Русско-японская война, 1904-1905

Обращаю особенное внимание всех начальствующих лиц на необходимость сознательного и самого внимательного изучения характеров вверенных их попечению подчиненных. Мы бедны выдающимися самостоятельностью, энергией, инициативой людьми. Ищите их, поощряйте, продвигайте вперед. Вызывайте рост этих основных для военного человека качеств. Люди с сильным характером, люди самостоятельные, к сожалению, во многих случаях в России не только не выдвигались вперед, а преследовались: в мирное время такие люди для многих начальников казались беспокойными, казались людьми с тяжелым характером и таковыми и аттестовались. В результате такие люди часто оставляли службу. Наоборот, люди без [429] характера, без убеждений, но покладистые, всегда готовые во всем соглашаться с мнениями своих начальников выдвигались вперед. Будем помнить, что за наше невнимание к аттестациям вверенных нашему командованию подчиненных мы тяжело поплатились в эту войну.

Большая часть войск 1-й армии оставлена на Дальнем Востоке. Вполне уверен, что славные Сибирские войска, входившие в состав 1-й Маньчжурской армии, составляющие в бою твердую основу наших армий, и ныне, в мирное время, при новых условиях, дадут прочную охрану России на Дальнем Востоке.

Прощаясь с вами, мои дорогие боевые товарищи, искренно желаю вам, чтобы пережитый вами боевой опыт принес великую пользу армии и нашей родине.

Твердо преданные престолу и родине, всегда готовые поддерживать порядок и правительственную власть, чуждые борьбы политических партий, вы, в сознании как своих сильных, так и слабых сторон, явленных в минувшую войну, верю, быстро залечите раны свои и поведете армию к совершенствованию.

Если в вашей будущей работе по совершенствованию самих себя и вверенных вам нижних чинов вы и будете лишены сознания одержанной победы в минувшей войне, то в утешение и подкрепление вы можете смело вспоминать, что, не жалея сил и жизни, были готовы продолжать войну с храбрым врагом до полной над ним победы. Верили в победу над ним сами и успели вселить эту веру в нашего чудного солдата. Бог вам на помощь в предстоящей вам мирной, но важной для нашей дорогой родины деятельности.

Низко кланяюсь вам и приношу искреннюю признательность за самоотверженную боевую службу. Прошу вас в частях войск передать всем нижним чинам мою благодарность за боевую службу, низкий поклон за многократную ко мне ласку и пожелания неизменно верной службы царю и родине.

5 февраля 1906 г., г. Шуанченпу [430]

Глава одиннадцатая.

Меры по улучшению командного состава армии. Меры по улучшению срочнослужащих и запасных нижних чинов. Меры по изменению организации резервных войск. Меры по усилению боевого элемента в наших пехотных полках. Пулеметы. Запасные войска. Тыловые войска. Инженерные войска. Артиллерия. Конница. Пехота. Строевая организация войск

Русско-японская война дала огромный материал для суждения о том, что нам надлежит сделать, чтобы увеличить боевую готовность и годность нашей армии.

В Военном министерстве при содействии лиц, получивших боевой опыт, и на основании указаний военной печати уже приступлено ко многим серьезным преобразованиям. Со своей стороны, в настоящий главе выскажу мнения лишь по тем вопросам, решение коих составляет дело наиболее важное и неотложное.

К числу таких вопросов я отношу меры:

по улучшению командного состава армии;

по улучшению нижних чинов срочнослужащих и запасных;

по изменению организации резервных войск;

по увеличению боевого элемента в наших пехотных частях;

по усилению боевого состава полков, бригад, дивизий и корпусов и по увеличению их боевой самостоятельности.

Три войны, веденные Россией в течение последних 50 лет, выяснили недостатки офицерского состава нашей армии. Несомненно, что это явление находится в непосредственной связи с культурной отсталостью России и с теми общими условиями жизни и деятельности, которые сложились в нашей родине не для одних военных, но и для всего населения. Поэтому серьезное улучшение офицерского состава нашей армии может последовать только с улучшением общего строя жизни в России. [431]

Тем не менее уже и ныне, одновременно с проводимыми по воле государя императора коренными реформами по увеличению прав населения во всех сферах деятельности: частной, общественной и государственной — необходимы и реформы по офицерскому составу нашей армии. Эти реформы в особенности должны иметь целью улучшение командного состава армии.

