Рыцарь

— Это была миниатюра, выполненная маслом, где-то еще в шестнадцатом веке, и представляла собой портрет некой дамы. — Тут он посмотрел на нее, и взгляд его был почти ласкающим — несмотря на ее распухшую от слез физиономию! — Мне очень захотелось иметь этот портрет, — продолжал сосед. — Я этого не в состоянии толком объяснить: не то чтобы я попросту хотел его иметь, нет, я должен был получить его! — сказал он и, улыбаясь, продолжал:

— Боюсь, что в тот момент я был — как бы выразиться поточнее? — не слишком послушным ребенком, озвучивающим громким голосом свои просьбы. Портрет оказался чрезвычайно дорогим, и мать не желала и слушать мои настойчивые просьбы. Однако я не соглашался ни с каким «нет» в качестве ответа на них! В следующую же субботу я самостоятельно сел в метро, вернулся в тот антикварный магазин и все, что у меня было, отдал в качестве предварительного взноса в уплату за портрет. А было у меня что-то около пяти фунтов. — Повернув к ней голову и улыбаясь ей, он продолжил:

— Теперь-то, возвращаясь памятью к тем событиям, я думаю, что старик владелец магазина решил, что я хочу стать коллекционером картин. Но я вовсе не собирался ничего коллекционировать: мне был нужен один лишь этот портрет!

— Ну и что же, вы получили его? — шепотом спросила Дуглесс.

— О да. Мои родители сперва подумали, что я спятил, и решительно заявили, что миниатюра елизаветинских времен — вовсе не игрушка для ребенка, но, когда увидели, что неделю за неделей я трачу все свои карманные деньги только на плату за этот портрет, стали мне помогать. А затем, как раз перед самым нашим отлетом из Англии, когда я почувствовал, что мне никогда не накопить денег на этот портрет, отец повез меня в антикварный магазин и купил его мне в подарок. — Сказав это, сосед откинулся на спинку кресла, как если бы это был конец всей истории.

— А этот портрет у вас при себе? — опять шепотом спросила Дуглесс.

— Да, он всегда со мной — я с ним никогда не расстаюсь. Хотите взглянуть?

Дуглесс только и смогла, что кивнуть в ответ. Из внутреннего кармана пальто сосед извлек маленький кожаный футляр и передал его Дуглесс. Медленно-медленно она открыла крышку. Там, на подкладке из черного бархата, покоился тот самый ее миниатюрный портрет, который некогда заказал Николас. Не спрашивая разрешения, она извлекла его из шкатулки, перевернула и подставила его оборотную сторону к свету.

— «Душа моя найдет твою», — проговорил Рид. — Вот что там написано, а вместо подписи — большое "К". Мне всегда хотелось понять, что именно означают эти слова и что обозначает это "К".

— "К" — Колин! — не задумываясь воскликнула Дуглесс.

— А откуда вы это знаете? — спросил он.

— Что именно?

— Ну, что мое второе имя — Колин. Полностью меня зовут Рид Колин Стэнфорд.

Теперь она наконец по-настоящему внимательно посмотрела на него. Он же посмотрел на портрет, а потом на нее, и взгляд его при этом был такой же, как у Николаса, — из-под ресниц.

— А чем вы зарабатываете себе на жизнь? — прошептала она.

— Я — архитектор, — ответил он.

У нее даже дыхание перехватило, и она спросила еще:

— А женаты вы когда-нибудь были?

— Вы прямо к самой сути подбираетесь, верно? Нет, женат я никогда не был, но должен сказать вам правду: однажды расстался с женщиной чуть ли не у самого алтаря. И это было самое скверное, что я когда-либо делал за всю свою жизнь!

— И как же звали эту женщину? — едва слышно спросила Дуглесс даже не шепотом, а одними губами.

— Летиция, — ответил он.

Именно в этот момент у их кресел остановилась стюардесса.

— На обед у нас ростбиф или куриные котлеты по-киевски, — сказала она. — Вы что предпочитаете? Поворачиваясь к Дуглесс, Рид спросил:

— Ну, так как — вы пообедаете со мной?

«Душа моя найдет твою», — когда-то написал Николас. Да, души! Не тела, а души! — подумала она.

— Да, конечно, я пообедаю с вами! — воскликнула Дуглесс.

Он улыбнулся ей — и это была улыбка Николаса!

О Господи, — мысленно произнесла она, — благодарю Тебя!

Благодарю Тебя!