Рысюхин, надо выпить!
Шрифт:
После этого он подошёл ближе и протянул мне раскрытую коробку. Там лежали карманные часы с цепочкой, золотые. Причём с Императорским вензелем. У меня аж дух захватило. Наградные часы, например, «За отличную стрельбу» с изображением мишени и двух винтовок, «За фехтование» и прочие служебные достижения, либо за выслугу лет и без того ценились. Но гораздо выше по статусу шли часы, входившие в перечень кабинетских подарков — с Императорской короной, с гербом, с Императорским вензелем, украшенным камнями и, самые ценные — с портретом Императора. То есть передо мной — почти самый ценный
— Не робейте, Юрий Викентьевич, возьмите, откройте.
Я взял часы, нажал на кнопочку и крышка распахнулась с мелодичным перезвоном. На внутренней стороне было выгравировано: «Господину Рысюхину с искренней благодарностью. Е. И. В. Кречет». И дата — второе января этого года. В день снятия опалы с академии.
«Часики зачётные, но с чего ты так возбудился?»
«Издеваешься?! Кабинетский подарок!»
«И?»
«Вот же! Это — государственная награда, официальная, вносимая в послужной список или заменяющий его документ. Плюс — приравнивается к Высочайшему благоволению, со всеми вытекающими».
«Ага, значит, в этом году тоже налоги не платим!»
«Как ты можешь быть таким циничным и меркантильным?!»
«Ну, должен же кто-то из нас думать об интересах рода, пока второй пребывает в восторженной прострации?»
— Я считаю, за это нужно выпить! — Услышал я голос графа.
Пока я предавался размышлениям и внутренним разговорам, секретарь ректора успел внести ведёрко с шампанским и два бокала, более того — открыл бутылку и разлил вино.
«Ну, хоть запах будет легализован!» — мелькнула дурацкая мысль.
— Я, конечно, в восторге и глубоко благодарен Его Императорскому Величеству, но не слишком ли много?
— Думаю, Императору виднее. Не стоит сомневаться в Его воле, даже в случае награды.
— Разумеется. — Я глотнул шампанского в попытке хоть немного унять сухость в горле и с удивлением заметил, что бокал пуст. Секретарь тут же наполнил его.
— Думаю, если вы решите посмотреть время по этим часикам в кабинете какого-нибудь чиновника, его отношение к вам резко улучшится.
Кайрин хохотнул и продолжил:
— Ну, с обязанностями разобрались. Теперь вернёмся к нашим делам. Вы ещё помните тот участок под Клайпедой?
— Да, конечно.
— Нашу семью заинтересовали ваши идеи его развития. Вы не могли бы принять участие в разработке более детального проекта?
— «Более детального» — это не совсем верное определение. Пожалуй, правильнее было бы говорить о разработке проекта в принципе, поскольку пока его как такового нет, если вы сами, разумеется, не разработали. То, что я наговорил здесь вам и вашему брату — это так, общие мечтания, отвлечённые фантазии.
— Пусть даже так. Мечтания показались нам интересными, но хотелось бы, чтобы фантазии стали более детальными и близкими к планам. Вы не могли бы набросать на бумаге, если возможно — с эскизами и привязкой к карте, по два-три варианта каждого объекта и ваше видение всего комплекса в целом? Так сказать, при разном уровне вложений и вовлечённости, как исходные данные для детальной проработки? С пояснениями, что, зачем и для чего?
— Наверное, смог бы, но…
— Понимаю,
что это большой кусок работы, а работа не должна быть бесплатной.— Не в оплате даже вопрос, прост столько разных дел запланировал на ближайшие дни…
— Что вы, что вы! Особой спешки не требуется, если к началу весны сможете дать какие-то материалы, то уже хорошо. Вопрос по оплате труда — не спорьте, не надо — решим по итогу. Думаю, мы снова предоставим вам несколько вариантов на выбор.
— К началу весны… Мне в любом случае понадобятся копии карты, желательно — в разных масштабах, по нескольку экземпляров. А также хорошо бы печатную машинку и расходные материалы к ней.
— Вы владеете машинописью? И «расходные материалы», это?..
— Не знаю, можно ли это назвать словом «владею», но представление о данной работе имею. В любом случае, вам будет проще работать с печатным текстом, да и мне нагрузка на руки меньше. Расходные материалы — это красящая лента, копировальная и писчая бумага, набор по уходу за машинкой…
— Карты есть сейчас, много копий снять не успели, но для начала, думаю, хватит. По пишущей машинке будем думать, пока по срокам ничего не могу обещать.
— Не будет машинки — ничего страшного, тогда буду в тетрадях писать, чтобы листы не терялись и не путались.
На попятный с машинкой меня заставило пойти вспомненное дедом обстоятельство, что привычная ему раскладка клавиатуры появилась далеко не сразу, до того была длительная эпоха экспериментов, и мы оба не знали, как давно и чем она закончилась в этом мире. Без навыков деда от машинки пользы будет меньше, чем забот, а его навыки не будут работать при изначально непривычном расположении букв.
Выдержав приличествующую паузу около трёх минут, ректор стандартным оборотом намекнул, что пора прощаться. Я этот долгожданный намёк, разумеется, понял. Поскольку я был без жилетки, то поместил часы в нагрудный карман пиджака, застегнув карабин на петлице. При этом обнаружив, что с карабина свешивается ещё одна короткая цепочка с небольшим, размером с двугривенный, жетоном, на котором выбито изображение Императорской короны. Вышел я из приёмной с неизменным саквояжем в одной руке, тубусом в другой и с укладкой подмышкой. Пристроившись на подоконнике никак не мог понять, почему укладка не лезет в портфель, если раньше таких проблем не возникало. Потом перевёл дух, понял, что пихаю кожаную обложку «стоймя», потому клапан саквояжа и не закрывается. Посмотрел на свои дрожащие руки и понял, что вряд ли я куда сегодня поеду, во всяком случае — пока не успокоюсь. Да и груз надо в комнату отнести, смысл бегать по городу со всеми бумагами?
Надежда Петровна не оправдала бы свою репутацию, если бы не заметила изменений в моём внешнем виде. Но начала всё же не с этого.
— Как съездил? С бабушкой помирился?
— Да, всё обсудили, со всем разобрались. Правда, она мне новую засаду готовит, но мы договорились, что одна она, без согласования, ничего, вообще, совсем ничего, делать не будет.
После первой фразы я облегчённо вздохнул — и, наверное, сделал это слишком мощно, поскольку Петровна принюхалась и напряглась.