Рыцарь (др. издание)

* * *

Этой ночью мне снова снилось странное.

Мне снилось, что я лечу. Мне было так хорошо, что слёзы выступали на глазах.

Внизу мелькали горы и леса, луга и речки. Хотя была ночь, было светлее, чем днём. Ветер проникал сквозь меня. Или я — сквозь ветер?..

Я был не один. Маленькая ладошка сжимала мою руку. Я поднял взгляд на ту, кто была со мной рядом… Жаклин засмеялась и увлекла меня вниз. Очаровательная племянница Бернарда де Эгиллема была без одежды, но это не вызывало удивления. Разве ветру нужна одежда?..

Мы летели над полями. Наше дыхание, вырываясь из лёгких, иссушало посевы. Они темнели и съёживались, как бумага от огня.

Дом. Мы — внутри. Плачет ребёнок. Толстая неуклюжая женщина пытается успокоить его. Жаклин зависает над люлькой и целует ребёнка в лицо. От её поцелуя на коже младенца остаётся крохотное тёмное пятнышко.

Моя рука проникает сквозь тело женщины. Я касаюсь её сердца…

…Смеясь, мы вылетаем из дома через печную трубу. Хохоча, снова поднимаемся в небо.

Нам весело. Мы счастливы.

Глава пятая

Замок Кориньи светло-серой громадой возвышался над окружавшими его деревеньками, над густым кустарником, росшим у его подножия, и над самой скалой, из плоти которой он вырастал — горделивый, исполненный силы и спокойствия.

Снаружи замок не производил зловещего впечатления. Наслушавшись сплетен о его хозяине, Альфаро де Кориньи, я был готов к чему угодно, и если бы перед воротами обнаружилась длинная аллея с повешенными людьми, а сам замок представлял бы собой постройку с единственным входом в виде оскаленной пасти, право же, я бы не слишком удивился. Но нет, нет… Замок Кориньи был светел. Казалось, он притягивает к себе солнечные лучи. На мгновение мне даже показалось, что, отражаясь от его стен, солнечный свет возносится обратно — беловатым столбом, призрачным маревом, упирающимся в самую сердцевину неба.

Я протёр глаза, и видение растаяло. Слишком ясная сегодня погода, слишком ярко светит солнце… Не люблю такую. Предпочитаю сумерки. Питерская привычка.

По кривой пыльной дороге мы поднялись к замковым воротам.

— Дома ли граф Альфаро? — осведомился я у привратника.

Тот степенно кивнул.

— Передай своему хозяину, что с ним желает говорить Андрэ де Монгель, сын графа де Монгеля, рыцарь из Северной Франции.

Привратник испытующе поглядел на меня, а потом улетучился куда-то в глубь замкового двора. Через минуту он вернулся.

— Прошу вас, дон Андрэ, проходите…

Во дворе у нас приняли лошадей. Выбежавший из донжона слуга пригласил меня следовать за ним. Мне не понравилось то, что несколько солдат увязались следом за нами.

В одном из коридоров к четверым солдатам присоединились ещё трое. Предводительствовал ими мужчина в кирасе. Хотя его бороду уже изрядно тронула седина, кожа на лбу и щеках была гладкая, как у младенца.

— Отдайте оружие, — сказал он, протягивая руку. Солдаты обступили меня. Я прикинул, что меч из ножен вытащить всё равно не успею, и потому не стал скандалить. Поздно кричать и дёргаться. Я уже сунулся в мышеловку.

Когда я отдал меч, указующий перст капитана остановился на моём кинжале.

— Это — тоже.

Я усмехнулся:

— Помилуйте, чем же я мясо резать-то буду?

— Это — тоже. — Он был неумолим.

Тут натура Андрэ де Монгеля одержала верх над рассудительностью Леонида Малярова.

— Обойдёшься.

В следующую секунду на мне уже висело три человека.

А ещё через минуту картина была следующая: я со связанными руками лежал на полу, а двое солдат сидели на мне сверху, видимо, чтобы отбить охоту дёргаться. Ещё двое занимались третьим, которого мне в ходе потасовки удалось-таки ткнуть шипом на наруче в живот. Ещё один солдат держал всё отнятое у меня вооружение — в том числе и наручи.

Меня обыскали, но больше ничего опасного не нашли — потому что ничего больше и не было. Кроме меня самого, разумеется. Тут в конце коридора отворилась дверь. В проёме показался стройный высокий человек, одетый в пышный красный кафтан и узкие обтягивающие штаны — вроде трико. На позолоченной перевязи болтался средних размеров клинок.

— Что вы там возитесь, Ортоньо?

Ортоньо — это был капитан, — ничего не сказав, молча поклонился. Человек перевёл взгляд на меня и сделал небрежный жест — ко мне, мол. Тащите его сюда.

Мне помогли подняться и повели к двери, за которой скрылся человек в красном. За дверью обнаружилась большая комната. Огромные ставни открыты нараспашку. Солнечный свет заливал комнату, проникая сквозь узорчатые решётки.

Пол комнаты был устлан коврами. Повсюду валялись пуховые подушки. Стояли низенькие скамеечки — слишком хрупкие и лёгкие, чтобы их можно было использовать как оружие.

В центре комнаты высилось большое кресло с подлокотниками. Рядом с креслом — резной круглый столик изящной работы. А в углу комнаты скромно размещалась главная достопримечательность помещения — книжные полки, забитые толстенными фолиантами и пергаментными свитками.

Фантастика. Жилище книголюба.

У кресла лежал здоровущий кобель. При нашем появлении он поднялся и демонстративно зевнул. Зрелище было впечатляющее.

Человек в красном рассеянно потрепал его по шее и впервые обратился ко мне:

— Андрэ, обещайте, что не будете делать глупостей — и вас развяжут.

Я подумал секунду-другую:

— Ладно.

Когда мои руки оказались на свободе, я стал разминать запястья. Крепко стянули, черти…

— Ещё одно кресло, пожалуйста, — негромко распорядился человек в красном.

Кресло появилось мгновенно.

— Присаживайтесь, — пригласил меня местный босс.

Повинуясь небрежному движению руки хозяина, капитан и солдаты удалились.

Я посмотрел на сидящего передо мной человека. Лет тридцать — тридцать пять, чисто выбритый, тёмные длинные волосы собраны сзади в «хвост». Узкое, смуглое лицо с тонкими чертами, чёрные глаза. Золотая цепочка поверх кафтана. Длинные сильные пальцы, унизанные перстнями.

Человек в красном тоже разглядывал меня. С нескрываемым интересом.

— Вы — Альфаро де Кориньи?

Человек в красном кивнул, чуть улыбнувшись:

— Он самый.

— Что всё это значит?

— Любезный дон Андрэ, нам с вами следует поговорить. Но поскольку к концу нашего разговора вы, вероятно, попытаетесь на меня напасть, я счёл своим долгом заранее обезопасить нас обоих от этой некрасивой и — уверяю вас — совершенно бесплодной попытки.

— Хотели поговорить? — Я недоверчиво посмотрел на него. — Зачем? Вы что-то слышали обо мне?

Может быть, с ним был знаком мой настоящий де Монгель?