Русский мир. Часть 1

Колонизация для европейских стран – это продвижение на другие континенты и освоение земель, никак не связанных с родной. Местное население можно было или покорить, поставить себе на службу, или вырезать, или, в лучшем и редком случае, игнорировать. Россию часто сравнивают с Соединенными Штатами, где процесс колонизации шел на своем континенте. Однако понятие «свой» – очень недавнее, покорители Дикого Запада все равно оставались пришлыми людьми из Европы, хотя они и сделали Америку своим домом. Их взаимоотношения с коренным населением строились по одному принципу – убрать то, что мешает. Печальная судьба американских индейцев хорошо известна: они были почти полностью истреблены.

Русские поселенцы продвигались по территориям, которые считали своими, они двигались на север, юг и, главное, восток, удаляясь от центра, но никогда не отрываясь от него. В любую точку страны можно было пройти по суше, не пересекая границ других государств. Это придавало целостность и единство расползавшемуся русскому государству. Речь шла не о создании далекой колонии или завоевании для себя чужого континента, а о расширении границ своего государства. В этих условиях коренные народы также включались в состав государства как составная часть его населения. Для русских переселенцев они становились в этом случае соседями. Конечно, в ходе русской истории было разное – и сопротивление местных жителей, и военные действия против них, и суровые конфликты между старыми и новыми жителями. Идиллии здесь не было, как не бывает постоянной идиллии и в отношениях между соседями, все люди разные, и это неизбежно рождает ссоры. Но общее отношение было именно такое – добрососедское, а не захватническое. В тех случаях, когда конфликтов можно было избежать, именно так и старались делать.

Показательный и забавный эпизод приводит в своих воспоминаниях С. Волконский, внук известного декабриста. Отец автора принимал активное участие в освоении Сибири. Вот что он рассказывал: «Припоминается мне еще любопытный случай, показывающий, насколько русский человек способен к колонизации. Во время своей поездки по Амуру Муравьев высадился посмотреть на одну бурятскую деревушку и пришел в негодование, увидав что население, через год после присоединения к России, по-русски не говорит. Он вспылил: “Поставить сотню казаков!” Через год отец, проезжая мимо, заехал, чтобы проверить успехи населения. Результат был неожиданный, – все казаки говорили по-бурятски»⁶⁷.

Это, конечно, исторический курьез, но действительно было важно не растерять и свою самобытность. Новые условия, к которым надо подладиться, взаимодействие с народами, традиции которых сильно отличались от родных, часто новые виды деятельности, суровый климат, удаленность от родных и близких людей – все это ставило под угрозу собственные культурные и национальные основы. Однако русским переселенцам удавалось адаптироваться к новой жизни, сохранить самих себя и передать свои культурные основы не только детям и внукам, но и народам, среди которых им было суждено жить.

Вот как просто и безыскусно рисует процесс переселения на новое место старинная казачья песня (в оригинале каждая строчка повторяется дважды):

Полно вам, снежочки, на талой земле лежать,

Полно вам, казаченьки, горе горевать.

Оставим тоску-печаль во тёмном во лесу.

Будем привыкать к азиатской стороне.

Казаки-казаченьки, не бойтесь ничего.

Есть у вас, казаченьки, крупа и мука.

Кашицы наварим, мягких хлебов напечём.

Сложимся по денежке, пошлём за винцом.

Выпьем мы по рюмочке, позавтрекаем.

Выпьем по другой, разговор заведём.

Выпьем мы по третьей, – отца с матерью вспомянем.

Выпьем по четвертой, – с горя песню запоем.

Мы поем, поем про казачье житьё.

Казачье житьё право лучше всего.

В песне присутствуют все базовые элементы русской жизни, принесенные с собой в «азиатскую сторону»: хлеб да каша как основа существования (до прихода русских Сибирь не знала зерновых и хлеба), общение, беседа, разговор, родовая память, традиционная культура (песня). Начав «горе горевать», песня напоминает о том, что все самое главное есть с собой и традиционный уклад возможен на чужой земле, а заканчивает оптимистично, утверждая, что и в далекой стороне жизнь «лучше всего».

