Рута

Рута громко выдохнула, закачала головой и переполненная эмоциями отправилась расседлывать заждавшегося ее коня. Почувствовав настроение хозяйки, он ткнулся теплой плюшевой мордой в ее щеку. Она обняла его, зарывшись лицом в длинную шелковистую гриву, заплакала.

— Я не хочу так, не хочу! — шептала она, стоящему неподвижно Шэво. — Я хочу любви и счастья, обычного бабьего счастья! Я не хочу просто размножаться, я хочу иметь любимых детей от любимого человека. Но от человека у меня не будет детей, а Эскель… Ох, нет!

— Что случилось?

Рута не заметила, как в конюшню вошла Цири, она быстро вытерла слезы и улыбнулась подруге.

— Так, минута слабости.

— А если серьезно.

— Если серьезно, то мои опасения оправдались.

— Он настаивал?

— В том-то и дело, что нет, — горько усмехнулась Рута. — Он просто рассказал мне о моем Предназначении. Теперь я должна сама решить стоит ли мое счастье хоть одной детской жизни.

Цири подошла и обняла подругу. Ей захотелось расцеловать опухшее от слез лицо Руты, но она просто погладила ее по голове, и произнесла голосом полным сочувствия:

— Не переживай, все как-нибудь устроится.

* * *

Выехали на следующее утро. Это было решено вечером за ужином, когда стало ясно, что если они не уедут завтра, то Эскель поедет сам. Даже Весимир, видя состояние ведьмака, поддержал это решение, хотя чувствовалось, что дается ему это с трудом. Он думал, что все зависит только от решения Руты и ее желания или нежелания исполнить свой долг, но тут выяснилось, что с Эскелем тоже могут возникнуть проблемы.

Ведьмак метался по крепости, словно раненый зверь, готовый сломя голову бежать на помощь своей любимой. И только долгие и обстоятельные объяснения Цири, что то, что она увидела в трансе, может произойти и через десять, и двадцать и даже пятьдесят лет, немного его успокоили. К тому же она четко ощущала, что если он сорвется и отправиться на встречу с Трисс, то это обязательно обернется страшным несчастьем.

Эскель еще какое-то время сопротивлялся, но потом поддался уговорам и согласился полностью доверить свою судьбу Цири, и начинающей терять терпение Руте. А что бы он не передумал, Весимир напоил его каким-то успокоительным зельем и ведьмак вскоре уснул тут же в зале на голой лавке.

На рассвете когда ведьмачки пили бодрящий чай, заваренный стариком из редких ароматных трав, в зал спустились босые мальчишки, одетые в залатанные несвежие пижамы. Виг и Рысь по деловому пожали наставницам руки и пожелали счастливого пути, а чувствительный Данел расцеловал их в щеки, не обращая внимание на грозное сопение Весимира, и попросил обязательно вернуться. Их силуэты долго виднелись с дороги в окне главной башни, от чего сердца ведьмачек сжимались от боли.

До Ард Каррайга они добрались гораздо быстрее, чем ожидали, только три раза заночевав сперва в разбойничьей сторожке, а после в маленьких деревушках. Руте хотелось свернуть ненадолго к Марату, но она понимала, что ненадолго не получиться. К тому же, Цири не имела не малейшего желания снова встречаться в Вадилимом.

В город въехали поздно вечером, опоздай они ненадолго, и стражники закрыли бы ворота у них перед носом. Заночевали в трактире «Зеленый дракон» из окон, которого был виден королевский замок и главная площадь.

Утром, наскоро перекусив в трактире, оседлали лошадей и отправились в банк. Самым надежным и быстрым способом, после магического, пересылать письма, считался через банки. Банкиры за определенную плату по своим каналам передавали послания на любые расстояния, и почти никогда ничего не пропадало.

— Здравствуйте, милсдарыни! — улыбаясь и кланяясь, воскликнул встретивший их в дверях низушник. — Прошу вас проходите, хозяин уже ждет вас!

Рута не удивилась. Она была уверена, что старый банкир узнал об их приезде, сразу, как они пересекли окружающий город ров.

— Рута! Как я рад тебя видеть! — встав из-за обтянутого зеленым сукном стола, приветствовал ее седой, холенный, упитанный человек. — Присаживайтесь вот на этот диванчик.

— Здравствуй, Гай! Позволь тебе представить мою подругу Цири!

Банкир привстал и учтиво поклонился девушке.

— Цири, рекомендую: самый надежный и честный банкир Каталини Гай!

Цири кивнула и улыбнулась, расплывшемуся в довольной улыбке владельцу банка.

— Перейдем к делу. Во-первых, я бы хотела снять немного наличности и оставить у тебя на хранение вот это, — она сняла с руки подаренный Маратом браслет и протянула его банкиру.

— Хорошая вещица! — оценил тот. — Не хочешь продать?

— Нет, не хочу. По крайней мере, пока, — улыбнулась Рута, глядя в загоревшиеся глаза Гая. Его страсть к драгоценностям была уже притчей во языцах. — Во-первых, я хочу чтобы ты запомнил: если кто-нибудь, когда-нибудь, кроме меня, придет за этим браслетом, ты сразу же предупредишь Марата Гинваэл об опасности. Можешь взять из моих сбережений за эту услугу плату на свое усмотрение. Во-вторых, нам срочно надо отправить послание.

— Нет, проблем Рута. Будет доставлено в самый кратчайший срок! — пробормотал банкир, не отрывая восхищенных глаз от золотого браслета. — Ах, да! Чуть не забыл! Тебе тоже кое-что прислали.

Он открыл ящик стола, долго там копался, потом извлек оттуда кожаный мешочек и передал его ведьмачке. Заглянув в него, Рута побледнела.

— Давно это лежит у тебя?

— С середины зимы.

Рута побледнела еще больше. Это не ускользнуло от внимательного и все всегда замечающего Гая.

— Я могу помочь? — спросил он.

— Нет. Спасибо! — Она достала из кармана конверт, вынула из него письмо и протянула Цири. — Измени место встречи на Хаггу, трактир «У ристалища».

Цири удивленно посмотрела на нее, но спрашивать ничего не стала, взяла перо, внеся изменения в письмо, запечатала его в конверт и положила на стол.

— В Монтекальво, Даме Ложи!? — округлил глаза банкир, прочтя названия адресата. — Ты уж прости меня, но это по двойному тарифу. Знаешь, нынешние настроения в Каэдвене не в пользу чародеек. Если кто узнает…

— Не важно. По двойному, так по двойному! — сказала Рута, вставая. — Извини, но мы спешим.

Гай опять отодвинул ящик стола и достал оттуда мешочек с деньгами.

— Сколько? — спросил он.

— Как обычно.

— До встречи и будь осторожна! — он улыбнулся ей теплой, почти отцовской улыбкой и протянул деньги.

Выйдя из здания банка на яркий солнечный свет, Цири зажмурилась и, повернувшись к солнцу спиной посмотрела на Руту. Она стояла серьезная и задумчивая, на ее темных, почти черных глазах, сузившиеся в тонкую ниточку зрачки были почти совсем незаметны.

— Что произошло? — спросила Цири.

— Один хороший человек попал в беду и нуждается в моей помощи. Мы немедленно должны выехать в Хаггу.

— В Хаггу, так в Хаггу! — улыбнулась Цири.

Они сели на лошадей отправились в трактир за вещами. Выехав на главную площадь, удивились большому скоплению народа. В центре площади на бочке, стоял худой как палка и сморщенный как печеное яблоко священник. Коричневая длинная роба, подпоясанная пеньковой веревкой, пестрела заплатами и грязными пятнами. Он возбужденно размахивал руками, и что-то кричал, а толпа отвечала ему одобрительным гулом.