Русско-прусские хроники

И хитроумный легат улещил безбожных протестантов-англикан, которые уже второй год сражались с морскими пиратами Берксерьера. И англикане стали помогать папе морскими силами и пообещали через короткое время высадить десанты в Нормандии и где-либо еще, чтобы ударить на "Черных ландскнехтов" с другой стороны.

И решили англикане и легат папы Василиска подписать новый конкордат и назвать его "Союзом Сплоченных Народов" и пригласили туда всех независимо от веры - от китайцев до индейцев и негров из Африки входить в "Союз Сплоченных Народов", чтобы совместно побить Берксерьера.

А когда папа к тому же переменил коннетаблей, дела у католиков пошли лучше, а у Бесноватого намного хуже, и он начал медленно пятиться обратно, оставляя те земли, которые быстро захватил в начале войны. Чем дальше гнали войска папы "Черных ландскнехтов" Берксерьера, тем легче становилось нам, католикам, жить в нейтральной Пруссии.

Король уже по-другому относился к зарвавшемуся Бранденбургскому маркграфу и, как у нас говорили, произнес короткую и энергичную фразу: "Ну и прохвост, сукин сын! Ну и прохвост! Хорош он будет, когда коннетабли папы войдут в его вонючий Бранденбург!"

И если в начале войны на нас, католиков, протестанты косились, подозревая чуть ли не в каждом папского соглядатая, то вскоре после того, как коннетабли Георгий и Александр окружили в предгорьях Альп войска бранденбургского фельдмаршала Пауля-Фридриха и уничтожили всех его солдат до единого, к нам стали относиться куда дружелюбнее, и мы снова почувствовали себя гражданами нашего родного города.

***

В эту пору мне исполнилось двенадцать лет, и я уже не только знал наизусть почти все молитвы, но и без запинки мог читать Священное писание, чуть хуже разбираясь в Ветхом Завете - да и кто из епископов разбирается в нем досконально?- и совсем неплохо в Новом.

И вот как раз в это время наш добрый патер Иннокентий подозвал меня и, ласково положив руку мне на голову,- это он делал не часто, а лишь в знак особого расположения или перед серьезным разговором,- сказал тихо и доверительно:

– Я давно знаю тебя, Фома, любезный сын мой, внимательно и доброжелательно слежу за тобою и радуюсь, что у меня на глазах вырастает, подобно плодоносящей оливе, добрый и благонравный католик.

Я почтительно встал на одно колено и с благодарностью, переполнившей все мое существо, поцеловал патеру руку.

Добрый старик - ах, молодость!- патеру Иннокентию едва ли было тогда более сорока, но мне, двенадцатилетнему юнцу, он казался почтенным старцем.

– Ты недавно прошел конфирмацию, а кроме того, недурно знаешь латынь. Я думаю, что пришла пора, когда бы ты начал ходить на "Воскресные чтения", где собираются члены "Общества Любящих Христа".

Я снова встал на одно колено и еще раз поцеловал патеру руку и покорно склонил голову - это означало, что я согласен.

Почти каждый грамотный католик, знавший латынь, обязательно посещал "Воскресные чтения". Они проходили не обязательно по воскресеньям, а тогда, когда это было удобнее всего и патеру Иннокентию, проводившему их, и большинству слушателей.

Сразу же следует заметить, что на "Чтения", так мы для краткости называли их между собой, приходили только те, кто состоял в "Обществе Любящих Христа". (Для краткости мы, его члены, отбрасывали слово "Общество", а два других слова - "Любящие Христа" - заменяли аббревиатурой из двух первых слогов этих слов и получалось - "Люхри"57.)

"Люхрями" были католики, не состоявшие в другой - более серьезной организации, которая полностью называлась "Прусская Конфедерация Паладинов", куда входили самые лучшие, самые твердые и верные католики, готовые отдать свою жизнь за победу католицизма и в своей, отдельно взятой стране, и во всем мире. Девизом этой организации, как и других аналогичных ей Конфедераций Паладинов, были слова Святого Илии: "Конфедерация Паладинов есть божественный разум, благородство духа и незапятнанная невинность нашей эпохи". "(Это относилось к любой из Конфедераций Паладинов, в какой бы стране конфедерация не существовала.)

И у нас, в Пруссии, тоже существовала одна из таких региональных организаций, о которой я только что написал, сокращенно - по первым буквам - называвшаяся ПКП. И в ней состояли самые ортодоксальные католики, готовые с радостью взойти на костер, лишь бы жила их великая Конфедерация. А "Люхри" были всего-навсего сочувствующими членами "Конфедерации Паладинов", которые между собою называли себя "Копалы", отбрасывая слова первое и последнее и беря только первые слога слов "Конфедерация Паладинов".

Вместе с тем в названии "Копалы", или иногда "Копальщики", был скрыт глубокий смысл: когда они собирались вместе на свои тайные собрания, чаще всего проходившие ночью в лесах или на кладбищах, то, забравшись в пустой склеп или глухую чащобу, они не начинали говорить о своих делах прежде, чем тихо-тихо, еле слышно не исполняли "Великий хорал", где рефреном четырежды повторялось одно и то же: "Весь мир мы прежде раскопаем, потом врагов всех закопаем".

Заключительные слова "Великого хорала" были более радостны и наполнены пафосом созидания, в них говорилось о том, что после того, как будет закопан в могилу последний враг, "Копальщики" начнут строить Новую Вселенную и предстанут в роли Новых Творцов, но уже не небесных, а земных.

Таким образом, они сравнивали сами себя с Пантократором и становились вровень с ним, и их "Великий хорал" представлял собою грандиозную Теургию58.

И гордились тем, что им выпала на долю участь быть могильщиками проклятых язычников и они говорили:

"Католики - могильщики протестантизма". Из-за этой их непреклонной решимости весь мир закопать в общую братскую могилу, "Копальщиков" очень боялись, особенно после того как они захватили власть в Италии и объявили, что отсюда, из Третьего Рима - в этом была скрытая символика и нам ее растолковали в семинарии, а я раскрою смысл тирады в своем месте,"Копальщики" начнут последний Крестовый поход и победят язычников во что бы то ни стало. Кстати, в "Великом хорале" были и слова о том, что это есть последний и решительный бой "Копальщиков" со всем миром и что род людской воскреснет лишь с пением "Великого хорала".

А теперь вернемся назад. "Копалы" собирались на "Чтения" отдельно от "Люхрей" и глубоко изучали то, о чем нам рассказывали только самое необходимое, причем в очень доступной и понятной форме. Если уместным будет такое сравнение, то несмотря на то, что в общем-то нам читали об одном и том же, то все же "Люхри" были как бы школярами первого года обучения, а "Копалы" - студентами богословского факультета.

Что же мы изучали во время "Чтений"? Вы, любезные и благочестивые читатели, уже и названия этой книги не 'знаете, а для нас она была заключительной третьей частью Библии. Если прежде христиане знали только два Завета - Ветхий и Новый, то мы, католики времен Понтификата Василиска Великого, лучше первых двух должны были знать третий Завет - Новейший.