Рысь Господня

– Да, ваше сиятельство.

– Как тесен мир… – протянула графиня и посмотрела в окно. Она долго молчала, а потом кивнула своим мыслям и улыбнулась. – Признаться, я слегка удивлена, что он никогда не бывал у меня в гостях. Приходилось слышать много добрых слов про этого кавалера от отца Раймонда и аббата Хьюго.

– Это один из благороднейших кавалеров, которых я знаю.

– Увы, Жак, но таких мужчин становится все меньше и меньше… – Она обвела взглядом зал, где прохаживалась дюжина мужчин, обрадованных возвращением графини и спешащих засвидетельствовать ей свое почтение.

Они приходили сюда каждый день и со временем превращались в непременный атрибут приемных покоев, вроде цветочных горшков, гобеленов, украшавших стены, или собак, кои во множестве бродили по этой зале. Тихие разговоры этих господ напоминали жужжание осенних мух – ленивых и неторопливых. Эта напускная праздность быстро исчезала, как только графиня обращала свой взгляд в залу или отвлекалась от разговора. Кавалеры тотчас замолкали и выпячивали грудь в надежде, что ее сиятельство улыбнется.

Пусть я и забегаю немного вперед, но могу признаться, что здесь, среди дворян, бурлили такие страсти, что иной бы и ужаснулся, узнав, на какие уловки пускались эти господа, лишь бы обратить на себя внимание ее сиятельства. Пили уксус, чтобы придать лицу благородную бледность, закапывали в глаза отвар белладонны, хотя любому деревенскому знахарю были известны ядовитые свойства этой травы. Пусть мое мнение и покажется вам предвзятым, но поступки этих мужчин выглядели более женственными, нежели поведение некоторых дам, которые служили графине де Фуа.

– Да, вы правы.

– Вы умный юноша, Жак де Тресс. Скажите… Могу ли я вам довериться?

– Разумеется, ваше сиятельство! Я буду счастлив помочь вам!

– Признаться, мое желание познакомиться с шевалье де Брегом основано не только на женском любопытстве. Дело в том, что он известен деяниями… – она запнулась, – о которых мне рассказывал отец Раймонд. Возможно, я не права, а мои тревоги лишены всякой основы, но тем не менее мне хотелось бы встретиться с этим человеком и попросить у него совета в одном весьма щекотливом деле.

– Могу поговорить с ним…

– Это будет неучтиво с моей стороны, – сказала графиня. – Отправлю ему приглашение.

– Написать ему письмо?

– Нет, не нужно. Я это сделаю сама.

– Да, конечно… – растерялся я.

– Ступайте, Жак, – улыбнулась графиня. – Займитесь моей обычной перепиской.

Вечером, закончив трудиться, я вышел из дома и огляделся. После памятного разговора с Ван Арконом стал внимательнее наблюдать за соседними улицами, а тем паче переулками, где могли прятаться злоумышленники. Не обнаружив ничего подозрительного, направился в «Королевскую охоту», размышляя о графине, а если быть точным, то о деле, которое она хотела обсудить с Орландо де Брегом.

Когда я вошел в заведение, то обнаружил пустой зал и Гая Григориуса, который тяжело вздыхал, наблюдая это запустение в делах, грозящее нанести урон его заработкам. Он поздоровался, уныло подпер щеку рукой и кивнул:

– Одних убытков сколько терпим, прости меня, Господи!

– Это тяжелое время, мастер… – заметил я.

– Для кого, позвольте спросить? – покосился мастер Григориус. – Для питухов [18] , кои вдруг озаботились своей душой? Эх… Вы будете ужинать?

18

Питух – пьяница (устар.).

– С удовольствием.

– Джори… – протянул мастер Гай. – Джо-о-ри!

– Да, хозяин! – Из дверей кухни выскочил здоровенный малый, подвизающийся в этом заведении в скромной роли поваренка, а заодно и вышибалы.

– Пулярка готова?

– Нет, хозяин!

– Тогда какого дьявола ты здесь делаешь, бездельник?

– Так это… – растерялся Джори. – Вы же меня звали?

– Я звал тебя с пуляркой. Без нее… – вздохнул Гай, – без нее ты мне и даром не нужен.

Поваренок захлопал глазами, но потом решил не искушать судьбу и быстро ретировался на кухню.

– Кстати, – спросил я, – вы сегодня не видели шевалье де Брега?

– Видел, – кивнул Григориус, – во время утренней трапезы. Он изволил скушать жирного каплуна и выпить бутылку вина. Собирался отправиться в святую обитель, дабы навестить отца настоятеля, да хранит Господь нашего аббата! Прикажете подавать ужин?

– Признаться, я изрядно проголодался, – кивнул я.

– Вот и славно. Джори! Джори, бездельник ты эдакий!

Глава 48

– Вы что-нибудь знаете про это послание? – спросил меня де Брег, держа в руках письмо от графини де Фуа. Он получил его на следующий день и заявился ко мне поздним вечером, когда узкие городские улочки уже погружались в сумерки, а добропорядочные христиане готовились отойти ко сну.

– Знал о намерениях графини его написать, но ничего не знаю о содержании, – ответил я.

– Одевайтесь, сударь.

– Зачем? – вытаращился я.

– Черт побери, Жак! Неужели вы полагаете, что я осмелюсь нанести первый визит этой благородной даме без человека, который может меня представить?!

– Мы пойдем сейчас?

– Именно сейчас! Дело, как понимаю, не терпит отлагательств. – Он нахмурился и дернул щекой. – Жак де Тресс, вы долго будете пялиться на меня, словно на куртизанку в трактире?! Одевайтесь, раздери вас дьявол!

Мне ничего не оставалось, как одеться, взять оружие и последовать за шевалье де Брегом. Признаться, он выглядел изрядно взволнованным. Я даже не решался что-то спрашивать, понимая, как он волнуется перед этим визитом. Увидеть женщину, ради которой ты пошел на такие жертвы… Женщину, которую продолжал любить все это время. Мысли перебил де Брег. Он шел быстрым шагом, но успевал рассказать новости, которые не просто удивляли, а откровенно поражали!

– Жак, вы знаете, что…

Признаться, когда шевалье де Брег произнес это имя, мне показалось, что я ослышался или, погруженный в раздумья, неправильно его понял.

– Что?!!

– Эх, Жак, Жак… Вы славный малый, но, видит Бог, очень плохой секретарь. Пусть это и прозвучит грубо, но вы обязаны знать о делах и бедах графини лучше, чем она сама! Знать и предупреждать всевозможные неурядицы, которые могут повлиять на ее жизнь. Соблазнить служанку, переспать со всеми белошвейками и прочими девами, которым хорошо известны домашние новости. Ладно, не обижайтесь! Понимаю, что у вас было недостаточно времени, дабы обращать внимание на что-либо еще, кроме бумаг и писем.

– Шевалье, как это все понимать?

– Черт его знает. Не понимаю, что происходит в этом бедном городе. Мог предположить все что угодно, но только не это…

Шевалье Дампьер – вот истинный виновник наших треволнений. Как выяснилось – хоть в это и сложно поверить, – аббат Хьюго настойчиво рекомендовал графине этого господина в качестве наставника и учителя молодого Теодоро де Фуа.

– Откуда вы про это узнали? – спросил я.

– Я уже говорил, что у меня есть друзья в монастыре, – пожал плечами де Брег. – Кстати, шевалье Дампьер навещал отца настоятеля. За день до возвращения графини. Они долго беседовали, а когда шевалье ушел, наш отец настоятель выглядел изрядно расстроенным. Теперь нам остается узнать, что именно тревожит саму графиню…