Русский литературный дневник XIX века. История и теория жанра

Подобный прием Вяземский использует и в записи под 13 октября 1860 г. Наряду с использованием иноязычных фраз и курсива, специфического синтаксиса и абстрактной лексики он переводит актуальный для содержания его записи смысловой пласт стихотворного отрывка собственного сочинения из поэтического плана в прозаический. Но делает это не как в приведенной выше записи, а методом замены некоторых слов стиха на знаковые для прозаического текста слова: «Варшавский съезд, сочиненный Горчаковым, напоминает мне мой святочный куплет о Государственном совете. Он может пригодиться здесь с некоторыми изменениями» [299] . Далее следует стихотворный отрывок. Из всех дневниковедов, применявших слово с различным стилистическим заданием Вяземский выполнял эту процедуру с наибольшим мастерством. Он менял стиль в зависимости от содержания записи не путем чередования разных словесно-речевых форм, а посредством проникновения слов, фраз, отрывков одной стилистической окраски в текст с другой языковой организацией, а также путем семантической переакцентировки различных смысловых пластов слова. Работа в этом направлении носила последовательный, целенаправленный характер и была частью его задачи «ввести жизнь в литературу и литературу в жизнь».

299

Вяземский П.А. Записные книжки. – М., 1992. С. 261.

Динамика речевых форм в дневниковом жанре свидетельствовала о поисках авторами выразительных средств, адекватных их творческим замыслам. Меняющиеся в процессе исторического развития дневника представления о его природе и месте в жанровой иерархии интенсифицировали процесс стилистической дифференциации.

Глава шестая КОМПОЗИЦИЯ И СЮЖЕТ

1. Специфика композиции дневника

Композиция является настолько же важной категорией дневника, насколько и литературно-художественного произведения. Этому есть свидетельства самих дневниковедов. Так, С.Я. Надсон в самом начале своего юношеского журнала отмечал: «Однако я начинаю бросаться, а надо описывать, как я и намеревался, по порядку» [300] . Понимание того, что изложение событий должно проводиться в определенном порядке, свойственно уже начинающему дневниковеду. Более опытный дневниковед К. К. Романов также отмечает нарушение заведенного в своем журнале порядка: «Понедельник. 22 <августа 1888 г.> <...> Я замечаю, что за последнее время пишу дневник очень бестолково» [301] .

300

Надсон С.Я. Дневник. – С.Я. Надсон Проза. Дневник. Письма: В 2 т. – СПб., 1912. Т. 2. С. 8.

301

Романов К.К. Дневник. Воспоминания. Стихи. Письма. – М., 1998. С. 126.

Важность композиции как составляющей жанровой структуры дневника не означает, однако, ее сходства с этой категорией в художественной прозе. В большой литературе последовательность частей произведения отражает его эстетическую концепцию. В дневнике она, на первый взгляд, воспроизводит порядок событий, которому подчиняется автор, стремящийся сохранить объективность в их описании. Чем точнее дневниковед излагает факты в их связях, тем лучше он выполняет свое жанровое задание.

Такая концепция композиции начисто лишает автора дневника творческой самостоятельности и отводит ему роль регистратора событий, каковым он на самом деле не является. История дневникового жанра дает такое обилие способов оформления записей и компоновки событий, что вопрос о фатальной зависимости автора от порядка их протекания отпадает сам собой. Тем не менее во всем этом разнообразии можно выделить определенную закономерность, позволяющую говорить о наличии нескольких принципов организации материала дневников. Эти принципы отличаются от композиции в ее художественном понимании, но также относятся к области построения, упорядочения, последовательности содержания. В этом отношении композиция дневника и композиция художественного произведения являются тождественными категориями.

Понятие композиции как компонента формы предполагает наличие завершенной структуры с устойчивыми элементами. Композиция служит выражением идейного замысла произведения.

Особенность композиции дневника состоит в том, что она организует материал почти всегда незавершенного произведения, работу над которым автор может прервать в любой момент. Кроме того, планы автора относительно его дневника могут меняться со временем, а вместе с ними подвергается деформации и структура дневника. Особенной интенсивностью такой процесс отличается в дневниках периода индивидуации. Эти дневники сложны не только по своему составу (см. гл. I), но и с точки зрения работы авторов над ними. Так, дневники Н. Тургенева, Дружинина, Добролюбова состоят из разных по своей жанровой функции тетрадей или из разрозненных, содержательно не связанных между собой фрагментов, в которых нелегко найти идейное ядро и скрепляющие их средства.