Заселяя новые земли, русские переселенцы преображали те места, где селились. Они приносили туда свои навыки и умения, прокладывали дороги (пусть и печально знаменитые, но ведь не было никаких), ставили деревни и города по берегам рек, сеяли хлеб, разводили скот, занимались теми видами деятельности, которые были незнакомы в новых местах, или делали это все по-другому. Восхищался этим свойством русского человека А. И. Герцен, писавший об освоении Сибири: «…горсть казаков и несколько обездоленных мужиков перешли на свой страх океаны льда и снега, и везде, оседали усталые кучки, в мерзлых степях, забытых природой, кипела жизнь, поля покрывались нивами и стадами, и это от Перми до Тихого океана»⁶⁸.

Другая эпоха и другие края – советский период в Киргизии. Пришедшие в те края русские оценили прекрасный теплый климат и засадили республику плодоносными садами. Скотоводы и кочевники, киргизы сами не имели привычки и навыка садоводства, но высоко оценили это нововведение и охотно ухаживали за посадками. Труд, старание, умение, климат привели к тому, что эти пустынные, порой засушливые места были превращены в цветущий край. Сегодня только небольшие клочки посадок напоминают о былом великолепии, с уходом русских из независимой теперь страны сады исчезли.

Переделка и благоустройство новых земель касались не только сельскохозяйственной деятельности. Строились дома, возводились города, причем все это, независимо от местоположения, принимало знакомые формы. Местный фактор, конечно, учитывался – климат, сейсмологическая ситуация, географическое положение, но принципы градостроительства, видоизменяясь, оставались прежними. Привносились и принципы общественного устройства, система администрирования, социальные отношения.

В каждом конкретном случае преобразования были направлены на оптимальное использование местных условий. А. С. Пушкин, путешествуя по Северному Кавказу, не переставал удивляться переменам: «Из Георгиевска я заехал на Горячие воды. Здесь нашел я большую перемену: в мое время ванны находились в лачужках, наскоро построенных. Источники, большею частию в первобытном своем виде, били, дымились и стекали с гор по разным направлениям, оставляя по себе белые и красноватые следы. Мы черпали кипучую воду ковшиком из коры или дном разбитой бутылки. Нынче выстроены великолепные ванны и дома. Бульвар, обсаженный липками, проведен по склонению Машука. Везде чистенькие дорожки, зеленые лавочки, правильные цветники, мостики, павильоны. Ключи обделаны, выложены камнем; на стенах ванн прибиты предписания от полиции; везде порядок, чистота, красивость…»⁶⁹ Стереотип о бесхозяйственности и лености русских разбивается об историческую реальность.

Впрочем, освоение и преобразование земель для любой колонизации – вещь обычная и естественная. Удивительно другое. Русские переселенцы преображали жизнь местного населения. Причем, это была отнюдь не насильственная «русификация», как это нередко представляют, а именно воздействие, обучение, передача навыков и знаний. А вот уже усвоение новых принципов жизни и труда вело к изменениям в быте и взглядах, создавало единство не только русского населения в стране, но и вообще всех граждан государства.

И. А. Гончаров подробно описал в своих записках о путешествии по Сибири, как постепенно сельское хозяйство проникало в Якутию. «Местами поселенцы не нахвалятся урожаем. Кто эти поселенцы? Русские. Они вызываются или переводятся за проступки из-за Байкала или с Лены и селятся по нескольку семейств на новых местах. Казна не только дает им средства на первое обзаведение лошадей, рогатого скота, но и поддерживает их постоянно, отпуская по два пуда в месяц хлеба на мужчину и по пуду на женщин и детей. Я видел поселенцев по рекам Мае и Алдану: они нанимают тунгусов и якутов обрабатывать землю. Те сначала не хотели трудиться, предпочитая есть конину, белок, древесную кору, всякую дрянь, а поработавши год и поевши ячменной похлебки с маслом, на другой год пришли за работой сами»⁷⁰.