Русский транзит

Мне не показалось. Сказал Валька про «Ваарзагер» с чувством глубокого удовлетворения, смешанного с некоторым сожалением: эх, мол, не те времена, а то бы еще потаска-али. И с Мишенькой Грюнбергом обошлись погано. Ну, дурак. Ну, бандит. Но – человек все-таки! Хоть бы выразили лицом: надо же, был человек и нет человека. Нет! Прибрали быстренько, загрузили останки-остатки, увезли и… чуть ли не ухмыляются: одним меньше! Или Грюнберг все же немец? Да какая, к хренам, разница!!!

Короче, я не случайно мысленно вспылил. Дело не в Лийке, хотя и в ней тоже. Но она – повод, не причина. А вспылил я вполне сознательно (при всем при том: ‘‘гуси летят»). Просто морально готовил себя к вранью. И нужно мне было, чтобы вранье прозвучало убедительно. Добиться правдоподобия можно двумя путями. Один путь: не врать. Но (забавно!) именно правда чаще всего звучит враньем – чисто интонационно. «Вы только поймите меня правильно!» – как говаривал сваливший за кордон Лев Михайлович Перельман. Второй путь: врать на злости, на слепой белой злости. И – получается. И совесть чиста. Конечно же, совесть чиста! Ибо все зависит от общего фона. Если общий фон – грязно-черный, то собственная совесть при некоторой запятнанности смотрится белоснежной.

И я с чистой, белоснежной (на общем, на головнинско- конторском фоне) совестью пропустил мимо ушей упоминание о Лийке (в девичестве Ваарзагер) и сказал:

– Какие Борухи?! Какие Загеры?! Меня парни из сборной второй день дождаться не могут! Победу толком не отпраздновали! Валька! Представляешь, мы всех москвичей положили! Иппон! Ты что, совсем от каратэ отошел?!

– Ну, почему – совсем… Так ты что, всерьез собрался сейчас куда-то ехать?

– Почему: куда-то?! Куда надо! Вот только переоденусь. Разрешишь?

– Ты в доме хозяин! – раскинул руки Валька. Врет!

Парень в штатском у дверей извелся от нетерпения: когда, наконец, старший по званию закончит болтологию и даст команду по транспортировке фигуранта в известное заведение. Нет, парень, никогда ты не будешь майором! Не станет Валька Голова командовать в соответствии с твоими представлениями о «работе органов». Себе дороже.

А дешевле отпустить бесшабашного, упрямого Сашку Боярова, у которого одно каратэ на уме. Отпустить, но на веревочке. Куда еще эта веревочка приведет! А не приведет, так всегда дернем за нее, с ног сшибем. За Конторой не заржавеет!

Не удалось списать на боевые потери, придется пока терпеть Боярова в качестве свидетеля. А потом уж будет Боярову выставлен счет по полной стоимости – и за побитых комитетчиков в больнице, и за грузовичок, и за многое другое. Только приди, Бояров, на Литейный, 4! Конечно, по повестке! Валентин Сергеевич Головнин буквально сейчас ее и выпишет. Завтра с утра годится? Годится, годится! Непременно приду!

– Может, тебя подбросить, Саша? Ты ведь без транспорта остался.

– С чего ты взял?! Вон же моя «ауди» стоит! – и глазом я не моргнул, голосом не дрогнул: да, удачно врать получается лишь на белой злости. Прокололся Голова! То есть знали ОНИ заранее, что мой «транспорт» – перло-бордовая «девятка», для меня и минировали. Хотя… не прокололся, а лишний раз пригрозил: имей, мол, в виду, отовсюду достанем и примем самые строгие меры!

Имею, имею. В виду. Всех вас имею! В виду…

Я уже переоблачился из роскошного цивильного костюма, подаренного Камилем, в униформу а ля рэкетир: черно-малиновый «адидасовский» спортивный костюм, поверх – жесткая кожаная куртка, ну и кроссовки «Найк». Так сподручней, судя по тому, что мне предстоит нынешним вечером (надо же! уже вечер! долгонько мы кофеек гоняли с приятелем Валей).

Особых иллюзий я не питал по поводу собственного «свободного» полета. Да и коллеги Головнина особо не скрывались – так называемая слежка в открытую. Если что, отовсюду достанем и примем самые строгие меры.

Плевать я хотел на все ваши строгие меры! Хотеть-то хотел, но стоило поразмыслить, как стряхнуть хвост. Сколько у них машин? Одна? Две? Ну и пешее наблюдение. Каждый, разумеется, снабжен «уоки-токи». Эх, мне бы только на пару минут от них оторваться, а там ищи-свищи. Сложновато. Серая «Волга» нахально пристроилась позади «ауди» и демонстративно сигналила подфарниками: здесь мы, здесь, не волнуйся, Бояров, мы с тобой! «Ауди» – приличная машина, да и Грюнберг не стал бы на развалюхе раскатывать. Но будь это даже модель-победитель гонок «Формула-один», устраивать догонялки смысла нет. Номер засечен, номер на контроле, и по «уоки-токи» моментально сообщат: «Внимание! Всем постам!..».

