Рысюхин, что ты пил?!

«Знаю! К Вязовскому занесу! Он сам практически не пьёт, вопреки сложившейся репутации, которая возникла из-за постоянных попыток старшего брата напоить его по любому поводу. Плюс он с другого факультета вообще, и наше знакомство не на поверхности. Ну, и титул — к нему Жабицкий просто так не вломится, без каких-либо конкретных обвинений и доказательств к ним!»

«Согласен! Хорошая идея — если, конечно, будущий барон согласится».

Герман согласился, особенно когда узнал, что это из-за конфликта с Жабицким.

— Хамло он и нахал, который прикрывается своей должностью от того, чтобы его призвали к ответу. Даже если ко мне припрётся — скажу, что купил в подарок брату, у него день рождения скоро.

— Голубику не купишь — её только пробную партию сделали, в двух вариантах. Разослали в адреса для оценки и выбора варианта.

— Так, значит, я знаю, что потребую в уплату за помощь: пробовать будем вместе!

— Согласен. Но только по значимому поводу. И попробую второй вариант достать, если ещё осталось — там голубика с эстрагоном, он же тархун.

За беготнёй и разговорами я начал успокаиваться. Дед посоветовал зайти к Надежде Петровне — предупредить её о том, что кроме Нутричиевского гадости может начать делать и Жабицкий, чтобы не подставить женщину.

Комендант подтвердила, что зашёл к ней я не зря. После моего рассказа, предельно краткого, она воскликнула:

— Так вот куда он попёрся!

— Кто?

— Жабицкий с парочкой ручных старшекурсников! Зыркнул только на меня — и внутрь. Так, давай-ка я с тобой подойду. Если он без моего ведома комнату вскрыл — я ему дам! Заодно присмотрю, чтобы «понятые» ничего с собой не принесли. Лучше бы делом занялся, вместо того, чтобы приличным людям нервы трепать!

Жабицкий с сопровождающими ожидаемо оказались около моей комнаты, но пока ещё в коридоре. Один из них при этом долбил кулаком в дверь и требовательно повторял:

— Рысюхин, откройте немедленно! Дисциплинарная комиссия!

Да уж, быстро уроды прибежали. Без деда уже влип бы.

— Обязательно открою, если к двери пропустите, конечно.

— Рысюхин? Где вы шляетесь?!

— Господин Жабицкий? — я выделил первое слово голосом. — Я ограничен в свободе перемещений? Не имею права погулять на свежем воздухе, успокоиться после чужого беспричинного хамства. На которое не мог ответить должным образом?!

— Пока не ограничены. — Он тоже артикулировал первое слово, после чего переключил внимание на мою спутницу: — Надежда Петровна? А вы что здесь делаете? Мы вас не вызывали!

— Во-первых, я здесь, — она обвела руками всё вокруг, — работаю, если вам вдруг неизвестно. Во-вторых, очень странно, что вы меня не вызывали! По Уставу Академии все — я повторяю, ВСЕ действия дисциплинарной комиссии, на которую ваши спутники тут ссылались, в МОЁМ общежитии проводятся ТОЛЬКО с моего ведома и в моём присутствии! Или, возможно, у вас есть приказ ректора о моём отстранении с должности?

— Нет, такого приказа у меня нет. Ладно, можете присутствовать, только не мешайте работать.

— Чтооооо?! Это Я могу ВАМ разрешить присутствие здесь, а могу и НЕ разрешить, поскольку вы не просто нарушили процедуру, а сделали это особо наглым и циничным способом, вступив в противоречие сразу с тремя регламентирующими документами! И я буду внимательно следить за тем, чтобы больше никаких нарушений не было!

Жабицкий скрипнул зубами, но ничего возражать не стал, вместо этого обернувшись ко мне:

— Рысюхин, открывайте дверь немедленно, хватит уже время терять!

— Зачем?

— Что «зачем»?!

— Зачем мне немедленно открывать дверь в присутствии нескольких враждебно настроенных лиц?

— Рысюхин, вы совсем охамели? Медные трубы в голову ударили?! Здесь перед вами начальник службы безопасности и представители дисциплинарной комиссии!

Надо сказать, что когда Надежда Петровна заговорила про Устав мы с дедом выяснили ещё одну возможность, дарованную нашим тандемом. Дед произнёс что-то наподобие: «Устав хорошо бы перечитать ещё раз» и, к его удивлению, Устав оказался у него в руках, так что он мог просто зачитывать оттуда нужные фрагменты, диктуя их мне.

— Во-первых, я не вижу никаких оснований считать этих двух молодых людей членами той самой комиссии. Я не вижу на них ни нарукавных повязок, ни нагрудных знаков, ни, тем более, удостоверений в развёрнутом виде. Для меня это просто двое посторонних, предположительно — старшекурсников. Ваша должность также не предусматривает свободного посещения любой комнаты в любое время суток.

— Зато моя должность даёт право и вменяет в обязанность пресекать нарушения режима безопасности на всей территории Академии, как лицевой, так и изнаночной, включая личные помещения.

— Да, конечно. Согласно Уставу, — я под диктовку деда назвал номера статей, — вы для проведения досмотра личного помещения — досмотра, а не обыска, на всякий случай отмечаю этот момент, вы ведь знаете разницу, да? Так вот, вы обязаны предъявить либо надлежащим образом оформленный ордер, либо конкретное обвинение, если речь идёт о веском основании подозревать в совершении противоправного деяния в настоящий момент. Какое деяние я могу совершать в комнате, стоя в коридоре?

Жабицкий, кажется, уверился в том, что мне есть что скрывать, раз уж я так не хочу пускать его в комнату.

— Уведомляю, что я имею веские основания считать, что в данном помещении хранятся предметы, нарушающие внутренний распорядок Академии. И требую обеспечить доступ для их обнаружения и изъятия.

— Во-первых, для начала вы должны предложить сдать запрещённые вещи с освобождением от ответственности за их хранение. Во-вторых, не «обнаружение», а досмотр! Ну, и сущая мелочь: если у вас действительно есть конкретные сведения о конкретном нарушении, вы обязаны сказать, что именно вы ищете. Потому как если вы понятия не имеете, что ищете — то, значит, никаких конкретных сведений о нарушении у вас нет.

Если все остальные столпились за поворотом коридора, то мне там места не хватило, да и не хотел я подходить слишком близко — во избежание. И оставшись на углу видел, что происходящее вызывает большой интерес студентов, которые приоткрыли двери, а некоторые даже высунулись в коридор. Я решил показать им, что на хама есть управа, и что знание Устава может в этом помочь. Потому и озвучивал всё громко, чётко, подробно, с указанием конкретных ссылок на документы.

— Служба безопасности в моём лице располагает данными, что в вашей комнате находится запас крепких спиртных напитков, которыми вы торгуете среди студентов. Предлагаю добровольно, — тут он ухмыльнулся, — сдать предметы противозаконного промысла и готовиться к отчислению за нелицензированную торговлю спиртными напитками.