Русский гамбит генерала Казанцева

3. Приведение регионального хозяйственного законодательства в соответствие с федеральным, разработка региональных законодательных актов.

4. Создание институтов интеграционной экономической политики региона.

5. Стимулирование развития институтов общественной самоорганизации — ассоциаций предпринимателей, банков, профсоюзов, союзов потребителей, научных сообществ и др.

6. Расширение системы подготовки хозяйственных кадров за счет средств региональных бюджетов.

Дополнительно авторы программы выделяют шесть направлений институциональных преобразований на региональном уровне, что позволит повысить эффективность региональных институциональных структур:

Мониторинг государственного и муниципального регулирования региональных и муниципальных рынков.

Создание и внедрение системы финансовых институтов (фьючерсных региональных контрактов) на сельскохозяйственных рынках региона.

Разработка и внедрение новых институтов в области государственных закупок.

Создания институтов по аккумулированию инвестиционных ресурсов на уровне региона.

Разработка и реализация региональной концепции раскрытия информации о состоянии и динамике рынка ценных бумаг.

Создание «Региональной информационной системы регулирования спроса и предложения рабочей силы».

Перечисленные мероприятия федеральной программы, сформированные как продукт осторожных надежд провинциальных экономистов, нельзя считать достаточными для выправления экономики на Юге России. Но и они останутся благими пожеланиями авторов Программы, если не будут подкреплены инвестициями, которых от иностранцев не получить, а от граждан России якобы «не допросишься» из-за дефолта 1998 года.

Вот уж пресловутый дефолт — как кстати он случился! Получается, что в нем виноваты несколько тогдашних высших правительственных чиновников, которые немного: на месяц — два просчитались с заимствованиями. Что-то не верится в это простому россиянину.

Скорее, причины экономического упадка России имеют более глубинный характер.

Где подтверждение того, что россияне только после дефолта стали держать деньги «в чулках», а не в российских банках? Если все деньги пропали в обанкротившихся банках, к которым теперь якобы нет доверия, то откуда взялись эти несколько десятков миллиардов долларов «в матрасах»? Может быть, не было доверия и раньше, потому что простым людям не было и нет смысла вкладывать деньги в экономику, которую непрерывно делят ограниченное число людей, имеющих доступ к процессу дележки, а для того, чтобы подешевле поделить, «банкротят» предприятия? Да еще делят по много раз, или пытаются поделить, баррикадируясь в зданиях заводоуправлений с вновь нанятой недешевой охраной.

Кто из россиян будет вкладывать деньги в акции предприятий, которые не выплачивают дивидендов, а прячут средства в спецфондах и строго секретят статьи расходов? Кого привлечет номинальное участие владельцев малых пакетов акций в псевдоуправлении предприятием?

Нет дивидендов, так может есть возможность получить доход на рынке ценных бумаг, например через паевые инвестиционные фонды? А вот к ним у россиян точно есть непреодолимое недоверие, как к полукриминальным конторам, руководители которых или могут скрыться с собранными деньгами, или заявить об убытках — поди проверь их при российской коррупции.

Государство в лице центрального правительства принципиально не берет на себя функции гаранта инвестиций граждан, поскольку риски здесь велики. Для их компенсации требуются или дополнительное внебюджетное финансирование через объединенную систему тех же фондов, или на эти цели необходимо выделять деньги из скудных бюджетных средств и развивать административный аппарат для контроля за их расходованием.

В любом случае это снижает доходность инвестиционных паев до уровня обычных банковских процентов.

Конечно, даже в условиях больших рисков можно увлечь человека экономическими проектами, якобы сулящими грандиозную прибыль, — до сих пор «пирамиды» в стране популярны. Можно заинтересовать инвестора мнимой надежностью проекта — ведь вкладывают же россияне деньги в доллары.

То есть люди вполне убеждаемы, только в России их никто реально не убеждает.

Вот и получается, что решение вопроса подъема экономики — в доверии к конкретным людям, занимающимся экономическими проектами.

Все же разруха — в головах политиков, организовавших переходный экономический период по непродуманному сценарию, а не в климате Сибири, Кавказа и Среднерусской возвышенности, природных условиях страны или в национальных особенностях и способностях российских народов.

В этом отношении Федеральная целевая программа «Юг России» является уникальной возможностью отработки государством методов управления экономикой в условиях рынка — задача, может быть, более важная, чем даже экономические цели Программы. Внедрение программного метода управления государством экономическими процессами в условиях рынка видимо и есть та золотая середина между предсказуемостью Госплана и эффективностью рынка.

Принятие на федеральном уровне ряда целевых программ говорит о том, что в России «нащупывается» основной метод государственного управления — программный. Однако Россия не была бы Россией, если бы не «хотели как лучше, получилось как всегда». Формально за ходом выполнения ФЦП следит полпред, реально, как уже отмечалось, у него нет рычагов управления процессом ее реализации. Сложилась ситуация, которая не по зубам ни Джону Мейнарду Кейнсу, ни Василию Леонтьеву — вроде бы и руль есть, и рулевой, а вот рулевого колеса, увы, нет.

Не менее парадоксальная ситуация с привлечением частных инвестиций: денег в совокупности у граждан много, а инвестировать их в реальный сектор экономики они не хотят.

Но выход, кажется, можно найти и из этой ситуации. Например, привлечь личные сбережения массы российских граждан в экономику нынешней России можно при выполнении принципиальных условий:

во-первых, инвестиционные проекты должны быть объективно надежными: акции предприятий должны иметь объективные предпосылки к изначально высокой динамике роста стоимости, а впоследствии финансовые вложения должны давать гарантированные дивиденды;

во-вторых, надежность инвестиций должна быть подтверждена организационно, через личное поручительство ответственного высокого государственного лица, например полпреда Президента, которому массы российских граждан — инвесторов безусловно доверяют;

в-третьих, у «поручителя» должны быть реальные законные рычаги управления экономическим процессом.

Таким образом, властям предлагается реально рискнуть своим авторитетом у избирателей — в этом основной смысл нетрадиционных инвестиционных гарантий. В случае успеха инициативы власти получат реальное одобрение широких народных масс.

Возможные экономические ошибки приведут не к невыполнению предвыборных обещаний, о которых обычно все дружно забывают через месяц после выборов, а к потере сбережений избирателей, о чем они будут помнить очень долго!

Ниже приведены некоторые соображения по данному вопросу, но главное, смысл высказанных предложений — в поиске экономических решений для регионов без привлечения дополнительных бюджетных ассигнований.

Почему перечисленные основные условия необходимы для массового привлечения резервных средств населения в экономику России? Дело в том, что инвестиционно привлекательные проекты «разобраны» группировками разнообразного толка, практически не допускающими слабо организованные финансовые объединения граждан к таким проектам или не позволяющие даже объединенным мелким вкладчикам впоследствии влиять на ход их реализации, распределение средств и выработку экономической политики предприятий в интересах массовых инвесторов.