Рута
Шрифт:
Погуляв немного на воле, набедокурив так, что Советом Чародеев им было назначено суровое наказание, они спешно собрались и отправились путешествовать по свету. Долго о них ничего не было известно, а после появились слухи, что они поселились у южных границ Мак-Турга. Так же говорили, что много интересного привезли они из своего путешествия, в том числе и детеныша пятнистой дикой кошки.
Жили они тихо, спокойно, ни кому не доставляя хлопот, и постепенно про них забыли. Когда в Стоках во время охоты произошло страшное убийство почти всей королевской семьи, каким-то пятнистым чудовищем, никто не связал это с Тремя Сестрами. Даже когда взошедший после этого на престол король Беригор, подарил им свой
После этого чудовище совершило еще несколько убийств, причем в основном влиятельных вельмож и тогда чародеи объявили на него охоту, но ему всегда удавалось ускользать от преследователей. Охота длилась вплоть до войны с Нильфгаардом, нанимали охотников, и ведьмаков… Ты должен был слышать об этом.
— Да, что-то припоминаю, — Геральт задумчиво потер подбородок. — Кажется, Койон рассказывал, как месяц пытался его выследить, но так и не удалось. Говорили, что оно всегда появляется в разных местах, а потом бесследно исчезает.
Трисс усмехнулась, и покачав головой, продолжила:
— Много, что говорили тогда, но вся правда стала известна только, когда Ложа начала свою деятельность. Сестры сами связались с Филиппой и предложили свою помощь в решении некоторых проблем. Оказалось, что у них два хорошо тренированных аниота. Я, Францеска, Ида и Фрингилья были категорически против, одна чародейка воздержалась, остальные были «за». С тех пор сестры стали оказывать, Ложе «неоценимые» услуги.
Две из сестер могли оборачиваться другими животными. Наира — крысой, Рокзана — кошкой, и только она была не бесплодна. По началу они не собирались плодить оборотней, но Рокзана без памяти влюбилась в Ватилу, это тот аниот, которого сестры привезли из Зеррикании, в результате чего на свет появился ребенок или котенок, в общем, детеныш точная копия папочки. Мать не могла воспитывать свое чадо, так, что бы в последствии он стал управляемым и послушным, поэтому Наира забрала детеныша и укрывшись в глуши вырастила его.
Шло время, Ватила стал плохо справляться с заданиями и сестры решили воспитать еще одного монстра. Рокзана отказалась рожать, тогда они нашли щенка оборотня-волка и принялись с помощью древней темной магии делать из него вурдоволка. Все шло нормально, пока щенок не вырос и не убил Рокзану, а ты прикончил его.
Рута охотилась на второго аниота, имя его Сестры держат в секрете даже от нас, но ей подсунули старого Ватилу, тем самым прекратив ее охоту и избавившись от уже негодного слуги. Но одного зверя и сестрам, и Ложи было уже недостаточно, тогда сестры попросили у Дам помощи в поисках нужного детеныша. Связываться с оборотнями-волками, они уже не решались, нужна была способная родить чародейка…
— А тут, очень кстати, нарисовалась моя благоверная, со своим неиссякаемым желанием забеременеть, — скрипя зубами, подытожил ведьмак. — Я думаю, ее не пришлось долго уговаривать переспать с этим перевертышем! Я даже…
Он осекся увидев в глазах Цири слезы.
— Прости дочка! Это я виноват. Не надо было оставлять ее одну. Сидели бы спокойно в Хакланде и не случилось бы с нами всех этих бед.
Трисс взяла за руки Цири и Геральта.
— Мы все прекрасно знаем Йен, — глядя ведьмаку в глаза сказала она. — Ни кто не смог бы ее удержать, если она чего-то решила. Так, что ни кто из нас не виноват и закончим на этом. Надо думать, как вытащить ее из лап Сабрины.
Цири тяжело вздохнула. Задумалась.
— Мне кажется, что я уже была в том месте, — немного подумав, сказала она. — В том, что видела сегодня во сне. Не могу вспомнить, где это. У меня ощущение, что раньше я смотрела на него с верху, как будто летя. Волны, ветер, скалы, в скалах стены храма…Нет не получается!
