Русское время в Лондоне

Бланк заявления на паспорт можно приобрести в ближайшем почтовой отделении, за дополнительную плату работник почты проверит ваши бумаги и оформит доставку сопровождающих документов заказным письмом. Вам понадобятся лишь две фотографии паспортного размера, сертификат о гражданстве и тот паспорт, которым вы сейчас пользуетесь. Единственная загвоздка состоит в том, что вам опять нужно найти британца с «положением в обществе», который заверит вашу фотографию. Если вы не меняете фамилию и не осложняете процесс прочими формальностями, ваш паспорт будет готов в течение восьми недель.

Собеседование. Вас также могут пригласить на собеседование в паспортный офис, где в течение двадцати минут будут дотошно гонять по вашей биографии. Готовиться к такому собеседованию не надо – ответы на вопросы знаете только вы. И в этом суть беседы: паспортный офис желает убедиться, что вы – это вы. Будьте уверены, чиновники не только уточнят в разговоре все подробности вашего заявления (адреса, имена, даты рождения и свадьбы родителей), но и могут попросить описать дом, в котором вы живёте, спросить, как вы добираетесь до работы, какому банку принадлежит ваша кредитная карта, сколько людей живёт с вами в доме и где находится ближайший супермаркет. Они должны убедиться: вы не смущаетесь, не задумываетесь и отвечаете на вопросы легко и непринуждённо, как человек, которому нечего скрывать. В принципе, несложная процедура, только немного похожа на допрос в полиции, потому что никакой обратной связи от чиновника – его задача наблюдать за вашими реакциями, а не демонстрировать свои. Если собеседование прошло успешно, паспорт приходит в течение нескольких дней. Современные британские паспорта, подобно денежным купюрам, обладают великим множеством водяных знаков и голограмм, далеко не каждый британец обладает подобным произведением искусства. Считайте, что вам повезло.

После этого можно бронировать билет в Париж тем, кому до этого туда была нужна виза. Или отпраздновать и более скромно, например походом в ближайший паб на свою первую пинту пива в качестве британца.

Скрытые правила английского офиса

Приключения экзотической зверюшки

В последнее время мне всё чаще встречаются иммигранты нового поколения. Продвинутые, динамичные, с приличным уровнем языка. Если в начале нулевых русскоязычная молодёжь Лондона работала в основном на стройках, в ресторанах и отелях, то теперь я вижу их сплошь и рядом в английских офисах, на вполне достойных должностях и окладах. Это жизнь другая стала? Или это моё окружение поменялось?

На курсах по уменьшению акцента меня определяют в группу, где уже трое русских: один парень – арт-директор, второй – программист, девушка – менеджер по проектам в банке HSBC, причём все только по два года в Лондоне. Какая-то другая реальность по сравнению с моими первыми годами здесь. Девушка из Питера контрактирует отели, москвичка преподаёт химию в лондонском университете, парень из Новгорода работает трейдером в банке. Значит, есть пути, люди их нашли, встроились, втянулись в новую жизнь… Мы стали не хуже западных европейцев, нас воспринимают всерьёз. Или каждый случай – это исключение, отдельный подвиг?

Помню, как шесть лет назад отчаянно пыталась вписаться в английский офис. Высшее образование и опыт офисной работы имелись, но ведь это было в РОССИИ. А всё, что в России, не считается. До сих пор помню ощущение победы, что, наконец, получила приличную квалифицированную работу, с человеческим расписанием, с ежегодными премиями, бонусами и прочей атрибутикой британских «белых воротничков». Тогда офисная работа казалась тем самым скрытым рынком труда, на который нет доступа русским.

Я в прошлом работала преподавателем и журналистом, но мне понадобилось несколько лет, чтобы доказать своим британским коллегам, что я способна справиться с работой офисного клерка. Работа примитивная и не требовала ни мозгов, ни образования, ни какого-то оригинального творческого подхода. Совсем не английские по происхождению, но выросшие и выученные в Англии люди бойкотировали меня целый год, потому что я не так ходила, не так сидела, не так говорила. Они просто не понимали моих реакций. Им всё казалось чудным – даже манера говорить «ага» вместо «ОК». А ведь аутсайдером я никогда не была и во все русские коллективы вписывалась и вписываюсь на раз-два.

По первости меня дико доставала привычка сотрудников спрашивать «Are you OK?» всякий раз, когда они проходили мимо моего стола. Я рефлекторно начинала осматривать себя на предмет погрешностей своей одежды или причёски и, не находя таковых, выжидающе смотрела на коллег. Они пугались и отскакивали чуть ли не со словами «чур меня». Потом я поняла, что в ответ на этот вопрос, даже если он задан десятый раз за день, нужно расплываться в идиотской улыбке и сладким голосом говорить: «I am fine, thank you!»

