Рыцарь
Шрифт:
— Спасибо.
Лорн кивнул.
И, вновь зашагав, сказал:
— Ни одна из пяти шпаг не лишняя.
ГЛАВА 9
Они перебрались через перевал, который привел их в долину Горляс, и не остановились, когда пришел вечер. С наступлением ночи они дремали, сидя на выбившихся из сил лошадях, но продолжали ехать, потому что должны были двигаться дальше, чего бы это ни стоило. Они не знали, удалось ли им обогнать гельтов, и были уверены лишь в одном: противник не мог уйти слишком далеко.
Ночь выдалась темной и безлунной, и Большая туманность казалась особенно бледной. Теожен решил, что разумнее будет сделать привал под покровом хвойной рощи, на холме. На этот раз они тоже не стали разводить костер. Есть было нечего.
Лейстер первым разглядел огни далеко впереди.
Лорн перерезал горло первому часовому.
Молодой гельт сидел и спал. Лорн зажал ему рот рукой и не отрывал ее, пока длилась короткая агония. Затем он тихо положил труп и сосредоточенно огляделся по сторонам. Занимались первые серые лучи рассвета, и в лагере гельтов все еще спали.
Но как долго это продлится?
Они пересекли долину и продолжали ехать верхом, пока это было возможно. Оставили лошадей в русле высохшей реки с крутыми обрывами. Освободились от всего, что могло произвести шум или привлечь взгляд. Затем двинулись неслышным, но быстрым шагом, пригибаясь, пользуясь преимуществом темноты и малейшими неровностями ландшафта, при необходимости дожидаясь, когда луну закроют облака, чтобы пройти, не таясь.
Они договорились вначале устранить часовых, а затем постараться найти пленниц, пока противник не забьет тревогу. Но день уже начинался. Вскоре гельты должны были проснуться и отправиться в путь.
Хотя…
Поводив носом, Лорн поднял деревянный кубок, лежавший рядом с трупом, и принюхался. Пахло спиртным. Часовой заснул на посту, потому что был пьян. Выходит, гельты напились, и костры, которые они зажгли в эту ночь, были праздничными. Чем объясняется такая неосторожность? Может быть, они решили заранее отпраздновать успех своего набега? Впрочем, это уже не имело значения.
Лагерь гельтов расположился у подножия обрыва, под широким выступом, который, словно веко, свисал с довольно крутого склона. Лорн взглянул вправо и увидел, как Лейстер сделал ему знак. Затем Лорн переместился влево, обогнул крупную скалу и заметил Гаральта, который крадучись приближался к третьему часовому. Гельт не спал, но был занят тем, что мочился, слегка пошатываясь на ногах.
Внимание Лорна привлек шорох.
Он поднял глаза. Из палатки на склоне, сшитой из кусков кожи, вышел воин. Это была единственная палатка на весь лагерь. Большинство гельтов спали под открытым небом, завернувшись в одеяла, или там, где опьянение свалило их с ног. Тот, кто вышел из палатки, зевнул и потянулся. Из одежды этот гельт носил только штаны. Он был высокий, мускулистый, кожа оттенка красного дерева. Лорн тотчас решил, что это главарь. Череп гельта был гладко выбрит, и только на затылке росли волосы, которые, заплетенные в длинную черную косу, ниспадали по спине между лопатками.
Лорн помертвел от страха.
Рослый воин вот-вот должен был заметить либо Лорна, либо Гаральта, и тут уже ничего нельзя было поделать. Старый сканд главаря не увидел. Он подскочил к часовому, схватил и перерезал ему горло. Не раздалось ни звука, но движения оказалось достаточно. Главарь повернул голову и выпучил глаза. Сердце Лорна замерло. Он ринулся вперед, но было слишком поздно. Тот уже издал боевой клич.
Лагерь тотчас начал подниматься, а Лорн услышал крики Теожена и Орвейна, которые бросились в атаку. Он без труда прикончил первого воина, ошеломленного и безоружного, но тут на него набросился второй. Лорн отвел клинок своего противника, ударил его коленом в живот и проткнул шпагой. Без особой надежды Лорн поискал глазами пленниц, но в лагере уже кипела яростная схватка. Он услышал свист: это Орвейн метнул нож в спину гельта, который подбирался к нему сзади. Лорн едва успел бросить благодарный взгляд старому рыцарю: сверху на него прыгнул воин, вооруженный двумя длинными кинжалами. Лорн пригнулся, позволил
гельту перевалиться через свое плечо, и тот покатился по пыльной земле, но тотчас поднялся. Сверкая глазами и оскалив зубы, он наступал с таким неистовством, что Лорн был вынужден отступать и парировать, парировать, парировать. Наконец, улучив момент, он рубанул по правому запястью своего противника и, развернувшись, обезглавил его.Воспользовавшись короткой передышкой, Лорн остановился и огляделся.