Ввиду неоднородности построения дневников вопрос о композиции не может сводиться к единому структурно-организационному принципу, свойственному этому компоненту их формы. Речь может идти о двух точках зрения на композицию дневника. С каждой из них может быть рассмотрена только одна группа дневников. К первой группе относятся дневники, композицию которых можно анализировать, охватывая дневник в целом, во всех его различных частях или тетрадях. В этом случае мы имеем дело с широким пониманием композиции. Понятие композиции в узком смысле относится не к дневнику как целому, а к его основному структурному элементу – подневной записи. То есть анализу надо будет подвергнуть построение отдельной записи. Такое разграничение позволит определить как типы, так и разновидности дневниковой композиции.

Композиция тесно связана с типологией дневника. Структура подневной записи и способ связи разных самостоятельных записей зависят от сущности, стабильности или изменчивости объекта изображения. Композиции большинства экстравертивных дневников свойственна устойчивость. Наоборот, переходный и осциллирующий типы обладают подвижной структурой записи. Интровертивные дневники также в своей массе тяготеют к нестабильной организации материала.

2. Разновидности композиции

а) непрерывная композиция

Рассмотренная с точки зрения построения подневной записи, композиция дневника имеет только два вида. Первый из них в наибольшей степени отвечает представлению о дневнике как ежедневном или регулярном своде событий. События группируются в их естественной последовательности, не нарушаемой произволом автора. Изображаются они в их внешней детерминированности. Автор отражает в дневнике объективные причинно-следственные связи.

В каузальной зависимости находятся между собой и отдельные самостоятельные подневные записи. Они выстраиваются в динамичный ряд, который воссоздает состояние социального континуума или сегмента среды обитания автора.

Жанровые различия не влияют на характер организации материала. Тем не менее к непрерывной композиции тяготели дневники бытового и служебного жанров, путевые и социально-политические. Такая композиция отражала поток событий, в котором человек стремился обрести устойчивое существование и свести к минимуму зависимость от непредсказуемых явлений, способных нарушить жизненное равновесие. То есть на композицию была спроецирована конкретная мировоззренческая установка автора дневника.

Вместе с тем зависимость композиции от мировоззрения дневниковеда не была односторонней. Само мировоззрение было сформировано теми жизненными закономерностями, структура которых легла в основание организации дневникового материала.

Сущность непрерывной композиции заключается в том, что чреда описываемых в дневнике событий не нарушается вмешательством deus ex machina, причинами, выходящими за пределы естественного каузального ряда. Организационная структура записей остается стабильной, даже если в них отмечается перерыв в несколько дней или недель. В таком случае автор может ограничиться ссылкой на предыдущие записи как типичные в этом отношении. Сама констатация обыденных фактов становится необязательной ввиду их структурной идентичности: «14, 15 и 16 <мая 1825 г.> Протекли в обыкновенных занятиях» [302] , – записывает в своем дневнике И.М. Снегирев.

302

Снегирев И.М. Дневник: В 2 т. – М., 1904. Т. 1. С. 148.

Выработанный порядок является основой уклада жизни, а отражающая его композиция дневника – литературно-эстетической нормой. Автор дневника с непрерывной композицией как бы констатирует тождество сферы бытия и сферы сознания на основании единого организующего принципа.

В рассмотренном аспекте непрерывная композиция может быть названа классической на том основании, что ее придерживалась и к ней тяготела большая часть дневниковедов XIX в.

В дневнике А.Г. Достоевской основной событийный ряд – семейно-бытовой. Жена писателя изо дня в день записывает в дневник все значительные и мелкие события в их хронологической последовательности. Некоторые из них по своему масштабу нередко выходят за рамки одного дня, и тогда Достоевская обращается к ним до тех пор, пока они не завершатся: «Пятница, 6 <декабря 1867 г.> Сегодня, когда Федя топил печку, то ужасно бранился, я ему об этом заметила, он рассердился, и мы с ним поссорились. Ссора была довольно значительная. Получила от мамы письмо и сегодня же отвечала»; «Суббота, 7. Ссора у нас все еще продолжается; я сидела целый день дома, читала какой-то роман. Хозяйка нам дает знать, что мы должны искать себе квартиру»; «Воскресенье, 8. Ссора продолжается по-прежнему, мы не говорим, не кончаем ссоры, не знаем, чем это кончится; ссора кончилась, Федя ужасно беспокоился, что я нынче была нездорова» [303] .

303

Достоевская А.Г. Дневник 1867 года. – М., 1993. С. 383.