Рыцари Красной Королевы

* * *

Я парю в бездонной темноте среди громадных обломков зеркал, в которых отражается вся моя жизнь. От каждого из них ко мне тянется толстая хрустальная цепь.

Они опутывают меня от головы до ног, вырастая прямо из облегающих доспехов угольно-чёрного цвета. Я не могу ни пошевелиться, ни даже повернуть головы – собранные в длинную косу волосы уходят куда-то в бесконечность. И почему-то мне чудится, что на том конце иногда движется нечто живое… Живое и бесконечно чуждое всему живому.

– Человек с рождения опутан тысячами нитей условностей и законов, – раздаётся позади меня… мой же собственный голос. – Стоит порвать одну – и он преступник, порвет десять – и он смертник, и только порвавший все становится Богом.

Я знаю – это сказал устами одного из своих персонажей фантаст Ник Перумов.

– Нет, Алиса, это сказал Юсуф ибн Айюб – воин и полководец ещё тысячу лет назад.

Ну и какое мне дело до каких-то там полководцев древности?

– Потому что всё повторяется вновь, Алиса, и на этот раз ты должна найти иное решение.

Какое ещё решение? Я не пойму о чём ты говоришь!

Или я? Или этот голос лишь похож на мой, но не мой? А если всё-таки мой, то как это возможно?

– Говорят, что человек был создан по образу и подобию Бога… Разумеется, тогда это всё просто неправильно поняли, но суть верна. Некоторые – далеко не все – могут пройти путь от человека до Бога. Вот только страшная это дорога… И быть сразу и человеком, и божеством не получится – придётся выбрать что-то одно. Либо ты откажешься от своей… нет, не силы. Божественность – это не сила или всемогущество, а колоссальная ответственность. Так что либо ты отказываешься от этой ответственности, либо перестаёшь быть человеком.

Я. Не. Понимаю.

– Поймёшь. Когда придёт пора.

Ну и когда же наступит эта пора? Когда на возвышенности свистнет членистоногое?

– Когда наступит эта пора, спрашиваешь?

…Мертва ли ты? До поры, Как кровь обратится мраком. И призрачные огни Взойдут указующим знаком.

Это мои стихи. Давние, написанные на бумаге и сожжённые в огне, но не выжженные из памяти. Частью – свои, частью – чьи-то ещё. Корявые и нескладные, но отчего-то так запавшие в душу вирши.

В них сейчас заменено всего одно слово. Как будто бы стихи ожили и начали разговор со мной…

Решили, что я умерла? Не празднуйте раньше срока. Ведь память о мне жива, Пока живут те, кто мне дорог. Пусть ужас бродит окрест Моего остывшего тела, Когда-нибудь вспыхнет крест В холодном зрачке прицела. Улыбку заменит оскал, И снова заплачут вдовы, Клыки частоколом скал Порвут стальные оковы. Мертва ли я? – До поры, Как кровь обратится мраком. И призрачные огни Взойдут указующим знаком. Вернусь и спрошу сполна – Пусть платят предатели кровью. Решили, что я умерла?.. Пусть так. Но воскресну снова.

Глава 1

Я зашлась тяжёлым, разрывающим нутро кашлем, открывая глаза и приходя в себя.

Вокруг была всё та же площадь, но теперь повсюду лежали окровавленные тела. Воздух рвут крики и стоны, в воздухе поднимается тяжёлый запах крови.

Лежу на правом боку на каменной брусчатке. Пытаюсь опереться левой рукой на землю, чтобы подняться…

Вспышка боли оказывается настолько ослепляющей, что я тут же без сил замерла на земле.

Резкий толчок в плечо перевернул меня на спину, руку больно придавила широкая рифлёная подошва ботинка, а в горло упёрлось острие меча.

– Ещё один шаг, и они умрут, – произнёс ровный спокойный голос, лишённый малейших эмоций.

Кое-как сфокусировала расплывающееся зрение…

Около меня стоял тот самый крысолов. Меч в правой его руке целился мне в горло, а левой он сжимал шею какой-то молодой женщины, находящейся без сознания. Хоть и с земли мне было видно не слишком хорошо, но то, что его пальцы превратились в пять кривых зазубренных когтей, я видела отчётливо.

Осторожно бросила взгляд на себя и по сторонам.

В овермод я перешла, о чём свидетельствовал мой отвратный наряд… Хотя розовая и белая ткань была в нескольких местах порвана и густо заляпана кровью. Из чешуи корсета и вовсе торчало несколько среднего размера гвоздей.

В дюжине метров от нас полукругом стояли остальные волшебницы – все в боевых формах.

Лена, закусив губу и раскинув руки в стороны, держала широкий золотистый щит. Эрика застыла в какой-то фехтовальной стойке, по лезвиям её шпаги и кинжала танцевали языки пламени и небольшие молнии. Изабелла с сосредоточенным видом раскручивала над головой цепь с кинжалом на конце.

– Кто ты такой? ЧТО ТЫ ТАКОЕ? – ледяным тоном произнесла Лихтенштейн. – Что тебе нужно?

– Уйдите отсюда, и я отпущу этих двоих, – голос крысолова лишь походил на человеческий. Ровный, безэмоциональный и с какими-то неестественными тонами, напоминающими то ли клёкот, то ли скрежет – так мог бы разговаривать паук или робот, если бы только умел.

– Чёрта с два, – прищурилась Вальдес. – Я тебе не верю.

Так… так… Кажется, меня просто контузило – ни серьёзных переломов, ни кровотечений не вижу и не чувствую… Контроль над телом постепенно возвращается… Пистолеты… Чёрт, не дотянуться… Меч? Нет, он за спиной – не вытащить…

– Вы ещё можете уйти, – равнодушно произнёс крысолов. – Я пока что не хочу вас убивать.

– Что хочешь ты – значения не имеет, – процедила Эрика. – Лично я с радостью тебя прикончу.

– Попробуйте, – улыбка на лице крысолова смотрелась абсолютно чужой. Неродная эмоция, непривычный жест – словно бы подсмотренный у кого-то и довольно скверно скопированный…

Он – болтает, девчонки – болтают… Понятно, почему тянут время волшебницы, но зачем тянет время эта тварь? Уж явно не потому, что так хочет поболтать с противником…

Давай, Алиса, приходи уже в себя, приходи в форму. Ты в нокауте, но битва ещё только начинается…

Шипение. Очень странное шипение.

А что это на ухе у крысолова? Похоже… похоже на что-то вроде наушника гарнитуры…

Морду твари вновь кривит ухмылка, но на этот раз в ней больше правды.

Крысолов неожиданно запрокидывает голову и издаёт пронзительный полувопль-полуклёкот.

И тотчас же приходит понимание – ситуация резко изменилась.

Я буквально нутром ощутила, как вокруг площади происходит невидимое обычному глазу движение… Воздух буквально дрожал от количества чужеродной энергии, разлитой в нём.