Рюрикович

Если бы волокуша был один, то я неспешно нарезал бы из него отбивные до тех пор, пока он не перестанет дергаться. Но их был трое, а это значит, что нельзя останавливаться ни на миг.

Уход вправо и всполох меча освещает нового врага, подкрадывающегося справа.

У этих безмозглых слизней появилась стратегия? Они же обычно прут к жертве без разбора, стараясь убить и поглотить как можно быстрее. А сейчас прямо-таки заходят с трех сторон и стараются атаковать одновременно, не давая времени на передышку.

Ну что же, новые правила — новые движения. Поехали, какашки глиняные!

Уход в сторону и тут же удар с двух рук!

Меч проникает в правого врага и даже немного калечит стену, выбивая кирпичную крошку. Зато враг распадается на две половинки, которые, впрочем, тут же начинают ползти на меня.

Да-да, если волокуши располовинить, то он как червяк, распадается на две части, которые приобретают собственный жуткий голод. И если один волокуша здоров, как лежащий сенбернар, то располовиненные волокуши похожи на дворняжек.

Зачем я это сделал? Чтобы уменьшить напряжение на левом фронте. Всё-таки двум новым волокушам нужно время, чтобы ощутить себя в качестве новых субъектов. А мне этого времени должно хватить на полное уничтожение центрального урода!

Я проношусь в смертельном сальто над израненным волокушей и отрезаю от филейной части ещё несколько глиняных ломтей. Теперь центральный волокуша не отличается по размерам от двух новоявленных. Только его ломти уже не срастутся и не получат свой разум.

— Ох, как же он ловок! — раздается голос Годунова. — Прямо как белка.

— Он с ними играет, а игры с монстрами до добра не доводят, — буркнул Сафронов в ответ.

— Но всё-таки… Я никогда не видел, чтобы люди так быстро двигались!

— Да уж, в скорости царскому сыну не откажешь.

Слева два выплеска. Они проходят мимо. Пришлось изогнуться буквой «зю». Справа щупальце пока не долетает и это хорошо.

Удар! Удар! Удар! Уворот!

Нога чуть скользит по жиже на полу канализации, я оступаюсь и в этот миг следует сдвоенный удар слева. Если бы не оступился, то два щупальца вонзились бы мне точно в виски. Весьма неприятное совпадение, скажу я вам.

— Ух ты! — следует вскрик со стороны стоящих.

— Вот тебе и ух ты, — бурчу я про себя.

Тут же уход и новый удар. Я кручусь волчком и с каждым разворотом всё новая и новая порция отлетает от среднего волокуши.

Справа почти достает щупальце, но я отступаю для краткой передышки.

С центральным всё: нарезан ровными ломтями, и даже не шевелится. Если бы пошевелился, то пришлось бы ломти нарезать тоньше. Полупрозрачная дымка от убитого врага устремляется ко мне. Это награда за убийство существа Бездны — душа монстра и его энергия.

Теперь левый. Вернее левые. Они начинают наползать на центрового, нимало не сожалея о судьбе почившего собрата. Вот был волокуша-пацан, потом раз! и нет пацана!

Я снова начинаю кружиться в огненном танце, опаляя гниль вокруг и разгоняя плесень. Мой танец постепенно превращает волокуш в подобие первого, центрального.

Раз за разом выстреливают щупальца, но всё медленнее летят они для поражения. А я продолжаю танцевать, раз за разом поражая всё новые и новые места. И вскоре ещё одна полупрозрачная сущность соединяется с моей грудью.

Вскоре мы остаемся с правым волокушей один на один и…

Он начинает уползать!

Эта тварь решает отказаться от идеи позавтракать живым человеческим телом, предпочитая смыться втихаря!

— Стоять, Зорька! — кричу я. — Куда ты помчалась, корова недоенная?

— Царский сын головой ударился? — послышался позади голос Годунова. — Чего это он волокуши коровой называет?

— Да прикалывается он так, — бурчит Сафронов. — Подбадривает… Идем следом, а то вдруг сзади нас обойдут!

Я же прыгнул вдогонку за волокушей, по дороге пластая его и отрезая мечом ломти разной толщины. Волокуша отмахивался каменными щупальцами, но делал это с таким недовольством, как будто отмахивался от надоевшей мухи.

Он упорно полз в одном ему известном направлении, уменьшаясь по дороге. И вскоре я увидел цель его поползновения — за углом искрился и переливался всеми оттенками красного диск диаметром в полтора метра. По краю этого диска скакали огненные языки. Жара от него не чувствовалось, но зато он внушал благоговение своим величием. Даже тут, среди канализационной вони, грязи и плесени.

Омут!

И прямо в столице! Пусть и под ней, что вернее, но зато в столице!

А это означало только то, что Бездна каким-то образом смогла найти лазейку в обороне столицы и вскоре вместо одного диска могут появиться десятки, а то и сотни. И волокуш пустили вперёд, потому что их не жалко. Ну да, чего жалеть безмозглых глиняных уродцев? Они же даже не понимают, что их просто-напросто используют!

Хотя, последний может и понял, потому что вон как рванул в сторону красного диска.

Мне оставалось только догнать его и помешать вернуться домой.

Я это и сделал в несколько прыжков. Едва не прозевал щупальце, которое неожиданно выплеснулось из почти умершего волокуши.

Сколько раз себе говорил, что нельзя расслабляться до тех пор, пока враг окончательно не замрет, а ты его не ударишь ещё раз десять или не расстреляешь пару автоматных рожков. Говорил, а вот на тебе.

Щупальце ударило в ногу, и только сверхъестественная реакция помогла спасти мою часть тела от протыкания. Я отдернул бедро в самый последний момент. Каменное копьё пропороло штанину и тут же отдернулось назад для нового удара.

Ага, буду я ждать новый удар!

Оскорблённый в лучших чувствах, я тут же нанёс серию ударов, которые покрошили волокуши на мелкие ломти.

Полупрозрачная сущность от убитого врага метнулась ко мне на грудь. Я впитал её с привычной благодарностью к Всевышнему за удачу в бою. Сущность восстановила силы и придала энергии.

Да, закон равновесия в полном своём проявлении — при убийстве врагов тратишь силы, а убийство врагов эти силы восстанавливает. Нужно только уметь впитывать и распределять полученную энергию.