Мой муж, специалист солидного офиса, при поиске нового ИТ-сотрудника признаётся, что никогда не взял бы на работу русского. Я возмущённо заявляю, что у нас первоклассные программисты, очень толковые ребята, ничем не уступают местным. Супруг качает головой: «У меня нет времени на адаптацию человека к английским условиям работы, мне нужно, чтобы он с первых дней вписался в рутину и стал полноценным винтиком в нашем механизме. У нас слишком маленькая компания и слишком интенсивная нагрузка, чтобы позволить себе обучать новичков местным приколам».

Уточняю такую позицию в разговоре с другим англичанином, веб-дизайнером-фрилансером. «Дело не в национальности, – заверяет он. – Большая корпорация – это огромный механизм. Там нет места индивидуальности, человек должен быть понятным и предсказуемым. На собеседовании менеджеру важно почувствовать, какой ты человек, убедиться, что ты не просто способен выполнять работу, но быстро вольёшься в коллектив и не доставишь хлопот. Уволить работника в нынешних условиях очень сложно. Особенно толкового, в принципе справляющегося с работой – в этом случае требуется большая изобретательность. Поэтому лучше не рисковать с самого начала и не брать человека, который, вполне вероятно, будет вести себя нестандартно».

Я их где-то понимаю. На моей памяти был случай, когда только что взятая на работу испанка обнаружила привычку материться вслух, есть за рабочим столом пахучие блюда, грызть ногти, громко вздыхать и отпускать неполиткорректные замечания («Меня раздражает французский язык!», «Что это за странное имя „Раки“?» «Не люблю поляков, все поляки, которые мне попадались, придурки»). Я видела, как её соседка замирала при каждом таком изречении и всем своим видом демонстрировала, что она к этой крамоле непричастна. Менеджерам понадобилось три месяца, чтобы избавиться от «неудобной» сотрудницы, а она ещё не прошла испытательного срока! По счастью, они нашли существенные ошибки в её работе и облегчённо с ней распрощались. Потом долго вспоминали её присутствие как ужасное недоразумение.

Но излишняя приветливость, будьте уверены, тоже насторожит сослуживцев – не меньше, чем угрюмость и прямолинейность. Нет-нет, не надо испытывать искренний интерес к людям, гораздо лучше дежурно улыбаться и говорить на абстрактные темы. Абсолютно противопоказано сближаться с коллегами и рассказывать трагические истории из своей жизни. Зато совершенно спокойно можно поболтать про секс и посплетничать. Не надо приносить им домашние пироги и блины, даже конфеты, зачастую у них предубеждение против всего, исходящего от русских. На вопрос: «are you busy?», который задаётся каждым встречным вместо приветствия, нужно всегда отвечать: «very busy», даже если вы сидите в чате с приятелем. Нужно уметь обречённо вздыхать, когда пришло время идти на собрание (начальство не уступит остальным в этом искусстве), закатывать глаза в понедельник, как великомученик, и поздравлять друг друга с пятницей. Если бы я так бурно радовалась пятнице в России, меня бы уволили в первый же месяц.

А эта образцовая бюрократия, когда каждый чих должен быть согласован с менеджером! В России чем меньше хлопот ты доставляешь начальству, тем лучше. А здесь каждая поломка в компьютере должна пройти через всю иерархию менеджеров. В нашей компании было пятьсот человек, и все старались «look busy». Возможно, в маленьких компаниях всё намного проще.

Здороваться со всеми по двадцать пять раз на дню – особый прикол, но к нему привыкаешь быстро. К дурацкому формальному вопросу «как дела?», когда всем начхать на твои дела, тоже. Но к тому, что все строчат друг на друга доносы вместо того, чтобы высказать свои претензии в лицо, привыкать пришлось не один год. А вдобавок ещё и получать нагоняй от начальства: почему не поставила нас в известность о чьём-то проколе? Да потому что я высказала всё, чтo думаю, на месте». Я никак не могу примириться с английской культурой строчить жалобы на коллег начальству, вместо того чтобы поговорить с ними лично. Опрошенные англичане делают большие глаза – они ведь так не любят разборки! – и говорят, что менеджер на то и существует, чтобы решать спорные вопросы, зачем же выяснять отношения с коллегой самолично? Но ведь её после моей жалобы накажут, и наши отношения от этого не улучшатся, скорей всего, я приобрету врага, которые будет пакостить мне при всяком удобном случае. Английский ответ: начальник существует не для того, чтобы наказывать, а для того, чтобы решать проблемы.