Рыбка по имени Зайка

Глава 30

Хоронили Таню всей школой. Это была первая смерть в учебном заведении, и она очень тяжело подействовала на учителей и учащихся. Гроб завалили цветами, дети рыдали, преподаватели пытались сохранить спокойствие. На родителей Птицыной было страшно смотреть. Мама висела на руках подруг, никак не реагируя на происходящее, она даже не смогла подойти к гробу, чтобы в последний раз поцеловать дочь. Отец же обнимал всех участников скорбной церемонии и безостановочно твердил:

– Сначала она есть перестала, потом слегла, мы думали, грипп, повезли дочь в больницу, а уж там определили: рак крови. И ничего поделать не смогли, случается, говорят, такое, люди сгорают в считаные дни. Вы не думайте, мы врачам заплатили, только никто не помог.

Люди шарахались от него, но он упорно продолжал говорить, говорить, говорить…

Игорь держался спокойно, он ничем не выделялся в толпе испуганных, жмущихся к родителям школьников. Попов был, как всегда, безукоризненно одет и даже пахнул одеколоном. Матильду Львовну покоробило поведение парня. Надо же, ей по наивности казалось, что Игорь любит Таню, но сейчас стало понятно: смерть девочки не волновала юношу, вон он какой спокойный, даже равнодушный. Наверное, современным детям не дано испытывать сильные чувства, они не такие душевные, как их поколение.

Через неделю по школе разнеслась страшная весть: Игорь Попов покончил с собой. Матильду Львовну вызвали в милицию, показали предсмертную записку мальчика и попросили рассказать о его взаимоотношениях с Таней Птицыной. Классная руководительница едва не потеряла сознание, узнав подробности.

Выяснилось, что казавшийся спокойным и улыбчивым Попов каждый день после уроков ехал на кладбище и сидел у могилы любимой. В воскресенье он убежал из дома рано, не сказав родителям куда. Вопросов ему задавать не стали, и так было понятно, где Игорь собрался провести свободный день. Тело юноши обнаружил сторож, совершавший вечером обход погоста. Увидав на скамеечке фигуру с опущенной головой, он решил, что один из посетителей просто заснул и пропустил момент закрытия кладбищенских ворот. Сторож подошел к парню, тряхнул того за плечо и понял – перед ним труп. Рядом, придавленная камнем, лежала записка. «Никто не виноват, я сам принял это решение. Мама и папа, простите, похороните меня в одной могиле с Таней».

И снова школьники стали участниками ритуальной церемонии, все, кроме «мушкетерок» и Победоносцевой. Лола, Маша, Галя и Римма почти две недели не появлялись на уроках. Учителя поглядывали на пустые парты, вздыхали и шли звонить девочкам домой.

– Плачут, – сообщали их матери, – не пьют, не едят, горюют.

Матильда Львовна была очень обеспокоена, больше всего ее волновало состояние Лолы. Классная руководительница строго предупредила домашних Кисовой:

– Ни на секунду не оставляйте, спите с ней в одной комнате и везде сопровождайте ее. А то как бы чего не вышло. Грех, конечно, так говорить, но Игоря-то Попова родня упустила!

Но Лола никаких суицидальных попыток не предпринимала, вскоре она появилась в классе и продолжала учебу.

Матильда Львовна успокоилась, а зря, потому что события стали развиваться совсем уж невероятным образом.

Однажды около полуночи в квартире классной руководительницы раздался звонок. Удивленная Матильда распахнула дверь. В ту же секунду ей на грудь бросилась рыдающая Галя Усова.

– Что случилось? – помертвевшими губами прошептала учительница. – Лола…

– Да, – еле выдавила из себя Галя.

Матильда обвалилась на стул.

– Господи! Она… да? Она…

– Она не виновата, – еще сильней зарыдала Галя, – мы вместе, все… и я, и Машка, и Римма.

Матильда судорожно вздохнула:

– Лола жива?

– Да.

Матильда испытала огромное облегчение.

– Успокойся, – рявкнула она на Галю, – прекрати рыдать и объясни, в чем дело.

– Мы их убили, – затряслась в ознобе Усова.

– Кого?

– Сначала Таню, а потом Игоря, вернее, он сам, но она… ой… ой…

Еле-еле Матильда сумела добиться от Усовой связного рассказа, а когда наконец разобралась в сути вопроса, то почувствовала, как у нее с сердца упала каменная глыба. Речь шла о самой обычной детской глупости.

Оказывается, за несколько месяцев до кончины Тани Лола сказала Маше и Гале:

– У Риммы есть знакомая колдунья, живет где-то в Подмосковье.

– И что? – разинули рты подружки.

– Она может Игоря от Тани отвернуть и в меня влюбить.

– Глупости, – отмахнулась Маша.

– Ерунда, – согласилась с ней Галя.

– Нет, – уперлась Лола, – дело верное, поеду туда, Римма говорит, что одна ее соседка воспользовалась магией и теперь счастлива.

– Лабуда, – пробурчала Лаптева.

– Где Победоносцева? – разозлилась Галя. – За фигом она тебе голову дурит! Пойду поговорю с ней!

Лола вскочила:

– Нет, не надо.

– Почему? – изумилась Галя.

– Если ты мне подруга, то не расспрашивай Римму, – заорала Лолита.

– Почему? – растерянно повторила Галя.

– Она испугается и не скажет мне адрес колдуньи.

– Бред! – вскипела Лаптева.

– Ну и дурь тебе в голову пришла, – принялась увещевать Галя Лолиту. – Ладно, я не стану говорить с Риммой. Но ты же знаешь, Победоносцева глупая, всему верит. Скорей всего, соседка над ней подшутила. Только зря туда съездишь.

– И потом, колдовать грех, – подхватила Маша, – тебя бог накажет.

Лола отрезала:

– Фу! Не верю я в боженьку.

– А в существовании ведьм, значит, не сомневаешься. – Галя попыталась вернуть подруге чувство реальности.

И тут Лола заплакала.

– Как вы не понимаете, – выкрикнула она сквозь слезы, – это мой последний шанс, другого не будет!

Галя с Машей переглянулись и решили: пусть Лола съездит к ведунье, ничего страшного не случится. Но отпускать подругу одну не хотелось.

– Мы с тобой, – воскликнули девочки.

– Нет, – покачала головой Лола, – у бабки условие такое, чтобы приехала лишь та, которой надо, иначе даже разговаривать не станет.

Пришлось Усовой и Лаптевой остаться дома. Маша, правда, попробовала порасспрашивать Римму, но та испуганно замахала руками.

– Ой, ничего говорить не могу, а то не сработает колдовство. Мне Лола запретила даже рот раскрывать.

Вернувшись от ведьмы, Кисова попросила подружек:

– Завтра, во время физры, присмотрите за Птицыной, чтобы ненароком в раздевалку не подалась среди урока.

– Зачем? – удивилась Маша.

– Мне бабка тряпочку волшебную дала, – мрачно объяснила Лола, – надо ее теперь к Танькиной одежде пришить. Она все время в одних джинсах шляется, других не имеет. Пока она в зале будет, я тряпицу в брючину, в подворот, и вошью.