Прежде всего необходимо сделать попытку разобраться в вопросе: почему при обилии способных, энергичных и знающих офицеров в младших чинах и на относительно низших должностях мы были бедны самостоятельными, энергичными, опытными начальниками крупных частей войск?

Командный состав армии зависит от общего уровня духовных сил нации. С ростом этих духовных сил растут эти силы и в армии. Нельзя полагать возможным, дабы при отсутствии сильных характеров, людей знания, опыта, в других сферах деятельности, вдруг, независимо от духовной стоимости всей нации, армия представляла бы исключение. Но если бы военный мундир привлекал лучшие энергичные силы нации, то очевидно, многомиллионный народ и при самых неблагоприятных условиях своего развития мог бы выделять десятки и сотни наиболее богато одаренных в духовном отношении лиц, способных с успехом командовать войсками в военное время. Поэтому и нам казалось бы необходимым: 1) сделать военный мундир заманчивым для цвета русской молодежи; 2) настойчиво добиваться, чтобы наиболее энергичные из носителей военного мундира проходили службу именно в рядах армии, развивая свои знания и духовные силы в непрерывной мысли о том, что армия предназначается для войны.

Мы и достигли первой из этих целей: военный мундир действительно уже давно стал особо почетным в русской земле, но мы совершенно не достигли второй цели, ибо масса наиболее способных и энергичных людей, носивших военный мундир, не только не служила в рядах армии, но даже не имела к ней никакого отношения. Еще в [432] XVIII столетии начали давать военный мундир детям знатных вельмож, которые могли подвигаться в чинах, гарцуя в комнатах на деревянных лошадках. Затем понемногу военный мундир и даже звание генерала перестали обозначать непременную принадлежность к армии и занятие военным делом. Военные мундиры появились во всех сферах деятельности (кроме духовенства). Члены Государственного совета, послы, сенаторы, почетные опекуны, министры разных ведомств, их товарищи, генерал-губернаторы, губернаторы, градоначальники, полицмейстеры, масса лиц, состоящих по разным ведомствам, масса лиц военно-народного управления на окраинах — все это носит военный мундир, числится в списках разных чинов, но за малым исключением никакого отношения к армии не имеет, лишь обессиливая армию. В весьма толстой книжке генералов нашей армии только очень небольшое число несет строевую службу в армии. Хуже всего то, что те, которые несут строевую службу, отстают в чинах и особенно в окладах от тех, которые строевой службы не несут. При таком положении очевидно, что наиболее сильные, энергичные, способные элементы стремились уйти из строя.

Генералы и адмиралы занимали посты министров — внутренних дел, финансов, путей сообщения, народного просвещения, государственного контроля. Посты послов в Константинополе, Париже, Лондоне, Берлине также занимались генералами. На каждом собрании высших сановников государства выделялись многочисленные военные мундиры Военного и Морского ведомств.

Военный мундир имел притягательную силу и для других ведомств. Многие из них стремились провести такие формы одежды, которые возможно ближе напоминали бы офицерскую. В этом отношении дальше всех пошло Министерство внутренних дел, проведя форму для своих исправников, становых, околоточных и даже городовых, мало чем отличную от офицерской. Нижние чины были совершенно сбиты с толку этими формами и не знали, кому отдавать честь. Офицерские шинели и фуражки с [433] кокардами окончательно могли смутить даже и развитого нижнего чина.

Необходимо признать, что такое, по-видимому, непонятное стремление к военной форме имеет свое основание в малой культурности нашего населения. Еще недавно каждый носитель даже одной фуражки с кокардой уже считался в деревне власть имущим. Носителю кокарды снимались в деревне шапки, при встрече зимой сворачивались тяжело нагруженные возы в сугробы снега, выслушивалась молча площадная брань и пр.

30 лет тому назад я, молодым офицером, около года прожил в Алжире, участвовал с французскими войсками в походе и много путешествовал. Я был удивлен, что и при республиканском образе правления французы по отношению к туземному населению — арабам и кабилам{59} признавали необходимым держаться системы военно-народного управления, поручали управление населением офицерам, а те из гражданских чинов, которые были тоже приставлены к этому делу, стремились по форме одежды походить на военных. Мне серьезно заявили, что надетый на околыш фуражки чиновника золотой галун и привязанные шпоры помогают сношению с арабами, сбору податей с них, устройству их земельных и иных дел...