Русский бунт - 2030

Зато в России царила совершенно иная обстановка. Страна наконец была полностью освобождена от бюрократов и компрадоров. Домой стремились вернуться все, кто имел хоть какие-то русские корни, но вместе с тем, бросив буквально всё, в Новую Россию потянулось множество людей, которые вдруг почувствовали, что только там они смогут жить спокойно и упорно трудиться в надежде на то, что однажды смогут улететь с Земли вместе с русскими. Странное дело, но телепатический иммиграционный контроль пропускал даже тех, кто ещё совсем недавно был чуть ли самым ярым врагом России. Телепаты, а вместе с ними власти, объясняли это тем, что их куда больше волнует то, что думают люди сейчас, а не их прежние заблуждения. После нового года начались и вовсе странные дела.

Довольно многие люди из числа тех русских, которые смылись из России с миллионами и даже миллиардами долларов пятнадцать, двадцать лет назад, принялись обращать всё своё достояние в деньги, и, подъехав на такси к зданию посольства, останавливали машину за несколько кварталов и шли дальше на коленях, после чего умоляли разрешить им вернуться на Родину. Они отдавали всё ранее украденное, награбленное и заработанное честным путём до последнего цента, были готовы провести долгие годы на каторжных работах, лишь бы их пустили обратно в страну и таких людей насчитывалось немало. В посольства было отправлено множество суровых священников-телепатов и именно им новые власти поручили оценить всю глубину их раскаяния и принять окончательное решение.

Раскаивались в содеянном далеко не все русские и уже очень скоро всему остальному миру стало ясно, что оставшихся нельзя называть людьми. Во всяком случае приличными. К тем же, кто покаялся, не применялось никаких санкций и их встречали точно так же, как немцев и французов, итальянцев и испанцев, шведов и датчан решивших перебраться в Россию. Хотя Максим Первенцев находился невероятно далеко, он постоянно был на связи со своими друзьями и всё чаще и чаще получалось так, что только ему удавалось принять правильное решение, которое не вызывало ни у кого ни раздражения, ни даже сомнения в том, что поступать нужно именно так.

Одним из самых ключевых вопросов был такой, каким путём идти дальше, то есть какую модель экономики строить в Новой России. Максим поступил предельно просто, он задал этот вопрос не учёным-экономистам и социологам, а предпринимателям и попросил не только высказать своё мнение, но и сделать это так, как полагается патриотам. В результате была предложена такая модель экономики, которую правильнее всего было бы назвать патриархально-общинной, когда каждый предприниматель ощущает себя отцом большой семьи, которую ему нужно кормить, одевать, обувать и обихаживать, поселив в большом, удобном, чистом и тёплом доме.

Патриархальность и взаимовыручка ставились во главу угла новой русской экономики, а также бережливость, рачительность, нестяжательство и мысли о завтрашнем дне и о том, что с природой будет после того, как тебя не станет. Первый и самый главный лозунг отцы русского дела выдвинули на первый взгляд простой и незамысловатый — "Помни о завтрашнем дне". Разъясняя свою мысль они говорили: — "Хватит производить грошовые поделки, срок службы которых исчисляется месяцами и чуть ли не неделями. Давайте делать всё с таким расчётом, чтобы вещи служили не только нам, но и нашим внукам".

Вторым лозунгом было: — "Общество потребления — прямой путь в ад". Доказывая это, они объясняли: — "Жить стоит только ради созидания вечных ценностей и чего-то действительно нужного людям, но не для бесконечного наслаждения и потребления. Истинное наслаждение заключено в созидании, а не в роскоши и излишествах". При этом новые русские предприниматели говорили, что с такими мыслями любые люди, а не только русские, будут на Земле чужими и потому нужно покинуть эту планету как можно скорее. Они же первыми и подали всем остальным пример, отказавшись строить себе дворцы и роскошные виллы. Банкиры вторили им и говорили, что ценность денег заключается вовсе не в том, сколько можно купить на них товаров, а в том, что деньги при создании новой финансовой системы смогут с максимальной эффективностью работать на благо всех людей.

