Рыцарь из ниоткуда. Сборник

Это было что-то вроде здешнего шейка, половина заданных фигур, половина – импровизация. Яна, грациозная и прекрасная, четко отбивала каблучками ритм, посылая Сварогу обольстительные взгляды, хулиганка такая, волна золотых волос взметалась над обнаженными плечами, взлетал подол платьица так, что чертовски хотелось плюнуть на все расследования и увести ее наверх – чего он, конечно, не мог себе сейчас позволить: марш вперед, труба зовет, черные гусары…

Глянув через ее плечо, он увидел в дверях тихаря, перехватил его взгляд, и тот чуть заметно кивнул – значит, все прошло гладко…

Бывает часто с игроком: сел богачом – встал бедняком. Кто карты взял, прельстясь наживой, тому не знать игры счастливой. Игра азартная грешна: она не Богом нам дана – ее придумал Сатана!

Он постарался хоть на несколько минут отрешиться от забот, изо всех сил пытался соответствовать партнерше. Нельзя сказать, чтобы он танцевал плохо – но по сравнению с Яной все равно выглядел дрессированным медведем, каких фогороши водят по ярмаркам.

Кто любит сам с собой играть, не будет со стыда сгорать. Встал должником из-за стола, и не побьют его со зла…

Он протанцевал с Яной еще два танца (капитан, оставив всякие поползновения, держался в сторонке), столь же быстрых. Потом свет пригасили, раздалась медленная, томная мелодия фальтарады – самого близкого к танго из покинутого Сварогом мира таларского танца, по неведомым причинам тоже отнесенного к простонародным (каковые на балах Империи, в отличие от земли, танцевали часто и охотно).

Яна колыхалась в его объятиях, склонив голову ему на грудь, а поскольку стоял полумрак, ладони Сварога, что греха таить, никак не могли определиться с границами талии.

– Положи руки, куда следует, – шепнула Яна. – Я же тоже не железная, а до конца вечера столько времени…

Он подчинился.

– Ты как-то резко повеселел…

– Яночка, мы наконец-то стронулись с места, – так же тихо ответил Сварог. – А это уже кое-что…

– Тем не менее ты не спешишь во флигель…

– Тактика допроса, – сказал он. – Пусть посидит и помучается неизвестностью.

– Мне бы тоже хотелось пойти…

– Не стоит, – серьезно сказал Сварог. – Интагар будет держаться скованно, ты его стеснишь своим присутствием. В его представлении императрица обязана пребывать в недосягаемых высях и выслушивать доклады.

– Когда мы с ним общаемся во дворце, я что-то в нем не вижу особой скованности.

– Так то во дворце, – сказал Сварог. – А тут – допрос с пристрастием в мрачном сыром подвале.

– Ты же его не стесняешь своим присутствием?

– Ты императрица, а я – король, – сказал Сварог. – Значительная разница. Королям как-то даже и полагается по должности…

После фальтарады он протанцевал с Яной еще быстрый ригодон, выпил у столика бокал вина, посмотрел на часы. С тех пор как лейтенанта повязали, прошло три квадранса – вполне достаточно. Воспользовавшись грянувшим очередным быстрым танцем, он шепнул Яне:

– Оставьте мне свободное местечко за столом, ладно? Чувствую, могу припоздниться…

Незамеченным покинул зал, вышел через парадный вход направился к флигелю. Уже на крыльце спохватился, движением руки и коротким заклинанием убрал маску – вестибюль охраняли верзилы из его спецназа, ребята решительные и магией не владевшие, так что был реальный риск до полного выяснения схлопотать по организму. А так – обошлось, узнали, пропустили и показали, куда идти.

Кабинет Интагара оказался обставленным уже полностью: полка с бумагами, железный ящик с хитрым запором для особо важных дел, компьютер. Сварог сел напротив верного бульдога, спросил:

– Как он там?

– Должно быть, ему невесело, – сказал Интагар с подобием улыбки. – Камеру для ожидания мои ребята оборудовали на совесть: окна нет, каморка мрачная и сырая, всей мебели – ворох грязной соломы. Они туда даже парочку здоровенных крыс запустили, для пущего колорита. Классическое «мрачное узилище», дальше некуда.

– Ну, с крысами они, может, и перегнули палку, – задумчиво сказал Сварог. – Хотя… Ладно, пусть остаются крысы. Колорит так колорит, смотришь, на кого-нибудь из постояльцев как раз крысы и окажут самое большое впечатление – понятно, до экскурсии в пыточную… Ну, а теперь слушайте…

Он изложил всю историю, опуская мелкие подробности. Ничего тут не поделать, о Велеретте умолчать было нельзя. При первом упоминании о ней на лице Интагара мелькнула тень страдальческий грусти, но он, конечно, не позволил себе вопросов и высказываний, не относящихся к делу. Все ж кремень-человек.

– Вот такие дела… – сказал Сварог, закончив. – Кстати, как он себя вел?

– Да как все они, – сказал Интагар. – Напоминал, кто он таков есть, целый лейтенант гвардии и благородный маркиз, пугал дядей из министерства двора, виселицу всем обещал. Потом получил пару раз по загривку, и крепко, после чего угомонился… опять-таки, как все они. Государь… Я ничего не понимаю. В любом случае, – он посмотрел на стоящую меж ними синюю коробочку с поднятой крышкой. – Эта штука должна была попасть не ко мне в комнату, а к Велеретте…

– Я тоже ничего не понимаю, – сказал Сварог. – И никто ничего не понимает. Дохлое, но утешение… Но что-то же это должно означать, вперехлест через клюз?! Вы слышали что-нибудь о таких вот «тарелочках», украшенных камешками?

– Ни разу. За лавками продолжают наблюдать, но там и «тарелочки», и символы простые, без дополнительных украшений.

– Вот то-то, – сказал Сварог. – У меня те же сведения. И тем не менее эту штуку делали, как говорится, по особому заказу и подкинули именно Велеретте. Что-то это да означает… Ну, не будем ломать голову, пойдемте к постояльцу. Черт, на ногах стоять не хочется, но ведь придется…

– Ну что вы, государь, я все предусмотрел, – заверил Интагар. – Там напротив есть комнатушка для допросов. Опять-таки не похожа на ваш кабинет, но найдется на чем посидеть…

Они спустились в длинный подвал (целиком отданный под «хозяйство Интагара», потому что двум другим спецслужбам был без надобности, а если и им понадобятся «камеры ожидания», то у Интагара их с дюжину, всем хватит). Свернули направо, прошли по широкому чистому коридору, ярко освещенному карбамильскими лампами. Справа и слева как раз и располагались камеры – судя по низеньким дверям с зарешеченными окошечками. Коридор кончался свежепостроенной деревянной стенкой, в которой имелась дверь без замков и засовов (Сварог без объяснений догадался, что за ней).