Русский Вид. Книга третья: Тигр. Рысь

– Да, ничего он мне не сделал! Лучше у него спроси... может, претензии есть какие-нибудь...

Сердце Турана колотилось сейчас, словно желая разорвать грудь, ладони взмокли, сжались в кулаки. «Что же я... правильно ли это... » А, Тори вдруг помедлила и рывком обернулась к нему, говоря грозно и полупрезрительно:

– Значит, так... Тигр! Ты мне - нужен! Но, если в течение трех дней ты за мной в поселок не явишься - уеду! Одна на море уеду, так и знай! Трусов - презираю! Предателей - ненавижу! ... Ах, да... большое спасибо, что помог... я ведь тебя, кажется, еще не поблагодарила!

Глава 8.

Эх, Вика, Вика... Что там три дня, Туран уже готов был кинуться за тобой следом... Он точно не позволил бы тебя увести этому хмурому Хозяину, насмерть бы с ним дрался, вздумай он протестовать, но...

Тигр постоял еще немного, провожая невидящим взглядом удаляющуюся за деревьями тоненькую фигурку в бесформенной куртке с подвернутыми рукавами, а потом медленно побрел к себе.

Тори же шла следом за Броком, низко опустив голову и молчала. Медведь наблюдал за ней краем глаза:

– Ну, что доигралась... в прятки с Тигром?

– Туран хороший, он мне помог здорово, только... ему, наверно, другие девушки нравятся. Которые глазками хлопают и «динамят» долго, а я так не могу. Если мне что-то хочется, если я загорелась, то мне надо все сразу - «вынь да положь»!

– И что?
– заинтересованно переспросил Брок, с трудом пряча усмешку.

– Долго вынимал твой Тигр? Или положил не так?

– Вынимал-то как раз не долго... хотя, как сказать...

– Да, ладно тебе уже смеяться!
– вспылила вдруг Тори, - и так мне хреново, ты еще лезешь со своими приколами!

– Ты за словами-то следи, козявка мелкая! И голос на меня не повышай, то же мне «фифа» нашлась! Расскажу дядьке, где я тебя встретил, выпорет!

– Пытался уже один..., - буркнула Тори, и не на шутку рассердилась.

– Что вы ко мне все относитесь, как к ребенку? Как к трясогузке какой-то... Я вам что... соплячка малолетняя? Мне скоро двадцать пять будет! И все готовы мораль читать, хлебом не корми... и все учат как жить. И вечно недовольны... даже этот... Псих Лесной...

– Понравился, что ли тебе... псих?

Брок потянул воздух ноздрями и, пристально посмотрел на Тори, остановившись. Глаза его сузились под густыми бровями:

– Была с ним?

– Была!
– с вызовом ответила девушка, гордо вздернув подбородок.

– И в полном восторге! И хочу еще! И если он за мной не придет... ты, думаешь, уеду, как обещала? Хре-енушки вам! Да, ничего подобного! Сама пойду к нему в лес, и пусть только попробует меня не пустить! Пожалеет...

– Ух, ты, грозная какая!
– невольно залюбовался девушкой Брок, и даже задумался на минуту, глядя в ее изумрудные глаза, потемневшие от страсти.

– «Маша - лето, Лиза - зима, Катя - осень. А ты как весна, Вика,... ты как бурное половодье... ледоход на реке... майская гроза... душная соловьиная ночь, когда сердце трепещет в нетерпении, а горячая кровь заставляет бежать из берлоги на поиски пары, сметая все и всех на своем пути... Старому Тигру, кажется, повезло... И даже веснушки твои золотые, словно первые одуванчики на песчаном пригорке...»

А потом Брок объяснил Тори свое появление в лесу неподалеку от избушки Турана:

– Дядька твой вчера вечером от Дамира сообщение получил: в километре от нашей дороги какой-то зверь непонятный двух парней покалечил, там еще третий был, он до поста доехал и сообщил о нападении. Про девушку, кажется, что-то говорил еще, а в лесу потом женскую одежду нашли - разорванную рубашку и курточку... светлую. Коротков тебе дозвониться не мог... очень переживал, с самого утра уехали они с Владом, вещи эти хочет опознать.

– Телефон!
– забеспокоилась Вика, - я никаких звонков не слышала...

«Сотовый» девушка нашла в своем рюкзачке, что передал ей Туран, расставаясь. Правда, задняя панель немного отошла, батарея торчала наружу, и аппарат был отключен.

– Надо бы в поселок скорее вернуться, дяде Леше позвонить! Он так волнуется за меня теперь, он меня больше не выпустит из дома или..., -Тори даже замерла от ужаса при такой мысли, - или вообще в город отправит! А я больше в город не хочу, мне и тут неплохо!

– Игнат, как ты думаешь, он все-таки придет за мной... из леса? А? Медведь бросил мимолетный взгляд на милое расстроенное личико девушки.

– Слушай, Вика... мне бы надо тебе кое-что рассказать... о твоем этом Тигре. Но, наверно, это лучше всего Маша сделает. Пойдем сейчас к нам, там и поговорите. Тебе надо... знать все.

– Ну, пошли быстрее уже... Мыться хочу и одежду другую! Как чучело какое-то хожу, натуральное пугало, фу - самой противно!

Последние слова Тори прозвучали весьма эмоционально. Но, когда Медведь отвернулся и пошел вперед, девушка тайком прижала к лицу рукав куртки Турана...

Еле сдерживая слезы, Вика попыталась уловить знакомый запах сурового мужчины с которым провела, пожалуй, самую незабываемую ночь в своей жизни. «Как же ты там теперь один остался... Тигренок мой!»

До Машиного дома добирались долго, и теперь Тори с досадой представляла себе какой длинный путь проделал Туран, чтобы выбраться на «федералку», к условленному месту встречи на автобусной остановке. К тому же еще, кажется, шел дождь. Ей-то какая разница - Тори ехала в машине с Белоноговым, а вот Турану из-за ее проблем пришлось долго-долго идти по мокрому лесу.

Девушку вдруг охватило невыносимое чувство вины. «А, как же он с «черепками»-то разобрался круто, я даже ничего толком не поняла, ревела как белуга, а потом смотрю - все лежат... А, в гостях у него я только ныла, да еще и приставала к нему, вот же идиотка озабоченная! А, может, он и не хотел совсем..., а может...» И Тори даже вдруг похолодела от внезапной догадки:

– «А, если ему было нельзя... вдруг, он какой-то особенный обет дал, как монах..., может, он тоже в отшельники подался от соблазнов мирских, а тут я «нарисовалась» и в искушение его ввела - невинного агнца...»

Тори быстренько припомнила сюжет повести Льва Толстого «Отец Сергий» о русском князе Степане Касатском, служившем при царе Николае I. Узнав, что невеста его была прежде любовницей государя, князь «постригся» в монахи, и стал жить отшельником в дремучем лесу, «алкая пищи духовной».

А потом одна разбитная бабенка, поспорив с подвыпившими друзьями, что совратит «святошу», напросилась в гости к одинокому монаху. «Замерзла, мол, в лесу, пустите погреться, да и переночевать заодно... в тихой вашей обители». И вот, чтобы не впасть в грех с нахальной молодой вдовушкой, Отец Сергий взял топорик, да и отрубил себе палец на левой руке. От этого геройского поступка гостья его ночная сильно расчувствовалась и тоже в монастырь ушла... в женский, естественно.