Рыцарь ночи и Луна

– Дядя Ангус, что-то мне даже боязно. Людей-то совсем нет.

Боязно мне не было, но замок немного подавлял своей опустошенностью.

– Да есть тут люди, Лунка. И охрана при замке есть. Просто… Ну, мало людей-то. Вот и подзапустело все.

Парадная дверь замка была приоткрыта, так никого и не встретив, мы, некоторое время, неуверенно потоптались на широкой полукруглой лестнице. Я с интересом рассматривала резные каменные вазоны, несколько обшарпанное полотно дверей, большие красивые ручки в виде львиных лап и широкий стрельчатый витраж над дверью. Наконец Ангус не выдержал и пошире распахнув дверь прошел в огромный холл.

Шахматный рисунок мраморного пола, пыль по углам. Я повернулась к приоткрытой дверной створке и подняла глаза к потолку. Витраж не мыли уже много лет. Сейчас, когда сквозь него с трудом пробивались солнечные лучи, он казался почти жалким и уродливым – нижняя часть цветных стекол была так сильно затянута паутиной, что даже не получалось определить цвет. Люстры под потолком были, очевидно, для пущей сохранности, обернуты огромными полотнищами ткани. В тишине слышалось звонкое и надоедливое жужжание мух.

– Хозяева! Есть кто дома?! – совсем по-простецки позвал дядя Ангус.

Где-то вдали скрипнула дверь и раздались уверенные шаги. Мужчина был высок, даже выше Ангуса. Узкое, вытянутое лицо, брезгливо опущенные уголки крепко сомкнутых губ. Седые волосы подвиты и уложены в некое подобие нелепой прически со взбитым надо лбом коком. От этого он казался еще выше. Под тяжелыми, наплывающими веками цвет маленьких глаз не разобрать, но взгляд не слишком приятный, оценивающий. Белоснежная рубаха с высоким стоящим воротничком, подпирающая уши, серая жилетка и серые же брюки. Явно не простой работяга.

Здороваться он не стал. Зато дядя Ангус поклонился довольно низко, дернув меня за руку. Я повторила его жест, но ответного кивка мы так и не дождались. Он просто стоял и молча разглядывал нас. Ангус чувствовал себя так же неуверенно, как и я, немного потоптавшись, как бы размышляя, не уйти ли отсюда, не слишком ли мы мешаем столь важной особе, он, все же, решил заговорить:

– Почтенный сангир, я вот…

Договорить дядя Ангус не успел.

– Ко мне… следует обращаться… - ронс Каштер…

Говоря, он почти после каждого слова делал небольшую паузу, что придавало его словам весомость и рубленость.

– Ронс Каштер, я вот племянницу привел. Говорят, что вы прислугу в замок нанимаете, так вот, устроить бы девочку.

Ронс помолчал, все так же разглядывая нас, но теперь больше рассматривал меня.

– Посудомойка… Один тинг в месяц… Еда два раза… Одно платье в год… – посмотрел на меня с неким сомнением и добавил: – Два фартука… Общая спальня…

Признаться, на что-то очень уж хорошее я не могла рассчитывать, но один тинг! Это значит, в городе я смогу мыться раз в восемь дней. Все! Больше я не смогу позволить себе ничего. Даже простое платье стоит не меньше двух тингов. Ладно – ткани, они здесь дорогие, но еда, даже самая обычная, в городе тоже дороже, чем в деревне. На один тинг в неделю, пожалуй, можно прокормиться, если готовить самой и очень экономить. Чтобы обеспечить себе месяц вольной жизни я должна проработать год, не меньше!

Конечно, у меня были деньги, но работая здесь я ничего не скоплю. Может быть, горничным платят больше?

– Почтенный ронс Каштер, может быть у горничных условия лучше?

Опять неприязненный взгляд и ответ:

– Горничная должна… быть почтительна и любезна…

Он повернулся к нам спиной и ушел в тот же коридор, из которого вышел ранее. Обескураженные, мы переглянулись с дядей Ангусом и молча вышли в так и не закрытую дверь. Постояли минуту на крыльце, пытаясь сообразить, что именно делать дальше.

– Ты, Лунка, не расстраивайся! Ну, не приглянулась ты ему, бывает. Найдем тебе другую работу.

– Дядя Ангус, я и не расстраиваюсь. Просто один тинг в месяц – совсем уж мало. Так я на ноги никогда не встану.

Мы побрели по аллее назад, к воротам.

– Дядя Ангус, а давай немного сад посмотрим? Все равно ведь нет никого вокруг.

Он немного поколебался, а потом, перешагнув вместе со мной низкую оградку, прошел по старой листве, сквозь которую местами пробивалась сизоватая короткая травка. Я смотрела на планировку и понимала – раньше здесь было красиво. От аллеи мы отошли не так и далеко, когда услышали голоса.

– Пойдем назад, дядя Ангус.

– Наоборот – надо идти на голос!

– Это зачем еще? Вдруг заругают нас!

– Узнать, может быть есть другая работа. Ну, этот вот, который ронс-то – он ведь не самый главный в замке. Глядишь, может в другое какое место тебя возьмут. Всякое бывает, а раз уж пришли – надо все испробовать!

Я осознавала его правоту, но этот замороженный ронс, который вполне мог стать моим начальником, меня, признаться, пугал. Уж не знаю, чем я ему не приглянулась, но работать с ним не хотелось. Однако дядя Ангус шел вперед, на голоса, и я еле поспевала за ним.

Мы дошли почти до самого забора сада, когда у обшарпанного деревянного павильона увидели людей. Невысокий старичок гневно распекал двух крепких мужчин:

– И всего на день оставил вас, обормотов! И напоминал ведь тебе, Бартос, что обязательно полить нужно! Ничего вам доверить…

Мужики тоскливо переминались и, скучая, ждали, когда же начальство выговорится.

Договорить он не успел.

– Уважаемый, а где бы нам садовника главного найти, не подскажете?

– А зачем это вам, любезный, садовник понадобился?

Старичок выглядел забавно. Лицо его покраснело от гнева, на лысине блестели капли пота, а вокруг, венчиком, завивались легкомысленные седые кудряшки. Он вытащил из кармана жилетки сероватый мятый платок, вытер пот и, отвлекшись от нас, снова с горечью посмотрел на ящики с засохшей рассадой. Ящиков было много.

– Уволены, оба. Идите к ронсу Каштеру, получите расчет.

– Ронс Ингар! Да неужели из-за этого увольняют?! – тот, что заговорил, явно страдал от похмелья. И нездоровая краснота глаз, и привычка облизывать пересохшие губы, все говорило о том, что вчера он изрядно набрался. Второй, такой-же крепкий и такой же неряшливый, даже не стал спорить. Просто безнадежно махнул рукой и побрел в ту сторону, откуда мы пришли. Приятель посмотрел на него, потом на разгневанного старичка, потом снова на уходящего и пошел след в след за ним.

– Так зачем вам, почтенный, садовник понадобился?

– Работа нужна, ронс Ингар.

Пожалуй, пришли мы сильно не вовремя, потому что разгневанный ронс Ингар кажется даже стал выше ростом:

– Еще один работничек на мою голову?! Нет уж, любезный! Мне таких не нужно!

– Ронс Ингар, а если я рассаду поправлю вам – меня возьмете? – я вмешалась до того, как дядя Ангус ответил.

Старичок еще раз утер пот, присмотрелся ко мне и с сомнением спросил:

– Маг что ли? Силы-то хватит?