А хвост надо стряхнуть! Не поеду я «хвостатый» к Маринке на Гражданку. Стоило поразмыслить…

Нет, не удрать мне от них на скорости. Да и бензина осталось литров пятнадцать. Литров пятнадцать… Литров пятнадцать… Это мысль!

Благо заправка тут же, у Петропавловки. Я стопанул машину в конец внушительной очереди. Часика на четыре очередь. Но не входило в мои намерения торчать здесь и лишних пятнадцати минут. Само собой, аккурат за мной встала серая «Волга».

Я пересидел в машине какое-то время, достаточное для того, чтобы уже за «Волгой» выросла очередь из пары-тройки легковушек. Таким образом хоть «ауди» и попала в капкан (спереди-сзади автомобили), но «Волга» попала в тот же капкан. Можно, конечно, вывернуть, изловчиться… однако за все про все необходима минута-другая. Мне хватит.

Вышел из «ауди» вроде бы ноги размять, перекурить. Нетерпеливо глянул на часы и пошел вдоль очереди к бензоколонке. Спиной «увидел»: двое тоже вышли на свежий воздух, а еще двое остались в серой «Волге». Ну-ну! Я наблюдал, как заправляется очередной… э-э… очередник, малиновый «Жигуль». Вроде бы просто наблюдал, бессмысленно подгоняя клиента: давай-давай, поторапливайся! Будто от моего присутствия хоть что-то ускорится. Но такое поведение более чем характерно для каждого, пусть однажды севшего за руль и пусть однажды торчащего на заправке. Вот и моя парочка топтунов вроде бы просто наблюдала за тем же (за тем же, да не за тем!). Характерное поведение…

Малиновый ухоженный «Жигуль» отвалил. В нем – ухоженный парень, рядом с парнем ухоженная девка. Не годится.

Следующий! «Москвич». Видавший виды. И в нем мужик. Тоже видавший виды. В летах. Нищ, как и всякий обладатель «Москвича». То есть, спроси его, скажет, что богат – даже автомобиль имеется. Но по сути – нищ. Короче, продукт системы. Этот годится. Клюнет.

Мужик только-только расплатился и завел мотор, я рванул дверцу уже почти на ходу, прыгнул на заднее сиденье, махнул перед его глазами сотенной бумажкой и осененно (на приборном щитке – фото малышки с гигантским бантом) заорал, придав физиономии выражение счастливого идиотизма:

– Отец!!! На Щорса!!! Жена рожает!!! Знаешь роддом?!!

Мужик-отец знал роддом. Кхекнул от избытка чувств и ударил по газам. То ли сотенная его вдохновила, то ли память о своем счастливом идиотизме года три назад (судя по фото малышки). Клюнул.

Мои топтуны оторопели на миг, потом кинулись назад к «Волге». Поздно, ребятишки! Если бы «Волга» тут же стала выкарабкиваться из капкана, не дожидаясь топтунов, был бы у вас шанс. Но двое оставшихся в машине не могли видеть происшедшего за добрую сотню метров впереди, а когда им разъяснили ситуацию пешие провожатые Боярова, стало поздно. Бояров уже мчал по Кировскому. Мимо той же «Волги», далее мимо гаишной будки на развязке у метро «Горьковская», мимо (кстати…) «Пальмиры». Именно те две-три минуты, столь необходимые мне, я выиграл. Верно меня осенило! И что Щорса брякнул – верно. Лучше на родимую-знакомую Петроградскую сторону, чем в центр. Тем более, что в центр – это через Кировский мост, а у меня с ним недавние и малоприятные ассоциации. Да и на мосту вечный затор – потерял бы я двух-трехминутный выигрыш, а вместе с ним потерял бы всё.

Однако если я за каждую ездку сотенными буду расплачиваться, надолго не хватит и «катранных» дармовых денег. Впрочем… Эта игра стоит свеч.

Дом мод. Метро «Петроградская». Я просительно приложил руку к груди:

– Отец! Тормозни на секунду! Цветы!

– Здесь нельзя.

– На секунду, отец! Уплачу!

– Давай бегом! Полминуты жду, потом – извини.

Это ты меня извини, отец. Ни через полминуты, ни через минуту, ни через час ты бы меня не дождался. Да и на кой мне цветы! Хотя… пусть и не к жене в роддом, но все-таки к даме… Обойдется!