— Подожди, — Трисс принялась ходить по беседке,
грызя ноготь. — В скалах стены храма, говоришь? Я знаю, только одно такое место: Скеллиге, храм Великой Матери.— Точно, — вскочила с места Цири, сияя радостью. — Как я раньше-то не поняла! Только туда она бы и отправилась, что бы стать матерью, только там ее никто не может потревожить, даже Дамы Ложи.
— Значит, Сабрина не в состоянии причинить ей вред, пока она и ребенок будут находиться в стенах храма, — возбужденно подхватила чародейка. — Надо предупредить ее, а лучше тайно вывезти малыша и спрятать, если отцовская наследственность проявиться сразу и сильно, жрицы могут изгнать Йен, а младенца…
Геральт так сильно хватил кулаком по подлокотнику, что кресло затрещало и покачнулось. Женщины с испугом посмотрели на ведьмака.
— Я должен встать, — прошипел он, сквозь стиснутые от напряжения зубы. — Я должен ей помочь!
Он изо всех сил пытался подняться, но не смотря на нечеловеческие усилия, получилось только пошевелить пальцем ноги. Обессиленный, в отчаяние, закрыв глаза рукой, он замер в кресле.
— Вот теперь дело, точно пойдет на поправку, — радостно сообщила Трисс.
На поле поросшем молодой зеленой травкой, маленький барон Тойво Вельмон с детьми прислуги и несколькими детьми эльфов играли в салочки, громко и радостно крича.
Вдалеке паслись лошади. Цири лежала на стоящей у плетня телеге и любовалась, игрой солнечных лучей на лоснящихся боках Кэльпи. Рядом, откинувшись на стоящую на телеге бочку и болтая ногами, сидела дочь барона Натин. Ей недавно исполнилось 15 лет и все помыслы ее были заняты мыслями о любви, весне и замужестве. Это была милая невысокая девушка с кукольным лицом и светлыми, почти белыми вьющимися волосами.
— Ты не поверишь, — томно вдохнула девушка. — Мне кажется, я влюбилась!
— Не может быть, — улыбнулась Цири.
— Точно, — серьезно подтвердила Натин.
— И кто же, тот счастливый юноша? — весело поинтересовалась ведьмачка.
— Это секрет. Пока секрет. Потом я скажу тебе его имя. Он красивый и благородный, очень умный и смелый. Знаешь, он единственный кого я хотела бы видеть своим мужем…
Натин продолжала щебетать, то вздыхая, то смеясь, то мечтательно глядя в небо, но Цири ее не слушала. Она думала о том, что сама она была лишена беспечной и наивной юности, вместо того, что бы мечтать о чистой любви и счастливом браке, она грабила и убивала, а вечером тонула в ласках Местле. Ох, Местле! Перед глазами всплыло перекошенное от боли лицо и… Все хватит!
Она резким движением села.
— Что с тобой? — испуганно спросила девушка, глядя в почерневшее лицо Цири.
— Ничего… продолжай…просто шея затекла.
— А, — протянула Натин, недоверчиво глядя на ведьмачку, но увидев, что та снова улыбается, продолжила. — Еще когда я смотрю в его глаза…
— Натин! — послышался зов баронессы. — Тойво!
— Ах, мама, — произнесла она с досадой. — Всегда так не вовремя.
Она ловко соскочила с телеги, подобрала юбки и побежала навстречу матери, за ней вприпрыжку поскакал брат. Как только Тойво покинул друзей, игра перестала ладиться и вскоре все разошлись.
Цири вдруг стало грустно и одиноко.
«…когда я смотрю в его глаза… — вспомнились слова Натин и тут же само собой пришло продолжение. — …чувствую как теплота разливается по моей душе, как будто теплый весенний ветерок заставляет таять снежные сугробы, и подснежники распускаются, и слышна песня соловья…»
— Привет, — отвлек ее от мыслей, неожиданно подошедший Арден.
Цири вздрогнула. Он стоял близко, глядя в ее огромные зеленые глаза, а она в его.
«…и все вокруг становиться прекрасным, и радостным, и весенним, и кружится голова».