Рыбка в мутной воде

— Извините, здесь живет Вано? — даже не видя своего собеседника, отозвалась я, немного сожалея о том, что не спросила у женщин фамилию этого самого Вано.

Калитка открылась, и передо мной возник темноволосый мужчина. Он был не просто темноволосым, а скорее черноволосым. И весьма смуглым. Сомневаться в том, что передо мной представитель одного из народов Кавказа, даже не приходилось.

— Вах, красавица. Проходи, проходи, дорогая, — засуетился этот «черный русский», как у нас иногда называют таких людей, пропуская меня в калитку.

Я тоже улыбнулась в ответ и собралась переступить порог, но тут прямо передо мной, оскалив зубы, вырос большущий пес. Порода этой живности мне была совершенно неизвестна: собака, ростом чуть ли не в метр высотой, имела густую шерсть, уши у нее были обрезаны прямо, что называется, под корень, видимо, для пущей злости. Со стороны зверь и на собаку-то совсем не походил, и если бы не его дикий лай, которым он залился, я бы приняла его за существо с другой планеты. Этому страшилищу тут же отозвались другие такие же псы, которые были закрыты в вольере недалеко от калитки, и из-за поднявшегося шума почти ничего не стало слышно.

— Фу, Кутан, — рыкнул на пса хозяин. — Фу!

Но Кутан продолжал отрабатывать свой хлеб исправно. Он неистово лаял в мою сторону и дыбил грязную свалявшуюся шерсть.

Я прижалась к забору, не решаясь входить во двор. Увидев мой испуг, кавказец усмехнулся, что-то крикнул на своем наречии, и к нам сразу подошел мальчишка лет четырнадцати-пятнадцати и увел пса в тот же вольер. Однако вся дружная компания так и не переставала лаять и рычать.

— Проходи, проходи, дорогая, — вновь пригласил меня хозяин. — Будь гостем.

Теперь уже более уверенно, не опасаясь за свою жизнь, я проследовала за ним в глубь двора, бросая оценивающие взгляды на все, что в нем было.

При очень беглом осмотре я поняла, что здесь все устроено на иной манер, нежели принято у нас, у русских. Во дворе толпились все члены большой семьи: несколько мужчин и мальчишек-подростков крутились около лошадиной упряжки — видимо, ремонтировали телегу. Женщины разных возрастов, среди которых особо выделялась пожилая, лет семидесяти — семидесяти пяти, суетились около импровизированной печи, напоминающей тандыр. Другие сидели на корточках около большого таза, скребли и мыли посуду. На импровизированном частоколе, расположенном около забора, висели различной величины и формы кувшины и другие сосуды. Еще одна женщина выбивала ковры, развешанные по заборам. Их, ковров, было здесь несметное множество. Маленькие и большие, они закрывали весь забор. Это не были ковры с огромными цветами или привычным орнаментом — все они имели традиционный кавказский рисунок, напоминающий грозди винограда, лозу и что-то иное, также вьющееся.

В стороне, около забора, копошилось несколько маленьких детей. Одни строили из песка замки, другие что-то чертили прямо на земле. Одним словом, весь аул был занят своим делом. Меня немного удивило то, каким образом столько народу может уживаться вместе, но задумываться над этим было некогда, а потому я отбросила мысли о лишнем в сторону и повернулась к хозяину, то есть к тому человеку, кто меня встретил.

Мужчина, продолжая сыпать приветствиями на русском вперемешку со словами своего родного языка, провел меня к большому деревянному столу, стоявшему посередине двора, и усадил на лавку. Сам расположился напротив, в упор внимательно рассматривая меня, буквально поедая взглядом. Точно так же на меня обычно смотрит мой хороший товарищ Гарик Папазян, мент армянского разлива, как я его называю. Но он-то в меня немного влюблен и только и ждет, когда я наконец соглашусь провести с ним вместе время в теплой постели, а тут… Я немного смутилась от наглого взгляда, устремленного сейчас на меня, но потом, вспомнив, кто я и зачем сюда явилась, быстро отбросила лишние чувства и эмоции прочь, чтобы не мешали. Вскинув голову вверх, я уверенно посмотрела на черноволосого и произнесла:

— Я хотела поговорить с Вано. Вы могли бы мне сказать, где он сейчас находится?

— А зачем тебе Вано? — поинтересовался мужчина, сощурив свои черные глаза и слегка склонив голову в сторону.

— Я частный детектив Татьяна Александровна Иванова. И у меня к нему несколько вопросов относительно двух пропавших в вашем поселке мужчин, — коротко объяснила я.

— Такой красивый девушка — и мент, — сделал свои выводы тот, словно бы немного удивляясь, но на самом деле просто разыгрывая на своем лице это чувство.

— Нет. Я не работник милиции, — замотала головой я. — Я частный детектив, а это разные вещи. Так вы можете мне сказать, где Вано?

— А, все равно, — заключил мужчина, махнув рукой, словно бы и не слышал моего вопроса.

Я поняла, что он намеренно сбивает меня с мысли, но сдаваться не собиралась — не таких я раскалывала, так что еще посмотрим, кто кого. Построив тот же вопрос немного по-другому, я вновь заговорила:

— Который из присутствующих здесь мужчин есть Вано? И есть ли он здесь вообще? Или, может, он уехал, испугавшись встречи со мной?

Я сделала длинную паузу. Мужчина нелепо улыбнулся. Потом он и вовсе как будто забыл о причине моего визита и стал настойчиво приглашать меня к столу. И когда я очередной раз отклонила его приглашение, он терпеливо пояснил:

— У нас так не принято. Я обижусь, если ты, такой красивый девушка, не будешь с нами кушать, — заключил он. — Все вопросы у нас решать принято после еды.

Меня мало интересовала его обида. Мне необходимо было просто поговорить с Вано на темы куда более неприятные, чем кавказское застолье. Но мне все никак не удавалось выяснить, есть ли здесь этот самый Вано.

Я снова окинула взглядом двор, пытаясь сама распознать, кто из находящихся тут мужчин тот Вано, который меня интересует. В это время к нам подошла пожилая женщина, которую я выделила для себя по приходе. Женщина была небольшого роста. Седые волосы прятались под платком, завязанным на кавказский манер, и лишь несколько непослушных прядей, выбившихся из-под него, доказывали мою правоту — она действительно была седой. На ее худощавом теле были национальные одежды: из-под одеяния были видны шаровары, на ногах красовались чувяки — мягкие тапочки с загнутыми вверх носками.

Женщина поставила на стол чашку с пловом и повернулась, чтобы снова удалиться.

Я попыталась обратиться к ней, решив, что она может оказаться куда более разговорчивой, нежели тип, сопровождавший меня.

— Простите, где я могу увидеть Вано? — спросила я у нее.

Женщина пристально посмотрела в мою сторону. Затем молча повернулась и направилась к дому.

— Вах, вах, вах, красавица! — пожурил меня хозяин. — Как нехорошо! Она не понимает русского языка. И что тебе дался Вано? Нет его дома.

«Значит, все же нет, — порадовалась я мысленно, получив подтверждение хоть части нужной мне информации. Дело осталось за малым: выяснить, где же он, этот неуловимый Вано, в таком случае находится. — Ну, Танечка, — подбодрила я сама себя, — не подведи».

Затем я повернулась к мужчине и, глядя ему в глаза, спросила:

— А где же он тогда есть?

— Уехал, — заявил тот.

— Куда уехал? — продолжала допытываться я.

Мужчина закатил глаза в небо и что-то забормотал на своем языке. Потом снова посмотрел на меня и произнес: