Рыцари пятого океана

Тогда противник перешел к малым высотам, вплоть до бреющих, стал применять некоторые другие приемы достижения внезапности. Интересным было взаимодействие его авиации с дальнобойной артиллерией. Чтобы от влечь внимание наших истребителей от своих бомбардировщиков, противник придумал такой способ. Тяжелая артиллерия открывала огонь по участку в стороне от объекта, по которому намеревались наносить удар «юнкерсы». Наши истребители, приняв разрывы снарядов за разрывы бомб, устремлялись туда, а вражеские самолеты тем временем успевали нанести задуманный удар.

Однако вскоре мы разгадали и эту тактическую хитрость врага.

Наступление танковых частей и пехоты продолжалось. Следом за ними двигался первый эшелон наших инженерно — аэродромных батальонов. Специалисты во главе с начальником аэродромного отдела армии Д. С. Филатовым подыскивали подходящие для посадок самолетов площадки, приводили их в порядок, сооружали на скорую руку командные пункты, две — три землянки и уходили дальше, вперед. Все остальное доделывалось потом вторым эшелоном.

Дмитрий Силантьевич Филатов был опытный инженер. Под его руководством еще в 30–х годах в Подмосковье строился одни из крупных аэродромов и городок при нем. Инженер обычно с ходу наметанным глазом оценивал местность, пригодную для оборудования полевого аэродрома, быстро производил необходимые расчеты, прикидывал количество людей и техники, которое потребуется для производства первоочередных работ, давал подчиненным инструктаж, и дело сразу же оживало.

Филатов был пунктуально точен, деловит, не любил, когда люди предлагали какие-либо нереальные проекты, занимались прожектерством.

— Война требует от нас прежде всего оперативности, — говорил он подчиненным. — Делать надо то, что необходимо в первую очередь, делать быстро и надежно. А красоту будем наводить, когда врага разобьем.

Этому славному человеку после войны долго пожить не пришлось. Он умер. Его похоронили рядом с тем подмосковным аэродромом, в строительство которого он когда-то вложил все свое инженерное вдохновение.

В войну же мы обязаны были Филатову очень многим. Войска стремительно продвигались вперед, потребность в аэродромах резко возросла, и тут Дмитрию Си — лантьевичу принадлежало первое слово. Авиационные части не испытывали недостатка во взлетно — посадочных полосах.

Что же касается тыловых подразделений, то они часто не успевали за стремительным движением передовых частей. Многие из них остались за Сивашем. Весенняя распутица, задержка с восстановлением Чонгарского моста, перешивка железнодорожной колеи не позволили вовремя подтянуть их к летным частям. Правда, мы широко использовали транспортную авиацию. Летчики Маркинов, Коваль, Вервейко, Шашкевич, Березанский, Черезов и многие другие иной день находились в воздухе по восемь и более часов. Но они не могли в короткий срок перебросить громоздкое тыловое хозяйство армии. За Сивашем остались, в частности, многие полевые почты.

Приезжаю как-то в одну из истребительных дивизий, спрашиваю летчиков о настроении.

— Отличное, — отвечают… — Бьем немца. Вот только почта наша где-то застряла, больше недели ни газет, ни писем не получаем.

Приглашаю к себе начальника политотдела полковника Кузьмина, спрашиваю:

— Правду говорят летчики?

— Правду. Начальник штаба отобрал машину у работников полевой почты, и сейчас доставлять газеты и письма не на чем.

Я тут же распорядился передать машину ее законным хозяевам, приказал срочно перевезти полевую почту в Крым, а газеты и письма, скопившиеся там, немедленно доставить самолетом. Долгожданные весточки от родных и знакомых еще больше подняли у людей боевое настроение.

Одно из писем пришло на имя командующего армией. Его написала мать летчика Сошникова, не раз отличавшегося в боях. По просьбе Тимофея Тимофеевича Хрюкина политотдел послал ей благодарственное письмо за воспитание отважного сына, замечательного патриота нашей Родины. Вскоре мы получили ответ. Мать Сошникова писала:

«Дорогие сыночки!

Получила от вас письмо, которое тронуло меня. Много у вас забот, но вы не забываете и матерей. Прочитала я о мужестве своего сына, и сердце мое наполнилось гор — достью за него и за всех вас, быощих проклятых фашистов.

Вас, героев, такими воспитали пе только мы, матери, но и родная партия. Хотя вы и дороги нам, матерям, но если потребуется для Родины— не жалейте своей жизни. Вот вам наказ.

Мы, матери, пе щадя своих сил, помогаем и будем помогать победить фашистов, которые хотели отнять наше счастье.

Желаю вам быстрее победить врага!

С приветом к вам Александра Ивановна Сошникова».

Политотдел армии размножил это письмо и разослал по частям. Оно сослужило добрую службу в воспитании ненависти к фашистским захватчикам.

В 6–й бомбардировочной дивизии техники и механики высказали другую обиду: воюем, мол, воюем, а наградами нас обходят. Жалобу проверили. Все подтвердилось. Техник Виталий Щербинин, например, прошел со своим подразделением по многим фронтовым дорогам, работал безупречно, самолеты эскадрильи ни разу не имели отказов, а его тем не менее не удосужились поощрить. Механики Бондарчук, Шаповаленко, Коломиец обслужили более чем по сотне вылетов, но их усердия тоже никто не заметил.

Я вызвал исполняющего обязанности начальника политотдела майора Платонова и спросил, знает ли он о таких фактах.

— Никак нет, — ответил майор. — Проверю.

— Проверить и доложить вы еще успеете, — поправил я политработника. — Надо выявить всех таких людей и немедленно подготовить на них представления к наградам.

Командира дивизии полковника Чучева я попросил дать необходимое указание командирам частей.

— Все сделаем как надо, — заверил он. — Промах допустили, сами его и поправим.

Во время проверки других частей выяснилось, что даже некоторые летчики, проявившие себя в боях, не получают вовремя заслуженных наград и званий. Так, командир звена Антонов два года ходил в звании «младший лейтенант».

— Да что я, — сказал он. — Шикунов, командир эскадрильи, двадцать пять самолетов сбил, а выше лейте — нанта тоже не поднялся. А Царев? Замкомэска, на счету семь самолетов, а тоже, как я, младший лейтенант.

В штабе 3–го истребительного авиакорпуса я попросил дать справку. Все, о чем доложил Антонов, подтвердилось.

— Воюем, руки до бумаг не доходят, — повторил начальник штаба не раз слышанную фразу.

— А Шикунова к званию Героя представили?

— Шикунова? — Оседлав очками переносицу, он взялся перебирать карточки. — Минуточку… Это мы сейчас проверим. Да, правильно, сбил двадцать пять. К Герою не представлялся.