Рыцарь в алмазных доспехах

– А она?
– Гильермо разглядел в толпе перед сценой друга, которого явно и в цвет отшивала пришедшая с ним девушка, вырываясь из объятий.

– Он - ее муж!
– произнесла Беатрис. Вроде три простых слова, произнесенных обыденным тоном... Но Гильермо стало не по себе. Хотя он думал, что после сегодняшнего разучится удивляться.
– Законный!
– кивнула девушка, чувствуя его обалдение.
– Но лишь формальный!

Пауза.

– Но она любит его!
– грустно продолжила она.
– Это ради него она начала учить русский в свободное время!

– А он?

– Он - нет!
– Покачивание головой.
– Но она надеется.

– Фрейя?

– вспомнил Гильермо имя, оброненное и ею, и Эдуардо. Беатрис пожала плечами.

– И Фрейя тоже! Там нешуточная бойня, и Марине лучше туда не соваться! Она и не суется!- новый тяжелый вздох, - но все равно надеется! Слушай, пойдем отсюда?
– отстранилась вдруг она.

– Неприятно, да?
– усмехнулся Гильермо.
– А как же вечер, столик?

– Не здесь, - покачала она головой.

Он задумался.

– Надо бы подойти...
– И указал на друга, вставшего за спиной своей... теперь уже точно бывшей девушки, глядя, как та неотрывно, влюбленными глазами смотрит на сцену.
– Мы же вроде вместе пришли, неудобно!..

Беатрис отрицательно покачала головой.

– Там уже ничего не сделаешь! Лучше не надо, поверь! Давай лучше спасать то, что спасти можно?

С такой постановкой вопроса спорить было трудно, и он позволил утащить себя прочь, на улицу. Перед самым выходом Беатрис обменялась информативными взглядами с еще одной атлетически сложенной сеньоритой, и Гильермо мог поклясться, что это и есть та самая Анариэль - слишком властный был у нее взгляд.

Слава богу, пытка закончилась, они вышли на улицу. Но только тут он понял, что все только начинается. И что ему будет жаль, неимоверно жаль, если она сейчас по-простецки попросит его подвезти до дома.

– Теперь куда?
– обреченно произнес он, гадая, каков должен быть следующий шаг для развития знакомства. Ибо с этой сеньоритой не сработает ни один стандартный сценарий, к которым он привык за немаленькую в общем жизнь.

Глаза Беатрис загорелись:

– А поехали в игровую?

– Игровую?
– Кажется, его челюсть вновь отвисла. Действительно, отныне ему придется выбросить из головы все стандартные сценарии.

– Почему нет?
– забегали глаза этой бестии.
– Ты же играл в "Тайны волшебного леса"? Играл, по глазам вижу!
– констатировала она.

– Я так, новичок...
– опробовал возразить он, но это было бесполезно.

– Ничего! Будешь играть хиллером - там много ума не надо! И новичок справится!

Поехали, быстро подтянем тебя! У нас два часа, а потом пойдешь с нами на Арену. Ты не представляешь, что за козлы были в ту субботу!..
– Глаза девушки гневно вспыхнули.
– Там же тебя со всеми и познакомлю.

Видя, что он не решается, она привела в действие последний аргумент:

– Слушай, твой друг говорил, что ты тоже с ним в военно-медицинскую поступал, да?

– Да.
– Гильермо скривился.

– Но не поступил.

Отвечать не требовалось.

– Так в чем проблема?
– развела она руками.
– Хиллер - и есть военный медик! Только в "Тайнах...". Быстро, ноги в руки, будем твою мечту исполнять!

Они побежали к его машине. И он вдруг понял, что сделал правильный выбор. На пути его ждут сюрпризы и передряги, сам путь будет неимоверно долог... Но оно того стоит!

А еще, с этой девушкой никогда не будет скучно...

* * *

Пороха в достатке и вдоволь свинца.

Жаждой поединка грубеют ладони.

Нет в огромном мире иного венца, -

Не горим в огне и не тонем!

Эй, кистень проворный - заветный друг;

Убегают волны, зарёй играя.

Нет врагу пощады! Разорван круг!

Ждут героев ангелы рая!

– пел Хуан. Марина стояла, смотрела на него, слушала энергию голоса и боролась с внезапно нахлынувшими слезами. Он не просто пел; он нагло влезал в душу, заставляя пережить все эмоции людей, о которых пелось; заставлял пережить то, что творилось в этот момент в его собственной душе.

А еще она поняла, что ангелы в его песне - немного не те, о которых говорится в изначальном тексте, как бы ни считали бравые десантники сто тридцать второго полка.

Позади дымятся наградой года.

Впереди, как прежде - походы и брани.

Кто костлявой смерти в лицо хохотал,

Кто в боях не раз был изранен.

Нет, песня эта предназначалась не марсианам. Пел ее он для избранных, находящихся в зале. А таких было немало, начиная от собственного взвода (кажется, в углу она заметила одну из Сестренок) и взвода Эдуардо, и до... Кто его знает, сколько их здесь! Марина так и не научилась вычленять их из толпы. А теперь, под прикрытием места для тусовки аристократии, в клубе можно спрятать самого черта, не то, что каких-то смазливых девочек!

И главное, теперь она понимала, что ангелы эту песню полностью заслужили.

Сполохи знамений лобзают уста,

Жаркие молитвы и дрожь сновидений.

Только неизбежна победа креста

В череде лихих наваждений.

Света не убудет - отмерен срок;

Пламенеют судьбы в веках сгорая.

Нет врагу пощады и в этом рок!

Ждут героев ангелы рая!

Кажется, она все-таки заплакала. Да и не плакать под этот голос было невозможно. Но плакала не только она - у многих вокруг глаза были на мокром месте. Причем не только у фанатеющих сеньорит, облепивших сцену и что-то визжащих по поводу: "Ваня, я тебя люблю!" Рослые дюжие марсианские десантники, которых трудно заподозрить в сентиментальности, плакали тоже - ибо помимо прочего принимали текст песни на собственный счет.

...Но все заканчивается, закончилась и эта пытка.

– Следующая песня посвящается одной девушке, которая стоит сейчас в этой толпе, - произнес вдруг Хуан, приторно улыбнулся и загадочно подмигнул в первые ряды. Окружающие ее фанатки в один голос взревели: каждая приняла подмигивание на свой счет (или хотела принять, не суть важно). Но Марина ясно видела, что смотрел он в этот момент персонально на нее, несмотря на то, что освещение в клубе оставляет желать лучшего, а знать, что она здесь... В общем, она не была уверена, что ему о ней сказали.

Что-то крикнув своим, Хуан вновь ударил по струнам. Окружающие его парни поддержали, и по залу разлилась другая музыка. С похожей энергией, но неуловимо... Иная. И во время проигрыша, и Марина ясно это чувствовала, он смотрел только на нее.

Видно дьявол тебя целовал

В кpасный pот, тихо плавясь от зноя.

И лица беспокойный овал

Гладил баpхатной темной pукою.

Если можешь беги, pассекая кpуги,

Только чувствуй себя обpеченной.