Рыцарь Золотого Сокола

Луна уже стояла высоко. Ее свет струился на кровать и на Джиллиану, лежащую на ней со спутанными волосами, так что Райен мог ясно видеть ее лицо.

Решившись, он задал ей вопрос, мучивший его всю ночь:

— Джиллиана, там, в своем Талшамаре, ты, наверное, снова выйдешь замуж,?

— Нет, никогда. Мне не нужно ни другого ребенка, ни другого супруга. Он немного отстранился от нее.

— А что ты будешь делать, если с ребенком что-то случится? Ты думала об этом?

Она улыбнулась и сказала с твердой уверенностью:

— Ничего не случится. Обещаю тебе: наша дочь вырастет здоровой и счастливой. Я и мои подданные — мы будем любить ее и оберегать от всех бед.

Райена, видимо, еще что-то беспокоило, но больше он ни о чем не стал спрашивать. Вскоре его глаза закрылись, и Джиллиана придвинулась ближе к нему.

Он давно уснул, а она все лежала без сна, вглядываясь в его лицо. Ее пальцы тихонько перебирали темные пряди его волос, потом она поцеловала его в губы, отчего он вздохнул, но не проснулся. Потом, зажав его пальцы в своих, она тоже закрыла глаза.

Ей не хотелось думать о том, что скоро Райен будет вот так же лежать рядом с Катариной.

Увы, в ее жизни не будет больше любви Райена, о которой она так мечтала. Что ж, им просто не суждено быть вместе.

Когда за окном рассвело, она тихо выскользнула из-под покрывала и оделась. Она шла к сэру Хэмфри — сказать ему, что пора готовиться к отъезду. Дорога домой будет для нее радостной и печальной. Радостной — потому что она наконец-то попадет в родной Талшамар. Печальной — потому что она никогда больше не увидит Райена.

Райен должен прожить свою жизнь здесь, на Фалькон-Бруине, а она в Талшамаре, и меж ними не будет ни моста, ни дороги.

24

Было еще рано, поэтому по пути в конюшню, где Джиллиана рассчитывала найти сэра Хэмфри, она не встретила ни единого человека. Старый рыцарь всегда поднимался раньше всех и первым делом шел в конюшню проведать лошадей.

Завидев Джиллиану издали, ее верный друг нахмурился.

— Что-нибудь случилось, Ваше Величество?

— Нет-нет, я просто искала вас, чтобы сказать: как только все будет готово, мы можем грузиться на корабль.

Он внимательно вгляделся в ее лицо. Раз они могут готовиться к отплытию, значит, она уже носит под сердцем дитя. Он улыбнулся и поднес ее руку к губам.

— В таком случае к завтрашнему утру все будет готово. — И добавил, понизив голос — Признаться, я сыт этим островом по горло.

— Я тоже, — задумчиво сказала она.

— Надеюсь, что морская болезнь будет милосерднее к вам, чем по пути сюда, — заботливо сказал сэр Хэмфри.

— Не беспокойтесь, Хэмфри. То была не морская болезнь.

Он понимающе кивнул.

— Передайте остальным, что я желаю пуститься в путь как можно скорее. Наш корабль все еще стоит у берега?

— Да, Ваше Величество. Я сейчас же отдам все распоряжения о погрузке.

Тоскливый взгляд Джиллианы обратился к замку. Хэмфри не нужно было ни о чем спрашивать — он и так догадывался, что ее гнетет. Он столько лет был с нею рядом и заботился о ней, что иногда угадывал ее мысли раньше, чем она успевала их осознать.

— Ваше Величество, вы уверены, что именно этого хотите? — мягко спросил он.

Джиллиана не стала кривить душой перед старым другом.

— Так должно быть, — просто сказала она. — Я и Райен — мы оба должны сдержать слово. — Протянув руку, она погладила белую гриву красавца жеребца. — Думаю, что кардинал Фейлшем очень ждет нашего возвращения. В последние годы он сильно сдал.

— Да, Ваше Величество, я тоже это заметил. Конечно, он будет рад, когда вы снимете груз власти с его плеч.

— Пойду велю Нетте складывать вещи, — сказала она, уходя.

Пока она пересекала безлюдный двор, он задумчиво глядел ей вслед. Она шла с высоко поднятой головой, но душа ее разрывалась от боли — сэр Хэмфри ясно это видел. Быть может, она уже поняла, как дорог ей принц Райен? Да, скорее всего — даже если она еще не задумывалась о том, как называется переполняющее ее чувство.

Королевский палатин готов был пожертвовать жизнью ради того, чтобы оградить ее от любой беды, но оградить ее от мук разбитого сердца не мог даже он.

Мелесант с удивлением разглядывала кольчугу сына и шлем, который он держал на руке.

— Ты так одет, будто собрался с кем-то воевать. С кем же, позволь узнать?

— Миледи, я пришел предупредить вас вот о чем. Я не намерен долее терпеть, как вы притесняете мой народ.

— Твой народ?! Ты, должно быть, повредился умом со своей заносчивой супругой. Я правительница Фалькон-Бруина. Я, а не ты! Ты впрямь вообразил, будто сумеешь поднять и повести на меня целое войско?

— Сумею.

— Глупец. — На ее губах мелькнула самодовольная усмешка. — Ты забываешь, что у меня есть очень влиятельные друзья. Они меня не оставят.

Он смотрел на женщину, которая дала ему жизнь, но не чувствовал родства с ней. В раннем возрасте он нечасто ее видел — она не имела привычки заглядывать в детскую, зато много раз слышал из ее собственных уст, что она не выносит детей. Тогда ему отчаянно хотелось ей понравиться, чем-нибудь угодить, но она не замечала его стараний. Теперь ему было все равно, нравится он ей или нет. Он вырос.

— И все же я попробую. Возможно, я проиграю эту войну, но и вам ее не выиграть.

На миг Мелесант показалось, что она падает в какой-то глубокий колодец.

— Послушай, Райен, я не хочу с тобой воевать. Может быть, будет лучше, если ты на время уедешь из Фалькон-Бруина?

— И брошу свой народ на произвол судьбы? Нет.

— А как же твоя прелестная молодая супруга? — Она пристально вглядывалась в его лицо. — Думаешь, я не вижу, как ты пожираешь ее глазами? Бедная Катарина. Она еще не поняла, что ты влюбился в собственную жену.