Рыба моей мечты!

— Ладно, давай попробуем. Не думаю, что ты скажешь мне что-то важное и интересное, но выслушаю тебя, — сказал я.

— Вот и ладненько, — сдержанно улыбнулся Водяной, и сделал приглашающий жест рукой, указывая направление.

Конечно, я не собирался никуда уходить с ним с площади. И он, судя по всему, это тоже прекрасно понимал. Поэтому мы просто отошли в сторону, чтобы наш разговор не был слышен всем остальным.

— Ну? — спросил я, внимательно глядя ему в глаза, — чего ты хотел?

— Уж не знаю, в самом деле ты какой-то куратор, или нет, но это, в общем-то, роли не играет. Подумай вот о чём: готовы ли умереть за убежище все те люди, которые там сейчас находятся? Если нет, то, может быть, пускай они уйдут? — сказал Водяной, и, увидев, что я собираюсь ему возразить, тут же добавил, — разумеется, мы их не тронем, по условиям нашего договора. Не будем использовать для шантажа и тому подобного.

— Да? — усмехнулся я, — а ведь зная твои методы, это первое, что приходит в голову.

— Ты ничего не знаешь о моих методах, — серьёзно сказал Водяной.

— Ошибаешься, я знаю достаточно. Я не знаю твою биографию, но методы свои ты продемонстрировал неоднократно и во всей красе. Тут ведь знаешь, какое дело? Репутация создаётся быстро, а меняет долго. У тебя уже есть определённая репутация, и чтобы её теперь изменить, одних слов недостаточно. Ты не заслуживаешь доверия! — сказал я.

— Очень жаль, что ты так думаешь, — немного наигранно вздохнул Водяной, — но предположим, вы мне не верите.

— Не предположим, а не верим, — поправил его я.

— Хорошо, не верите! — согласился Водяной, — но в таком случае вы можете все уйти и отдать нам убежище. Всё дело в том, что оно нужно нам не навсегда, а всего на один день! Потом можете спокойно в него возвращаться и жить свой жалкой жизнью, как прежде!

— Если ты хочешь меня в чём-то убедить, то пытаться при этом оскорблять и унижать — очень плохая идея. Я и так не собираюсь соглашаться на твои предложения, к тому же озвученные в таком тоне, — сказал я, — и зачем вам убежище на один день? Что вы там собираетесь делать? Провести какой-нибудь сатанинский ритуал?

— Ну почему сатанинский-то? — искренне возмутился Водяной, — но да, что-то вроде ритуала. И плохо от этого никому не будет. Никто ничего не потеряет. Наоборот, мы даже можем за это заплатить!

— Чем? — спросил я.

— Заинтересовался? — тут же уцепился за мой вопрос Водяной.

— Нет, просто даже представить не могу, что ты такого можешь нам предложить, — сказал я.

— Я и сам пока не знаю, — пожал плечами Водяной, — нужно это придумать. Всем что-то нужно. Подумайте, в чём вы сильно нуждаетесь, а мы постараемся вам это добыть. Ну, что скажешь?

— В твоём предложении есть одна проблема, — сказал я.

— Какая? — удивился Водяной.

— Я тебе не верю! — сказал я, — ты не заслуживаешь доверия! Если тебе действительно это нужно, то было бы логично, сначала прийти и попробовать договориться, а уж потом, если не получится, нападать и применять силу. Ты же начал с конца! И кто тебе после этого поверит?

— Надо поверить, потому что у вас нет выбора! — сказал Водяной.

— Серьёзно? А может быть, вы просто обломали зубы об убежище и теперь не знаете, как добиться своего? Именно поэтому всё-таки решили пойти на переговоры? Но ведь это же демонстрирует слабость вашей позиции, а не силу! — сказал я.

— Жаль, что ты так думаешь, — сказал Водяной, — а ведь мы ещё толком силу-то и не применяли. Когда применим, ты об этом сразу узнаешь, и шанса выжить у вас уже не будет.

— Да? — усмехнулся я, — а что же заставило вас применять силу не толком? Какой в этом был смысл? Или когда вы всерьёз возьмётесь за дело, то пустите скопом в бой весь тот сброд, что сидит в руинах и ждёт команды? Ну да, это страшная сила! Когда все неудачники собираются вместе, то берегись!

По резкому взгляду Водяного я понял, что попал в точку. Может быть, не полностью, но попал, и резервы из всяких банд у него, в самом деле, были.

— Я всё же думал, что мы сумеем договориться, — с ненатуральным сожалением в голосе сказал Водяной.

— Кстати, твоя шпионка мертва, — сказал я.

— Жаль, — сказал Водяной.

— Не жаль! — покачал я головой, — ничего тебе не жаль! У тебя на лице написано, что тебе плевать, и ты даже не стараешься этого скрыть! И так ты относишься к человеку, который, по сути, спас тебе жизнь! Что же говорить о тех, кого ты считаешь врагами? Разве можем мы тебе верить?

— Думай как хочешь, — равнодушно сказал Водяной, — но всё то, что я сказал, остаётся в силе! — он посмотрел мне в глаза, — одно дело рисковать своей жизнью, и совсем другое дело рисковать жизнями обычных людей. А ведь большая часть населения убежища, это не бойцы. Это простые люди, которые хотят жить, и не хотят сражаться за убежище. Не решай за них, предложи им разные варианты. Может быть, кто-то захочет уйти? Если захотят, то не мешай. Пусть идут! Это же их право?

— Может быть, ты и прав, — вздохнул я, — зачем им это? А нам зачем? Это же просто подвал в разрушенном доме!

— Вы идёте на принцип, а это никому не нужно, это всем только вредит! — сказал Водяной, — и вам в том числе! Подумаешь, одним убежищем больше, одним меньше… этот район всё равно умирает. Люди отсюда бегут, и чем дальше, тем бежать будут больше. Есть здесь убежище, или нет, роли не играет… тем более что мы не собираемся забирать его навсегда. Через день вернётесь, и всё будет как прежде…

— Ты прав, — сказал я Водяному и вдруг осознал, что он вполне нормальный мужик. Ну да, есть у него свои какие-то непонятные мне интересы… ну так мир такой! Каждый выживает как может. Нужно уступить ему убежище на один день, и всё закончится, не нужно будет ломать голову о том, как нам защищаться, как спасти людей. Всё и так будет хорошо, ведь мы можем договориться по-человечески!

Меня вдруг скрутило, от почти физической боли.

«ВРАНЬЁ!» — вспыхнули в голове горящие буквы, — «АЛИК, ОЧНИСЬ!»

Ещё даже не поняв толком, в чём дело, действуя скорее инстинктивно, я выбросил руку и ребром ладони что есть сил ударил Водяному по кадыку.

Он отшатнулся, схватился за горло и захрипел, а с меня упала пелена. Так вот как он убеждает людей работать на него! Это просто такой дар! Такая способность, чем-то сродни гипнозу!

Водяной стоял, согнувшись.

— Ах ты, сука! — крикнул я и ногой снизу пнул его прямо в лицо.

Водяной отлетел назад и плашмя шмякнулся на спину.

В это время округу прорезал пронзительный крик, на таких частотах, что даже ушам стало больно. Кричала цыганка. Раскинув руки, она стояла, наклонившись вперёд, и кричала, а на её крик, откуда-то сверху, летели птицы… или не птицы? Летучие мыши, что ли? Несусветное количество каких-то мелких летающих тварей, начавших собираться над нами в большое облако.