Рядом с тобой

– Эрик работает сегодня допоздна, а я терпеть не могу сидеть дома один. Пустой дом действует на меня угнетающе, – объяснил Скотт. – А кроме того, знай, мне нравится торчать у вас и мучить твою маму.

Джонни снова засмеялся. Он посмотрел на стопку лежащих на столе листков, и его глаза засияли.

– Ты заполнила, ма? – с горячностью спросил он.

– Да.

– Классно! Первый приз – пять тысяч долларов. Можно сохранить эти деньги для моего обучения в колледже. – Он бросил на Ванессу хитрый взгляд. – А можем купить на них холсты и краски.

– Холстов и краски у тебя хватит еще на пять лет, – возразила Ванесса.

Еще несколько минут они обсуждали школьные дела Джонни, говорили о приближающемся Рождестве, о предстоящих школьных вечеринках и конкурсах. В половине девятого Ванесса отослала сына в спальню.

– Думаю, мне пора возвращаться домой, – сказал Скотт, вставая из-за стола.

Ванесса пошла провожать Скотта, и он нежно обнял ее за плечи.

– Знаешь, далеко не все художники – экзальтированные личности, склонные к деструктивному поведению, – сказал он.

– Но многие. Как ты помнишь, Ван Гог отрезал себе ухо. И этот факт никак нельзя оспорить, – сухо заметила она.

– Это не считается, – возразил Скотт. – Ван Гог страдал эпилепсией. Ну-ка посмотри на меня. Я тоже художник, но у меня оба уха по-прежнему на своих местах. И вообще со мной все в порядке. – Он похлопал ее по плечу. – Хорошо, я гей, но зато живой, здоровый и вполне доволен жизнью. И моя ориентация – просто часть моей личности. Воспринимай это именно так.

– Ты хороший, Скотт. Ты всегда был добр ко мне. – Она грустно улыбнулась и поцеловала Скотта в щеку. – Если бы ты опять сменил свою ориентацию, я бы вышла за тебя замуж.

Он по-доброму улыбнулся.

– Если бы мы поженились, Эрик бы умер от горя, а твой новый поклонник разорился бы на букетах роз.

Ванесса открыла шкаф-купе и сняла с вешалки пальто Скотта.

– До свидания. Я еще часок поработаю перед сном.

Скотт надел пальто, наклонился к Ванессе и поцеловал ее в лоб. Помахал рукой и исчез за дверью. Она смотрела, как он садился в машину, выезжал на дорогу. Затем посигналил ей фарами, и через минуту темнота поглотила его. Закрыв дверь, Ванесса направилась в комнату Джонни, чтобы убедиться в том, что он уже лег спать.

Джонни уже лежал в постели, но еще не спал. Ванесса присела на край его кровати и с наслаждением втянула в себя исходящий от сына запах мятного мыла, смешанный с запахом зубной пасты.

– Мне не нужно проверять твои уши, коленки и локти? Надеюсь, ты все хорошо вымыл?

Он ухмыльнулся:

– Последний раз ты делала это, когда мне было лет пять.

– Когда тебе было пять лет, ты терпеть не мог мыться. Считал, что купание – напрасная трата времени, и говорил, что хочешь оставаться грязным. И заявлял это с таким серьезным выражением лица, что даже возражать тебе было как-то неловко.

– Да, я был странным ребенком.

Ванесса протянула руку и убрала темную прядь с его лба.

– Нет, ты был нормальным ребенком.

Джонни зевнул и внимательно посмотрел на Ванессу:

– Мама, если я выиграю конкурс, нам не обязательно откладывать деньги на мое образование. Давай купим что-нибудь тебе.

Ее сердце болезненно сжалось. Любовь Ванессы к сыну была такой огромной, такой безмерной, что никакими словами выразить ее было невозможно. Слезы навернулись на глаза, и на мгновение у нее перехватило дыхание.

– И что же, по-твоему, я должна купить на твои деньги?

– Не знаю. Ты можешь сделать себе маникюр и купить что-нибудь особенное. Бабушка говорит, что ты много работаешь и ничего себе не позволяешь. – Джонни снова зевнул. – Еще бабушка говорит, что я обязательно стану знаменитым и богатым художником и что со мной всегда все будет в порядке. И со всеми в нашей семье.

Ванесса с нежностью погладила Джонни по щеке.

– Джонни, не нужно слишком сильно стремиться к славе и деньгам. Хватит того, что ты очень хороший мальчик. Ты должен волноваться не обо мне и не о своей работе, а о себе. Ты понимаешь меня?

Он кивнул, и его взгляд устремился к темному окну. Ванесса наклонилась над сыном и поцеловала его в лоб. Джонни быстро поднял руку и потер то место, куда его только что поцеловала мать.

– Зачем ты стираешь мой поцелуй? – с шутливой серьезностью спросила она.

Уголки его рта чуть приподнялись вверх.

– Я не стираю его, а втираю, – проговорил он сонным голосом.

Ванесса вышла из спальни Джонни и отправилась на кухню, где ее ожидал букет цветов в розовой вазе. Помыв чашки и кофейник, она снова бросила взгляд на цветы.

Когда она смотрела на букет, ей сразу становилось как-то неловко и тревожно. Как будто что-то давило на нее. Но Кристиан не виноват, он ведь не мог знать, какие воспоминания вызовут в ней эти цветы.

Ванесса почувствовала, как внутри ее снова начало нарастать непреодолимое желание выбросить эти цветы. Ей совсем не хотелось проснуться и обнаружить здесь этот букет. Но у нее не хватало воли вот так жестоко расправиться с подобной красотой. Наверное, это был бы большой грех.

Ей надо думать не о цветах, а о мужчине, с которым она уже завязала отношения, решила для себя Ванесса. Но ее мысли никак не могли сосредоточиться на чем-то серьезном, они то и дело возвращались к тому, что произошло на парковочной площадке, к поцелую. Похоже, это видение будет преследовать ее до конца недели.

Этот поцелуй потряс ее. Она ожидала, что Кристиан лишь слегка коснется ее губ, и это будет просто шутливый приятельский поцелуй. Но оказалось, что ни о какой шутке не могло быть и речи, все было более чем серьезно, и этот поцелуй показал, какие на самом деле неистовые силы дремали в этом мужчине. Ванесса даже испугалась такой страстности, настойчивости и решительности. Но с другой стороны, это, безусловно, привлекало ее. Она чувствовала, что лишается воли и становится послушной в его руках. И ей хотелось, чтобы этот поцелуй длился вечно. Собственное ответное желание, очень острое, какое-то лихорадочное, вызвало у нее удивление.

Она ушла с кухни и отравилась в гостиную – там стоял ее компьютер. Сейчас Ванесса не собиралась искать что-то для Уэртов или Кристиана, этим она займется в другой раз. А в данный момент она намеревалась подыскать жилье для двух молодых пар, которые покупали свой первый дом.

Такие клиенты нравились Ванессе больше всего. Ей нравилось вместе с ними смотреть дома, видеть их счастливые лица, сияющие глаза. Впереди у них была целая жизнь, они были счастливы, и их новый дом являлся для них символом этого совместного счастливого будущего. Тот день, когда они подписывали все необходимые бумаги и дом переходил в их владение, был особенным в жизни этих молодых людей, точкой отсчета, с которой начиналось их счастье. И еще к этой радости примешивалось чувство собственной значимости – как-никак, но, кроме всего прочего, они еще становились владельцами своей первой общей недвижимости.