Численный перевес по-прежнему был на стороне гельтов, однако эффект неожиданности все же сработал. Человек десять воинов противника уже лежали на земле, кто мертвый, кто раненый, а остальные не могли дать единый отпор. Возможно, участники экспедиции и сумеют выбраться живыми из этого хаоса криков ненависти и смерти. Теожен бился с главарем гельтов, который забил тревогу; Лейстер, раненный в руку, разоружил гельта и разбил тому череп его собственной палицей; Гаральт уложил на месте одного воина, а затем рубанул по плечу другого; Орвейн добивал противника, упавшего на колени. Повсюду текла кровь и впитывалась в землю. Под звон стали стоны раненых смешивались с хрипами предсмертной агонии.
И тут Лорн увидел их.
Возле обрыва сидели пять женщин с грязными волосами, в разорванной одежде; они были привязаны за запястья к двум кольям, вбитым в землю. Пользуясь тем, что никто не обращает на них внимания, они пытались порвать свои путы, чуть не в кровь раздирая кожу.
Нанося удары влево и вправо, сбив с ног гельта ударом кулака и перерезав ему горло оборотной стороной клинка, Лорн устремился к пленницам. Он отправил на тот свет еще одного противника, вставшего на его пути, но не увидел татуированного гельта, который налетел на него со спины. Шпага Лорна откатилась в сторону. Они вцепились друг в друга, покатились в пыли. Лорн ударился головой о круглый камень. Боль разорвалась в черепе ослепительной вспышкой. Он с трудом встал, пошатываясь, в глазах мутилось, а в ушах пронзительно звенело. Его противник тоже едва стоял на ногах. Лорн понял это, кинулся на него и, в свою очередь, сбил с ног. Это отняло у Лорна остатки сил. Испытывая головокружение, он неловко попятился и сам едва устоял на ногах. Тем временем гельт поднялся и обнажил нож. Он прищурился, словно пытался видеть сквозь густой туман, затем его взгляд упал на Лорна, и он с криком накинулся на него.
Лорн ожидал этого.
Он сумел схватить гельта за запястье и нанести ему один, два, три удара коленом в живот и в бока. Но противник собрался с силами и боднул его головой в лицо. Лорн упал на спину и съехал со скалы. Он увлек воина за собой и распластался на скале спиной, задерживая лезвие ножа в нескольких сантиметрах от своего лица. Лорн не мог ни оттолкнуть нож, ни отвести его. Хуже того, он чувствовал, что слабеет. Медленно, неумолимо, лезвие приближалось. Лорн морщился, сопротивлялся всеми силами. Пот заливал ему глаза, однако он видел стальное острие, которое, дрожа, надвигалось на его выцветший глаз.
Лорн до боли зажмурился…
И внезапно гельт перестал бороться. Он застыл и рухнул, словно пораженный молнией.
Тогда Лорн увидел, кто стоял над ним, держа в руках окровавленный камень.
Это была одна из пленниц.
Босая. Вся в грязи. Изможденное лицо и безумный взгляд. С израненных запястий свисают кожаные ремешки. Платье изорвано в лохмотья. Молодая. Глаза большие, ясные, голубого цвета. Спутанные черные волосы ниспадают тяжелыми завитками.
Она казалась потерянной, сломленной.
Лорн нашел ее красивой.
Часом позже, когда спокойный утренний свет уже разлился над горами, все гельты, которым не удалось бежать, были мертвы. Невозмутимые Орвейн и Гаральт приканчивали раненых, Лейстер помогал освобожденным женщинам, а Лорн пошел за лошадями. Они взяли только одного пленника: предателя, который указывал гельтам путь через горы Аргора и которого Теожен собирался предать суду. Изменника схватил Орвейн и, ослепленный бешенством, исколотил до полусмерти. Состояние человека было таким плачевным, что всадники сомневались, выдержит ли он обратный путь. С выбитыми зубами и вывихнутой челюстью он не мог отвечать на вопросы, и никто не узнал даже его имени.