Рыцари королевы Ядвиги

– Вперед, пошли, – скомандовал Вильям, и плазменный резак в его руках вновь загудел, кромсая дверь.

За ней обнаружился темный узкий коридор. По нему прошли с полсотни метров и свернули на закрученную спиралью лестницу.

– Понастроили-то, понастроили, – пропыхтел немного запыхавшийся Гаррисон, когда Вильям открыл потайную дверцу. – Понавыкапывали. Словно кроты какие. Хотя эти дожди кого хочешь под землю загонят.

Секретный проход был настолько узок, что протискивались боком. Слышалось тяжелое дыхание, мягкий стук подошв о камень. Со стен, которые обдирали спинами и животами, сыпался какой-то мусор.

– Все готовы? – спросил Вильям, упершись в очередную дверцу. – Начали!

Эту преграду он вышиб плечом. Кубарем покатился по полу. Разглядел осветительный блок на голом потолке, куски цветастой ткани на стенах. Дальше увидел цель и надавил на спусковой сенсор. Вскочивший со стула ниа-хо-сай свалился, из раны в груди брызнула кровь.

Второй успел каркнуть что-то, вскинул излучатель, но до выстрела дело не дошло.

– С нами Святая Дева, – сказал Арагонес, опуская дезинтегратор и с улыбкой глядя на продырявленный труп.

– И Святой Кольт, – добавил Вильям, вспомнив фольклор Северной Америки.

– Он самый. – Арагонес снял шлем, и зеленые волосы на его голове зашевелились, точно змеи на макушке горгоны Медузы. Заработал имплантант, некогда добытый на корабле хаурваков и позволявший уроженцу Сан-Педро напрямую сообщаться с квазиживыми организмами. – Да, операционная система у них стоит старая, да и мощности не те… ага, сейчас мы устроим им небольшой армагеддец…

Световой блок под потолком замигал, а потом и совсем погас. Искусственный интеллект, управлявший хозяйством замка, оказался сбит с толку неожиданным вмешательством. Начали барахлить коммуникационные сети и бытовые приборы, и ниа-хо-сай, не отправившиеся в погоню за диверсантами, обнаружили, что у них по горло забот.

– Дело сделано, – сказал Арагонес и водрузил шлем на место.

– Отлично, пошли!

Тела затащили в ход, переставший быть таким уж тайным, а сами отправились дальше, по системе запутанных, сырых и совершенно темных коридоров.

Через полсотни метров наткнулись на женщину, отличавшуюся от самцов более крупным телом и тем, что голова у нее не убиралась в карман. Вильям подстрелил ее без тени сомнения, переступил через труп и пошел дальше. Мысль о том, что жительницу замка можно было просто оглушить, он поспешно отогнал.

Начали спускаться по еще одной лестнице, ведущей непосредственно к темнице, и тут Снарк услышал голоса.

– Всем приготовиться! – сказал он.

Ступеньки привели в просторный зал.

Тут имелось множество дверей. В углу прямо из стены бил небольшой фонтанчик, вода уходила по наклонному желобу в пол. Несколько ниа-хо-сай с излучателями в руках о чем-то яростно спорили.

Один из них повернулся на шум шагов, крохотная голова попыталась спрятаться в карман.

– Огонь! – воскликнул Вильям, хотя его бойцы не нуждались в командах.

Дезинтеграторы загудели, стволы выплюнули еле различимые синеватые лучи. Двое ниа-хо-сай свалились, третий метнулся в сторону, к фонтану, а последний успел выстрелить в ответ. Струя раскаленной плазмы ударила в грудь Гаррисону.

– Лапа аллигатора! – прорычал тот, и невероятно удивленный ниа-хо-сай оказался разрезанным на две части.

Тот, что попытался убежать, прожил на несколько секунд дольше.

– Чойбалсан – добить раненых, Лири – двери, – распорядился Вильям и затем повернулся к Гаррисону: – Ты цел?

– А что мне будет? – Уроженец Конго с унылым видом разглядывал возникшую на груди дыру. В ней виднелась гладкая эбеновая кожа без малейших следов ожога. – Вот, костюм попортил.

– Ничего, новый добудешь. Двинулись.

Чойбалсан еще по разу выстрелил в каждого из ниа-хо-сай, чтобы уж наверняка, а долговязый австралиец вскрыл одну из дверей. По тоннелю за ней пробежали с десяток метров и оказались перед решеткой из толстых металлических прутьев, словно взятой из древнего замка на Земле.

За решеткой находилась тюремная камера – изогнутые стены с островками темного мха, круглая зловонная дыра в полу, и на охапке гнилой соломы – четыре испуганных ярс. Эти существа, похожие на яйца с тонкими ножками и ручками, меняли цвет в зависимости от настроения и сейчас были темно-фиолетовыми, почти черными. Единственный глаз каждого, очень крупный, выглядел драгоценным камнем, вокруг него трепетали реснички.

– Мы пришли вас спасти, – пропищал Вильям на базязе-четыре, надеясь, что его поймут. – Не пугайтесь.

Первые два базовых языка давались людям без труда, из третьего и четвертого удавалось запомнить отдельные фразы, а на пятом уроженцы Земли в принципе не могли вымолвить ни единого слова.

– Мы не боимся, – ответил один из ярс, широко разевая вертикальный безгубый рот, и в фиолетовой темноте на его теле стали появляться более светлые участки.

– За работу, клянусь четверкой.

При соприкосновении с металлом решетки плазменный резак зашипел, полетели искры. В стороны пополз мерзкий запах, а с потолка начало сыпаться каменное крошево.

– Эта штука под сигнализацией, – сообщил Арагонес, отсутствующим взглядом буравя стену. – Сейчас она не сработает, но когда они восстановят работу системы, обязательно даст сигнал.

– Сколько у нас времени? – уточнил Вильям.

– Полчаса – наверняка.

Вылетел один прут, второй, и ставшие зеленовато-синими ярс поспешили к дыре, смешно размахивая верхними конечностями.

– Так, ты ко мне. – Гаррисон ухватил первого и осторожно посадил на рюкзак. – Держись крепче.

Эволюция наделила ярс многими полезными свойствами, позволившими им выжить и обрести разум. Но она не позаботилась о том, чтобы снабдить уроженцев планеты Ярсур длинными крепкими ногами.

Второго пленника взял Лири, третьего прихватил Арагонес, четвертого – Чойбалсан.

– По-моему, ничего не забыли, – проговорил Вильям. – А теперь бегом, пока хозяева не явились.

Галопом промчались через зал, где журчала вода и лежали трупы ниа-хо-сай. Поднялись по лестнице и добрались до той комнаты, где случилась первая схватка. Оставили ее позади, узким проходом дошли до второй лестницы и затопали по ней вверх.

Ярс, весящие не больше дюжины килограммов каждый, сидели на рюкзаках легионеров молча. Лишь шкура их, похожая на замшу, меняла цвет, показывая, что маленькие существа переживают жуткий стресс. Самый крупный, судя по бахроме, растущей на брюшке, был самкой, и его время от времени начинало трясти.