Рыцари и сеньоры (сборник)
Шрифт:
Виктор Степанович легко справился с сопротивлением медсестры. Он даже поцеловал в щеку.
— Не честно!.. — крикнула вслед разгоряченная Леночка.
В реанимационной палате «для безнадежных» стояла только одна койка. Лицо Нины было строгим и белым как снег.
— Тише! — шепнул Виктор Степанович Мишке. — Как пса-то зовут?
Мишка пожал плечами. Пса чуть слышно заскулил и потянулся мордой к койке.
— Узнал хозяйку! — улыбнулся Виктор Степаныч.
Мишка рассматривал лицо Нины. Ему очень хотелось взять Спящую Принцессу за руку, но рядом был доктор
Заведующая отделением профессор Курлянцева устроила доктору Семушкину настоящий скандал. Виктор Степанович молча написал заявление на расчет.
— У этой больной в самом деле больше никого нет? — тут же успокоившись, спросила Курлянцева.
— Как видите, есть, — сказал Виктор Степанович. — Только этот тип не собирается прятать свой хвост даже под белый халат.
Курлянцева коротко бросила:
— Хорошо, но под вашу ответственность!
Мишка взял отпуск за свой счет. Он приходил в больницу в шесть утра и покидал ее только по категоричному приказу строгой медсестры Леночки.
Больные назвали пса «академиком Собакевичем». Но Мишка по прежнему обзывал его Бобиком. Утром пес, всегда одетый в белый халат, сшитый ему Леночкой, обходил палаты вслед за профессором Курлянцевой. Позже Виктор Степанович не без удивления констатировал улучшение самочувствия даже у самых тяжелых больных. Веселый шум и смех сопровождали Бобика как королевская свита. «Академик» кушал все, что ему предлагали и толстел прямо на глазах. На его проводника Мишку почти никто не обращал внимания…
— Вчера мне бывшая жена звонила, — Виктор Степанович говорил глухо, не глядя в сторону Мишки. — Вспомнила о кое-каких своих вещах. Сегодня утром я оставил их у соседки… Никогда не женись, брат.
Мишка пытался кормить Бобика. Пес воротил морду от тарелки с простым супом и смотрел в сторону самой веселой третьей палаты.
— А я раньше о любви совсем не думал, — Виктор Степанович достал очередную сигарету. — Полгода назад пришел домой, а на столе записка: «Прости, я так больше не могу…» Как в бездарном романе.
— Виктор Степаныч, а Нине лучше, — сказал Мишка, удерживая пса за ошейник. — Леночка вчера мне сказала, что…
— Много знает твоя Леночка! — фыркнул врач.
— Много, — мимо прошла Леночка и одарила доктора презрительным взглядом. — Между прочим, курить можно только в вестибюле.
— Миш, пошли, покурим? — с заметной жалобной ноткой в голосе попросил доктор. — А то ходят тут всякие…
Стерильного Бобика пришлось оставить под присмотром Леночки.
— Курлянцева научный труд пишет, — улыбаясь, рассказывал доктор Семушкин. — Тема: «Эмоциональное воздействие на больных, находящихся в бессознательном состоянии». Мишка, у тебя попросту свистнули идею.
Мишка совсем не думал об «идее». Он смотрел на дождь и думал о Прекрасной Принцессе.
— Жизнь — как весы, Мишка. Какая-нибудь крошка может качнуть их в ту или другую сторону.
— Нужно Бобика Крошкой назвать, —
улыбнулся Мишка.— В этой «крошке» наверное, уже больше трех пудов. Жрет как слон. Вчера у больного Сиволапова стянул кусок ветчины.
— Бобик тосковать перестал. Понимаете?.. Собаки все чувствуют.
— Вашими бы молитвами, — врач вздохнул. — А тоска, брат, действительно такое собачье чувство, что хоть вой от нее. Вот моя бывшая жена, например…
Доктор Семушкин говорил тихо и его голос был почти неразличим от звуков дождя. Мишка смотрел на капли на стекле и чему-то улыбался…
Вечером наступил кризис. Врачи суетились возле кровати Нины. Мишка совсем не понимал их разговора. Но после фразы «адреналин в сердце» у него вдруг похолодело в груди.
— Ты здесь?! — доктор Семушкин оглянулся. Злые глаза над белой повязкой казались огромными и черными. — А ну марш отсюда!
Мишка попятился к двери. Пес пошел следом за ним. Мишка открыл дверь и протиснулся в нее, не давая выхода собаке.
Потом он стоял в коридоре у окна и грыз крепко стиснутый кулак.
«Она не умрет!.. Она не умрет!» — повторял и повторял Мишка.
Времени не было.
Мишка закрыл глаза. На какое-то мгновение ему показалось, что он стоит рядом с кроватью Нины. Мишка протянул руку… Рука натолкнулась на что-то холодное и твердое. Мишка ударил. Со звоном посыпалось стекло оконной рамы.
— Черт возьми, — весело выругался сзади доктор Семушкин. — Я чуть было не споткнулся об этого вездесущего пса!
Мишка оглянулся.
— Ты что стекла колотишь? — улыбнулся врач.
Мишка удивленно посмотрел на свой окровавленный кулак.
Врач сорвал с лица повязку и сунул в рот сигарету.
— Нина?.. — тихо спросил Мишка.
— Пришла в себя. Все обойдется без последствий. Иди, пусть тебе руку перевяжут. Потом — домой. Отдыхай!..
Мишка послушно пошел. Из полуоткрытой двери третьей палаты торчал толстый хвост Бобика. Больные весело смеялись. Пес гавкнул и хохот стал гомерическим.
— Сиволапов, колбасу прячь!..
— «Академик» с проверкой пришел!..
Леночка подошла сзади и уткнулась носом в плечо Виктора Степановича. Девушка тихо всхлипнула.
— Дурак!.. — сказала она. — Какой же ты дурак!
— Наверное… Я раньше не понимал, почему так быстро летит время, — быстро заговорил врач. — А Мишка взял и рассадил кулаком стекло. Мне порой хочется сделать тоже самое. Чудеса все-таки есть, да?..
— Это не ее пес, — сказала Леночка.
— Что?!..
— Бобик никогда не принадлежал Нине, — повторила Леночка. — Это собака водителя. Нина удивилась. Я соврала, что водитель лежит в соседней палате.
Девушка заплакала и стукнула кулачком по руке доктора Семушкина.
— Боже мой!.. — громко закричала она. — Я же люблю тебя! Уже целых полтора года люблю! А кого ты видишь, кроме себя? О чудесах тут каких-то говоришь, а сам?!..
Виктор Степанович не знал, куда деть глаза от смущения.
Когда вдруг вернулся Мишка, он облегченно вздохнул.