим. А вообще, я скоро уезжаю. Мой контракт заканчивается 8 мая. Я просил продлить его, но в торгпредстве отказали. Здесь уж как получится.