Хотя на первый взгляд в России всё было вроде бы в полном порядке, перекосов хватало, особенно в экономике, полностью ориентированной на экспорт. Ей нужна была самая капитальная реконструкция. Предприниматели и экономисты первыми посчитали, сколько нужно будет задействовать людей и техники в строительстве такого числа гигантских звездолётов, чтобы они смогли унести на себе всех людей на другую планету за считанные годы, максимум за полтора, два десятилетия, а не за многие десятки лет. Ещё не приступив даже к их конструированию, они сразу же заявили, что эти звездолёты нужно строить с таким расчётом, чтобы их можно было эксплуатировать столетиями и что та планета, на которой они поселятся, не должна повторить судьбу Земли и остаться вечно девственной, а потому звездолёты нужно будет переоборудовать в космические металлургические комплексы и заводы по производству самых различных конструкционных материалов.

Идея патриархально-общинной экономики быстро завоевала умы людей, как и то, что каждая вещь должна служить человеку многие десятилетия. Здесь свою огромную роль сыграло то, что учёные-псионики уже разработали такие наноматериалы и особенно наноткани, срок службы которых мог исчисляться и столетиями, но при этом одежду из них можно будет обновлять до бесконечности, меняя её цвет и фасон в весьма широком диапазоне. То же самое можно было сказать и о флайерах, способных с одной стороны быть идеальным транспортным средством, а с другой маленьким космическим корабликом для не таких уж и близких путешествий. Они также могли служить человеку не одну сотню лет и это определяло ближайшее будущее.

В день старта "Гагарина" к Земле состоялось весьма важное событие, "Комитет триста сорок" открыл, можно сказать, секрет Полишинеля — рассказал о том, кто и почему в конце шестидесятых, начале семидесятых годов прошлого века, практически не сговариваясь, но действуя в унисон, так и не дал возможности людям создать постиндустриальное общество, чем вверг Человечество в бесконечный кризис. Это были крупнейшие энергетические, горнодобывающие, перерабатывающие, металлургические и машиностроительные корпорации. Именно они выдвинули идею "общества потребления", но не в этом заключалась трагедия Человечества.

В это время наука уже была способна вооружить человека не просто ресурсосберегающими технологиями, к которым Человечество всё же пришло, а неиндустриальными технологическими циклами и процессами. От них отказались в пользу глобального разделения труда и якобы высокой экономической эффективности. Зачем, спрашивается, производить металлы неподалёку от месторождений на небольших предприятиях, когда можно перебрасывать миллионы тонн руды с одного континента на другой? Зачем строить автомобильные заводы, изготавливающие по пять, десять тысяч "неубиваемых" автомобилей, служащих человеку многие десятилетия, в год, когда можно штамповать сотни тысяч таких машин, которые через пять лет окажутся на свалке? При этом до семидесяти процентов всех ресурсов будет расходоваться на воспроизводство самих средств производства и только тридцать будут обеспечивать потребности людей в самой различной продукции.

Зачем создавать персональные компьютеры с тактовой частотой в двести пятьдесят гигагерц, когда можно каждые полгода добавлять по паре ядер к процессору? Бесконечное производство мусора с целью выкачивания денег и постоянный рост денежной массы устраивали корпорации куда больше, чем работа в условиях действительно постиндустриального общества, когда человек перестаёт зависеть от огромных корпораций, но что самое главное, общество имеет такое огромное количество рабочих мест, что сможет обеспечить ими всех желающих с большим избытком. Вот так и получилось, что в две тысячи тридцатом году люди забыли о том, что сломанный будильник, кофеварку или телевизор можно починить. Нет, их специально изготавливали таким образом, чтобы через год они "умирали".