Рыцарь из Дома Драконов

Брайан Ретвальд погиб в самом начале штурма, и никто толком не мог сказать, каким образом. Одни утверждали, лорд Айтверн лично перерезал ему горло, чтобы тот не попал к врагам в плен, вторые болтали, что низложенного венценосца убил Терхол, с самого начала решивший от него избавиться, третьи клялись на Священном Писании, что король покончил жизнь самоубийством. Александр даже не пытался судить, кто из них в большей степени врет. Если честно, ему было плевать. Терхол тоже погиб. Говорили, его зарубил все тот же Раймонд Айтверн - чтобы самому оказаться убитым минутой спустя.

Как бы там ни было, убийцу лорда Айтверна все-таки нашли. Невысокий щупловатый гвардеец клялся всеми святыми, каких помнил, что ходил у Терхола в доверенных людях и получил приказ убить лорда Раймонда лично от генерала. Он, мол, специально занял позицию на одной из башен, чтоб было сподручнее целиться в герцога. И прицелился наконец - хотя и не с первого раза, и его чуть не опередил какой-то другой парень, стрелявший с противоположной стороны. Лучник был смертельно перепуган и явно сам не соображал, похвалят ли его за содеянное или отругают, но при том отчаянно желал выслужиться. Не удалось.

– Герцог Раймонд Айтверн был одним из благороднейших и честнейших людей в королевстве, - промолвил Гледерик Брейсвер, и его лицо все аж побелело от гнева.
– Я лично приказывал его не трогать. Айтверн должен был остаться в живых и служить мне. И что теперь? Хочешь сказать, Терхол наплевал на мою волю? Может быть, он последнюю память свою пропил?

– Н-нет, м-милорд, - пролепетал убийца лорда Раймонда, позеленев. Несчастный трясся как заяц.
– Генерал... никогда... понимаете, он никогда не стал бы...

– Да уж понимаю, что не стал бы, - перебил Брейсвер.
– И понимаю получше тебя. Гарт Терхол был честным человеком. Он поднес мне Серебряный Престол, и никогда бы не пошел на такую подлость. Но кто-то ведь пошел, верно? Не он, так ты, больше некому. Признавайся, змей - ты самовольно нарушил приказ и выстрелил в лорда-констебля?

Гвардеец рухнул на колени и пополз к Брейсверу, не иначе намереваясь ухватить того за ноги и облобызать, но Гледерик замахнулся на него сапогом:

– Стой, где стоишь, мразь! Отвечай, с чего совершил такую мерзость?!

– Я просто выполнял приказ!
– выкрикнул лучник.
– Мне так Терхол сказал! Если Айтверн попробует сопротивляться - стрелять на поражение! Он сопротивлялся. А я сделал, что велели, клянусь! Не лгу я, милорд, вот вам крестное знамение!

– Вот значит как, - протянул Брейсвер, - ты, значит, клянешься. И что, душегубец, не боишься гореть в аду за свое клятвопреступничество? Ты, гляжу, и родную мать бы продал, только чтобы выкрутиться. Предположим, ты говоришь правду, и Терхол в самом деле проявил самовольство... Но вот как мне его судить, если его уже сам Господь Бог на том свете судит?

Стрелок выдавил из себя нечто совсем уж нечленораздельное.

– Значит, так, - постановил Брейсвер.
– Я не могу судить Терхола, он уже мертв. Но ты-то здесь, и на твоих руках кровь. Голова дана тебе не затем, чтоб бездумно выполнять приказы. Ты не получишь от меня моего королевского милосердия, но получишь мою королевскую справедливость. Я отправляю тебя на встречу с генералом Терхолом. Вместе и обсудите, кто из вас в большей степени виноват. Стража! Выведите этого человека прочь. Предать его смертной казни через повешение, завтра на рассвете. За измену против короля и за убийство герцога Западных Берегов.

