Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

– У вас есть царь. Некоронованный царь Иосиф Первый. Вероятно, звериным своим чутьем он понял эту подспудную народную тоску по царю. Причем по царю грозному, и чем грознее, чем безнаказаннее он будет громить и крошить своих подданных, тем большей любви он от них добьется.

– Да, Иосиф Первый… Знаешь, кто такой Иосиф Сталин? Бич Божий, через которого излился Божий гнев на русский народ за богоотступничество и цареубийство.

– Ты так думаешь? «Несть власть аще не от Бога»?

– Да, я так думаю. Бог попустил эту власть в наказание за наши грехи. И не со Сталиным нужно бороться, а каяться и возвращаться ко Христу.

Тогда Бог и Сталина управит.

– По-моему, ты еще в б'oльших иллюзиях, чем мы.

– Хотел бы я посмотреть, как эти пятьсот семьдесят боевых офицеров, записавшихся сегодня добровольцами, станут стрелять в своих братьев… Даже если эти братья воюют за Сталина. Хотя на самом деле они воюют за Россию. И ты это знаешь не хуже меня.

– Мы тоже воюем за Россию. Так же, как в восемнадцатом и двадцатом. Мы все воюем за Россию. Но только – за какую?! – Александр Викторович взглянул на часы. – Увы… Мне пора. Не знаю, увидимся ли еще… Ты… женат?

– Там, где я находился, не женятся…

– Прости… Если останемся живы после войны…

– Я на это не надеюсь.

– Во всяком случае, постараемся не потеряться.

Помолчали. Оба уже заранее чувствуя, что скорее всего они не только потеряются, но что это – их последняя встреча.

– Я должен тебе признаться, Саша, – вдруг тихо сказал Анатолий Викторович, и глаза его потеплели. – В прошлом году в госпитале я встретил девушку, удивительно похожую на Елену. Ее и зовут так же. Недавно она родила сына Юрия. Но фамилия у него будет другая. Перед самой войной она вышла замуж за некоего Петра Мельникова… Он считается без вести пропавшим, вероятно, погиб или в плену… Тебе не встречалось это имя?

Александр Викторович покачал головой.

– Так вот, моего сына будут звать Юрий Петрович Мельников. Запомни. На всякий случай. Кто знает, что будет после войны.

– Запомню. Но… я бы очень хотел помочь тебе выбраться отсюда.

– Зачем? Мы ведь уже обо всем переговорили.

– Если не хочешь служить в армии, есть гражданские должности, и я бы мог похлопотать…

– Нет, Саша, нет.

– Послушай, Анатолий, как бы ни закончилась война, тебе нужно постараться остаться здесь. Ты же лучше меня знаешь, что тебя ждет на Родине.

– На Родине меня ждет сын.

– Надеешься, они оценят твою верность? Простят?

– Конечно, нет. Прощать не их стиль. Да я ни в чем перед ними и не виноват. Хотя л'aгеря мне, конечно, не избежать, разве что произойдет чудо и Савл превратится в Павла. Но… все когда-то кончается. И сроки, и жизнь вождей.

– К сожалению, наша жизнь тоже.

– Да. Наша – в первую очередь. Прощай, брат. Желаю победы.

Они обнялись и простились. Навсегда.

9

Александр Викторович Шабельский, подполковник первой дивизии Русской освободительной армии, под командованием генерал-майора Буняченко принимавший участие шестого – седьмого мая сорок пятого года в боях за освобождение Праги, был расстрелян солдатами СМЕРШ десятого мая в госпитале вместе с сотнями других раненых солдат и офицеров власовской армии, освобождавших чехословацкую столицу от немцев.

Анатолий Викторович Шабельский был освобожден из немецкого лагеря американскими войсками, что считалось для русских военнопленных отягчающим вину обстоятельством. Из немецкого лагеря его перевезли в русский проверочно-фильтрационный,

и каждый из оказавшихся в нем обязан был доказать свою невиновность в сотрудничестве с немцами. Обвинение в предательстве Родины для военнопленных не отменялось, и победители в связи с победой автоматически амнистированию не подлежали, сотрудничество же с немцами являлось дополнительной криминальной статьей и каралось расстрелом или, в лучшем случае, каторгой.

Анатолия Викторовича допрашивал лысый, маленького роста, с усталыми глазами немолодой майор НКВД.

– Расскажите, как вы попали в плен? – спросил он отрывисто, не глядя на Шабельского.

– Я был контужен, очнулся уже в плену.

– Кто может подтвердить обстоятельства вашего пленения?

Шабельский задумался.

– Записываю: свидетелей нет.

– Но, позвольте…

– Я вас слушаю.

– Я потерял сознание и не могу знать, как меня взяли в плен и кто при этом присутствовал.

– Я уже это записал, свидетелей не имеется. Кто может подтвердить в лагере ваше сотрудничество с немцами?

– Я с немцами не сотрудничал…

– Кто может это подтвердить?

– Но… никто не может подтвердить, что я сотрудничал.

– Меня интересуют свидетели. Люди, фамилии.

– Товарищ майор, даю вам слово офицера, что не нарушал присяги, никого не предавал и не сотрудничал с немцами. Но я не понимаю, как могу это вам доказать.

– Гражданин Шабельский, с вашей биографией, – майор постучал папкой с его делом по столу, – я бы посоветовал вам прямо отвечать на поставленные вопросы. Повторяю, кто может подтвердить вашу невиновность?

– Не знаю… надеюсь, любой из тех, с кем я находился в лагере.

– Записываю: свидетелей, подтверждающих ваше неучастие в сотрудничестве с немцами, не имеется.

– Ну хорошо, спросите, например, капитана Федотова или… майора Лебедева…

– Почему именно их?

– Вы просите назвать фамилии.

– Почему вы назвали именно эти фамилии?

– Я близко общался с этими офицерами и могу, в свою очередь, засвидетельствовать их высокий моральный дух, любовь к Родине и…

– Расскажите, как вы были завербованы во власовскую армию?

– Я не был завербован во власовскую армию.

– У вас есть родственники за границей? – спросил вдруг лысый майор и впервые в упор посмотрел на Шабельского.

Он не мог солгать, у него бы не получилось, да и, если они задают этот вопрос, значит, уже знают. И он ответил:

– Да. У меня есть брат Александр Викторович Шабельский, он живет в Париже.

– Вам известно, что ваш брат сотрудничал с Власовым и занимался вербовкой советских офицеров в так называемую Русскую освободительную армию?

– Да, мне это известно.

– Как давно вы сотрудничаете с немцами? – снова спросил майор, и глаза его, утратив усталость, загорелись беспощадным огнем.

– Я уже отвечал вам…

– Хватит играть в кошки-мышки! – рявкнул майор и изо всех сил стукнул кулаком по столу. – Кто еще из военнопленных был завербован вместе с вами? Имейте в виду, нам все известно! На вас имеются свидетельские показания, в том числе и названного вами майора Лебедева, о вашей фашистской деятельности в немецком лагере, и только честное признание с вашей стороны может смягчить вашу участь! Предупреждаю, если будете запираться, вам и вашим близким грозит высшая мера наказания!

Поделиться с друзьями: