Русские воеводы XVI–XVII вв.

Устюжна превратилась в центр сопротивления интервентам, сюда обращались за помощью жители окрестных сел и деревень. Приехали посланцы из местечка Усть-реки Новгородского уезда с жалобой, что поляки, «черкасы» и «русские воры» во главе с паном Застолбским бесчинствуют и грабят население. Городские власти послали военный отряд. 20 декабря интервенты были разгромлены.

Такое решительное выступление устюжан вызвало беспокойство интервентов. Для карательного похода собирались большие силы.

Теперь пришла очередь устюжских людей просить помощи у соседей, т. к. в самой Устюжне служилых людей было всего 27 человек, остальную же рать составляли ополченцы – горожане и крестьяне соседних деревень, плохо владевшие оружием. Вскоре из Белозерска подоспела рать из 400 человек во главе с опытным воеводой Андреем Ртищевым. Но общее руководство военными действиями, несмотря на авторитет воеводы, присланного из самой Москвы, выборные городские головы оставили за собой. Они решили дать сражение интервентам на подступах к городу, в «поле». Воевода возражал, потому что литовцы, поляки и немцы в ратном деле «искусны и жестоки и идут с великим войском». Сражение произошло у села Любегоши 5 января 1609 г. Польская и казацкая конница наносила фронтальные и фланговые удары, ополченцы понесли тяжелые потери и «возвратились в великой печали и в недоумении».

Возможно, с военной точки зрения решение сражаться в «поле» с профессиональными солдатами было ошибочным, но свою роль оно сыграло. Интервенты, убедившись в решимости устюжан защищаться не щадя жизни, не осмелились сразу приступать к городу. Да и решительного поражения ополченцам они не нанесли. Устюжанское ополчение было крепко побито, но не разбито, и отступило в город, чтобы продолжать борьбу. Защитники Устюжны «начали делать острог», копать рвы и ставить надолбы, ковать пушки и пищали, изготовлять ядра и «дробь» (картечь), благо мастеров «железного дела» в городе оказалось достаточно.

Выяснилось, что в городе мало пороху, и в Великий Новгород отправили гонцов «для пороховой казны». Вместе с обозом пришли 100 новгородских ратных людей. Со стороны Михаила Скопина-Шуйского это была большая жертва: польская рать еще стояла у Новгорода, а в распоряжении воеводы находилось тогда не более 2 тыс. воинов. Он прислал в Устюжну подробное наставление, как сражаться с «нечестивыми». Пожалуй, это стало его первой попыткой конкретного руководства (пусть заочного) военными действиями восставших.

Между тем интервенты и тушинцы приблизились к Устюжне. Командующий войском пан Косаковский прислал в город парламентеров «с грамотами». Он требовал, чтобы устюжане «бранью не стояли», признали свою «вину царю Димитрию», и угрожал всех непокорных «побить и посад пожечь и разорить до основания».

Ультиматум пана Косаковского был отклонен.

3 февраля густые колонны польской конницы и запорожские сотни окружили город. Под их прикрытием к острогу придвинулась немецкая пехота с пушками и пищалями. Почти сразу начался штурм. Пушечные ядра ударили в ворота и тут же к пролому кинулись немцы. Защитники города ответили частой стрельбой из пушек и пищалей, не давая врагу приблизиться. Колонна немецкой пехоты рассыпалась и отошла.

Были попытки выдвинуть пушки к стенам и в других местах, но устюжане устраивали вылазки, мешая «стенобитные хитрости чинити». Такая тактика оказалась очень эффективной. Все приступы интервентов были отбиты. Им удалось только разграбить и сжечь посад.

Вечером пан Косаковский увел свое воинство в предместье Устюжны – Подсосонье.

Устюжна готовилась к новым приступам.

4 февраля интервенты повторили приступ, но прицельный огонь из пушек и пищалей, которых в городе было много, заставил их отступить. Пан Косаковский сделал вид, что опять уводит свое войско на ночлег в Подсосонье. В час ночи поляки, рассчитывая на беспечность гарнизона, неожиданно повторили приступ. И снова – неудача. Более того, используя темноту, мешавшую интервентам выдерживать боевой строй, защитники Устюжны сами вышли из города и завязали ночное сражение в «поле». Интервенты не выдержали ночной резни и побежали в свой лагерь, а оттуда в село Никифорово.

Только 9 февраля интервенты вернулись к острогу. Попытка ворваться в него с ходу вновь закончилась неудачей. Возвратившись в Подсосонье, пан Косаковский стал готовить штурм непокорного города по всем правилам военного искусства – концентрированными ударами со всех сторон, чтобы оборонявшиеся, которых было значительно меньше, не могли маневрировать своими силами. Часть войска встала за рекой Мологой, остальные наступали прямо из Подсосонья. И снова штурм был отбит.

Это был последний приступ. Отчаявшись взять город, интервенты отступили обратно в Углич. А уже в конце февраля туда же отправилась устюжанская рать – помогать восставшим крестьянам Углицкого уезда.

Каковы же уроки героической устюжанской эпопеи?

Несомненным стало то, что освободительную борьбу против интервентов поддерживает подавляющее большинство населения.

Проявилась большая стойкость восставших в оборонительных боях под прикрытием острога, пусть и наспех сооруженного за считанные дни, но оказавшегося неприступным для врага.

Вместе с тем стало очевидным, что ополченцы не могут выстоять против тяжелой польской и литовской конницы в «правильном» полевом сражении (ночной бой под стенами острога – не в счет, устроившие вылазку защитники Устюжны просто использовали темноту, помешавшую интервентам сохранить боевой строй). Не на высоте оказались и ополченские командиры, которые безрассудно вывели своих ратников под сабли и пики гусар и казаков перед осадой Устюжны.

Эти же недостатки проявились и в других боях ополченцев. Для широкого наступления требовалась хорошо вооруженная и обученная армия. Эту-то задачу и предстояло решить Михаилу Скопину-Шуйскому. А пока даже разрозненные, недостаточно организованные выступления народных ополчений ослабляли противника, отвлекали его силы от Великого Новгорода, где Скопин-Шуйский готовился к решительному наступлению на Москву, сокращали размеры территории, признававшей власть «тушинского вора».

Какую роль во всех этих событиях играл Михаил Васильевич Скопин-Шуйский?

Снятие осады Новгорода и отступление пана Кернозицкого открывали широкие возможности как для набора войска со всех новгородских «пятин», так и для свободных сношений с восставшими против интервентов северными и поволжскими городами. Молодой воевода сумел использовать эти благоприятные обстоятельства. Он начал «строить рать». К весне 1609 г. в его распоряжении в Новгороде уже было 5-тысячное русское войско. Новгород постепенно превращался в центр общерусской освободительной войны. Другим таким центром стала Вологда. Обычно в Вологду Скопин-Шуйский посылал грамоты для дальнейшей рассылки по всем северным городам. Через нее часто посылались «отписки» и царю Василию Шуйскому, потому что прямую дорогу на Москву перерезали поляки.

В своих грамотах Михаил Скопин-Шуйский не только призывал к борьбе с интервентами, но и давал советы, как организовать сопротивление, информировал о ходе переговоров со шведами, о своих сборах в поход к Москве, об общей военной обстановке. В свою очередь, царь Василий Шуйский посылал грамоты, подтверждая высокие полномочия Скопина-Шуйского, призывая оказывать ему всяческую помощь. Например, по приказу царя Соловецкий монастырь отослал в Новгород 2 тыс. руб. «на немецких ратных людей», и вскоре сам царь «отписал» в монастырь, что «та вся монастырская казна дошла».