Тут Александр и не выдержал. Он молча вышел из тронного зала, находиться там больше ему не хотелось, и отправился бродить, куда глаза глядят. Замок, еще недавно такой веселый и оживленный, производил теперь гнетущее впечатление. Куда бы он ни пошел, всюду ему попадались выбитые стекла, сорванные с петель двери, порубленная на куски мебель, осколки дорогих ваз и статуй под ногами... И - мертвецы. Сколько же их здесь сегодня погибло... Тимлейнская крепость погрузилась в угрюмое молчание, двор и лакеи попрятались кто куда, забились в норы, и по опустошенным залам, помимо патрулей, вышагивала одна только тишина.

И вот он сидит здесь, пьет и смотрит на воронов и дым от костров. Не самое приятное зрелище, но какое имеется. Вороны далеко, дым забивается в ноздри, а земля холодная, совсем как смерть или как вода подо льдом. Прекрасный финал для такого великого дня.

– Сэр Александр! Я уж умаялся вас искать!
– из сумерек вынырнула темная фигура, превратившаяся в Блейра Джайлса, юношу, служившего у Александром оруженосцем. Щека Блейра была рассечена, да и надетая поверх кольчуги котта кое-где порвана. Несмотря на это, парнишка держался молодцом, даже и не скажешь, что впервые в жизни сражался в настоящем бою, не считая одной давешней схватки в лесу. Мне бы пример с него брать, невесело подумал Александр.

– Нашел же, - сказал Александр, протягивая оруженосцу фляжку.
– Будешь?

– Спасибо, сэр!
– просиял мальчишка и приложился к горлышку. Он пил жадно, большими частыми глотками, и Гальс подумал, что ему бы не вина предложить, а простой родниковой воды попрохладней - после боя часто першит в глотке. Граф порадовался, что не стал брать Блейра с собой, в первую волну атакующих, и оставил его в рядах своей дружины, подоспевшей лишь тогда, когда самое отчаянное сопротивление уже было сломлено. В такие переделки едва начавшим брить усы юнцам лучше не соваться.

– Зачем искал хоть?
– осведомился Гальс, когда оруженосец оторвался от фляги и утер губы.

– Вас король видеть хочет.

– Который?
– еще вчера Александру и в голову бы не пришло иронизировать по подобному поводу, но то было вчера.
– Ах да, совсем забыл... У нас же теперь только один король. Король не говорил, зачем я ему сдался?

Блейр широко распахнул глаза:

– Так ведь он мне не докладывает.

– И правда. Как я только мог об этом забыть?
– Александр поднялся на ноги и принялся отряхивать плащ.
– Между прочим, Блейр, соизволь запомнить одну простую вещь. Король становится королем только тогда, когда архиепископ возложит на его голову корону и заставит принести клятву перед землей и водами. До той поры наш король, будь он хоть трижды монарших кровей, должен зваться принцем.

По лицу Блейра скользнула тень.

– Сэр Александр, вы это славно сейчас сказали... Но вот только в лицо лорду Брейсверу - сможете повторить?

– Разумеется. Пошли, - Александр хлопнул оруженосца по плечу.

В освещенной десятком свечей и согреваемой разожженным камином зале, куда Джайлс привел своего господина, Гледерика Кардана не обнаружилось, зато здесь присутствовали почти все остальные предводители восстания. Граф Томас Дериварн сидел за обеденным столом, расправляясь с копченой уткой, он казался довольным и веселым. Рядом с Томасом пил виски из доверху наполненного стакана граф Роальд Холдейн, а у камина расположились лорды Данкрейн, Тресвальд и Коллинс, о чем-то негромко переговариваясь. При этом герцог Джеральд Коллинс, чьего старшего сына Гальс убил этим утром, казался усталым и обеспокоенным. Скорее всего, он уже знает о пропаже наследника, но едва ли осведомлен о его гибели. Пройдет несколько дней, не меньше, прежде чем кто-то найдет спрятанные в парке тела Элберта Коллинса и Руперта Бойла. Александр знал, что рискует, ведь именно он должен был находиться в обществе двух пропавших дворян, и его ролью в этом деле рано или поздно, и скорее рано, чем поздно, заинтересуются. Как и точными причинами того, почему граф Гальс в урочный час находился не в цитадели, а в доме Эрдера. Ему не задавали пока вопросов только из-за всеобщей суматохи. Ничего, еще зададут.