Рыцарь
Шрифт:
Просидев довольно долго в саду, она наконец поднялась со скамьи. Ленч уже прошел, но в кафе она заказала чашку крепкого черного чая с молоком и тарелку «сконов». В Беллвуде она приобрела справочник для туристов и еще один купила в Торнвике, так что теперь, поедая «сконы» и запивая их чаем, она одновременно читала справочники.
С каждой новой прочитанной строчкой она повторяла себе, что боль, которую она испытывает, утратив любимого, искупается переменами, происшедшими в прошлом. Что, в самом деле, значит чувство, возникшее между двумя людьми, если, отказавшись от любви, они смогли переменить ход истории?! Кит остался в живых, леди Маргарет
На фоне всего этого что может значить небольшое любовное приключение?!
Покинув кафе, Дуглесс зашагала к станции. Теперь она может ехать домой, лететь в Америку, назад, к своей родне! И никогда более она не будет чувствовать себя какой-то посторонней в своей семье и никогда ей не придется прикидываться кем-то, кем она в действительности не является!
Сидя в поезде, который вез ее в Эшбертон, она твердила себе, что должна испытывать настоящий подъем! Ведь им с Николасом столь многое удалось! Ну кому еще удалось изменить ход истории?! А вот ей, Дуглесс, такая возможность представилась! Ведь благодаря ее усилиям семейство Стэффорд и сейчас процветает! И сейчас еще стоят те прекрасные здания, которые спроектировал Николас, а ведь это она убедила его использовать свой талант по назначению!
Но полностью изменить ход своих мыслей она не могла: что толку внушать себе, что именно она должна чувствовать, если на самом деле ей плохо, по-настоящему плохо.
В Эшбертоне она медленно побрела к своей гостинице. Надо будет позвонить в кассу и забронировать билет!
Но в вестибюле гостиницы ее поджидали Роберт с Глорией. В данный момент она не была уверена, что найдет в себе достаточно сил, чтобы противостоять им.
— Я сейчас принесу браслет, — сказала она и поскорее, пока он не заговорил с ней, отвернулась. Однако он остановил ее, схватив за руку.
— Слушай, Дуглесс, мы не могли бы поговорить?
Она вся напряглась, готовая выслушать его оскорбления.
— Я же сказала, что сейчас принесу браслет, и прошу извинить меня за то, что держала его у себя.
— Ну, пожалуйста! — повторил он, и выражение его глаз было нежным.
Дуглесс взглянула на Глорию — с лица девушки куда-то пропало самодовольное выражение, когда казалось, она хотела сказать: «Я все же заставлю вас обратить на меня внимание!» В полном изнеможении Дуглесс опустилась в кресло напротив отца с дочерью. Прямо-таки — Люси и Роберт Сидни! — подумала Дуглесс. Просто поразительно сходство Глории С невестой Кита, современного Роберта — с Робертом из шестнадцатого столетия! Дуглесс подумала о том, что они с Николасом совершенно изменили течение жизни этих людей: у Роберта Сидни не осталось решительно никаких причин, чтобы ненавидеть Николаса, который и не думал заделывать Арабелле ребенка на столе! А Люси благодаря Дуглесс обрела некоторую веру в себя!
Откашлявшись, Роберт произнес:
— Знаешь, мы с Глорией обсудили все, и мы… гм… пришли к выводу, что, возможно, были не вполне справедливы к тебе.
Глаза Дуглесс округлились от удивления. Когда-то, на каком-то витке своей жизни она смотрела на Роберта как бы с шорами на глазах: видела лишь то, что хотела видеть, и наделяла его такими чертами характера, которых у него и в помине не было. Теперь, как бы обозревая всю их предыдущую жизнь вдвоем, она понимала, что он никогда не любил ее!
— Чего ты
от меня хочешь? — устало спросила она.— Ну, мы просто хотели извиниться, — ответил Роберт, — и были бы очень рады, если бы ты присоединилась к нам на весь остаток нашей поездки!
— И вы можете сидеть впереди! — добавила Глория. Дуглесс лишь переводила взгляд с одного на другую, совершенно озадаченная — и не тем, что они говорили, потому что Роберт нередко и в прошлом извинялся или даже предпринимал что-то, чтобы добиться от нее того, чего ему хотелось, а тем, сколь искренни были выражения их лиц! Казалось, они и впрямь верят в то, что произносят!
— Да нет уж, — мягко ответила она, — Завтра утром улетаю домой!
Склонившись к ней, Роберт взял ее за руку:
— Надеюсь, ты имеешь в виду мой дом! — спросил он, и глаза его заблестели, — Тот дом, который станет нашим, как только мы с тобой поженимся!
— Поженимся? — прошептала Дуглесс.
— Да, Дуглесс! Пожалуйста, выходи за меня замуж! Я был таким дураком, что не понимал, как хорошо мы с тобой жили!
Дуглесс лишь слегка усмехнулась. Ну вот, она и услышала то, чего ей так сильно хотелось: можно выйти замуж за всеми уважаемого, надежного человека!
Сделав глубокий вдох, она улыбнулась Роберту, ибо вдруг почувствовала, что ей не хочется продаваться так дешево! Теперь она уже не та недотепа-малышка в семье, не достигшая высот, которые занимают в своем положении ее старшие сестры! Она — женщина, которую перебрасывали в другую эпоху, и она там не только сумела выжить, но и осуществить крайне трудную задачу! Нет, больше ей не требуется как-то реабилитировать себя в глазах слишком идеального семейства, притаскивая в дом какого-нибудь вполне преуспевающего супруга! Нет, теперь и сама Дуглесс может преуспеть в жизни!
И, взяв руку Роберта, она вернула ее к нему на колени и очень любезно проговорила:
— Спасибо, но не нужно, большое спасибо!
— Но я думал, ты хочешь выйти замуж! — воскликнул он, глядя на нее в полной растерянности.
— И еще папочка говорил, что я могла бы быть подружкой невесты на вашей свадьбе! — добавила Глория.
— Когда я и впрямь соберусь замуж, то выйду за того, кто всего себя отдаст мне! — проговорила Дуглесс, а затем, глядя на Глорию, добавила:
— Ну, и подружек на собственную свадьбу я предпочту выбирать сама!
Глория вся залилась краской и потупясь уставилась на свои ногти.
— Да, Дуглесс, ты изменилась! — тихо заметил Роберт.
— Да, изменилась. Или нет? — отозвалась Дуглесс, как бы и сама удивляясь сказанному. — Да, верно, действительно изменилась! — подтвердила она и встала. — Сейчас я принесу ваш браслет!
Она пошла к лестнице, но Роберт, оставив Глорию в вестибюле, двинулся за ней. Он не произнес ни слова, пока она не отперла дверь номера и не вошла в комнату. Последовав за нею, он закрыл за собой дверь.
— Скажи, Дуглесс, у тебя есть кто-то другой, да? — спросил он.
Она достала из своего чемодана браслетик с бриллиантами и протянула Роберту.
— Нет, у меня никого нет, — ответила она, вновь ощущая всю боль из-за утраты Николаса.
— И даже того парня, которому, по твоим словам, ты помогала в его изысканиях?
— Нет, все изыскания закончились, и он… он исчез.
— Навсегда? — спросил Роберт.
— Да, настолько навсегда, насколько это позволяет одно лишь время! — ответила Дуглесс и на мгновение отвернулась в сторону. Затем, глядя на Роберта, сказала: