Рыжая Соня и Владыка падших

— За боевым вождем! — воскликнул Сурхан.

— И-и-ха! — Альво выхватил меч, указал его острием на деревеньку, и все помчались к теснившимся друг к другу полусгнившим Лачугам.

Соня от злости едва не задохнулась, но этого уже никто не видел. Девушка ударила вороного пятками и не торопясь поехала следом.

Ее спутники подскакали к самому большому из домов, спешились, но внутрь вошли не сразу. Один из братьев указал на вывеску, а второй радостно рассмеялся, да так, что смех его разнесся по всей округе. Потом они о чем-то заговорили, и, хотя девушка успела уже подъехать поближе, до нее донеслась только последняя фраза.

— Нет, здесь не заперто, поверь! — неизвестно зачем сообщил приятелям немедиец.

— Снесу к Нергалу эту дверь! — рыкнул Сурхан и первым ввалился в кабак.

Братья вновь оглушительно захохотали и направились за приятелями. Соня усмехнулась про себя: штурм начался, и от восторга ее друзья заговорили стихами.

Что-то в этой пустынной деревеньке ей не нравилось. Она осмотрелась, доехала до края поселка, но и там не увидела ничего подозрительного, однако неспешно обскакала круг селения и только после этого вернулась к лачуге, внутри которой скрылись ее попутчики. И тут она поняла, что ее беспокоило. Вокруг стояло два с лишним десятка домов, но ни одного человека не было на кривых грязных улочках, ни одно окно не светилось. Покинутое, мертвое место.

Соня подъехала к коновязи, оставила своего вороного, проверила оружие и не торопясь подошла к дверям. Над входом висела широкая, потрескавшаяся от времени доска, на которой красовалась выцветшая кривая надпись: «Кто хочет всласть поесть, попить, прошу без стука заходить!».

Вот что их так развеселило! Девушка поправила висевший у пояса за спиной меч и осторожно взялась за ручку. Дверь отворилась неожиданно легко.

* * *

Войдя в полутемную лачугу, мужчины увидели довольно просторный зал с низко нависшим бревенчатым потолком, большая часто столов которого оказалась свободной. Засаленные, покрытые паутиной окна почти не пропускали света, и помещение освещалось тусклыми масляными светильниками. За одним столом сидели четверо мужчин, молча вливавших в глотки какое-то пойло, еще четверо занимались тем же по соседству, но эти тихо переговаривались, а заметив вошедших, похоже, принялись обсуждать их. Дальше, почти в углу, за отдельным столом притулилась грязная старуха со спутанными седыми космами, весьма похожая на колдунью, которая то ли спала, то ли давно умерла, что было бы ничуть не удивительно: в заведении стояла такая вонь, будто здесь много лет складывали трупы. Однако, стоило двери хлопнуть, как «покойница» рывком подняла голову и окинула вошедших неожиданно внимательным взглядом, но тут же, утратив к ним всякий интерес, снова заснула.

За следующим столом сидели два существа неопределенного возраста и пола, отдаленно напоминавшие женщин. Скорее всего-» это они и были: едва на пороге показались молодце люди, существа встрепенулись и начали строить им глазки. Однако били они так грязны и так смердили, что Сурхан только презрительно сплюнул на земляной пол, а один из братьев указал на них пальцем, и оба загоготали. Шлюхи тут же сникли.

Трое из путников заняли угловой стол, а Альво направился к скучавшему за высокой стойкой хозяину заведения.

— Там,— немедиец мотнул головой,— ,у дверей остались наши скакуны. Надеюсь, о них позаботятся.

— Не беспокойся, господин,— равнодушно ответил хозяин.

— А я и не беспокоюсь. Просто хочу, чтобы ты знал: если с ними что-то случится, я спалю этот свинарник.

Разговор за спиной мгновенно стих. Тавернщик закусил толстую губу и окинул зал взглядом. Немедиец готов был поклясться, что он попросил поддержки у кого-то из завсегдатаев. Что ж, драться так драться.

Он услышал, как кто-то за спиной встал и, тяжело ступая, направился к стойке, но нимало не обеспокоился этим. Раз друзья его молчат, значит, все в порядке. По крайней мере, пока. Краем глаза он заметил, что слева остановился огромный детина, от которого несло потом застарелым перегаром.

— Мяса на пятерых, и побольше,— не обращая на верзилу внимания, сказал Альво.— Мы давно не ели горячего.

— На. пятерых? — удивился хозяин.— Но ведь вас только четверо!

— Пятый скоро подойдет.

Тавернщик переглянулся с громилой.

— А деньги у тебя есть? Мясо в наших краях стоит дорого!

— Будет мясо, появятся и деньги! — отрезал Альво.— А пока подай вина, да получше!

Он бросил на стойку золотую монету, и глаза хозяина алчно блеснули, но он тут же взял себя в руки:

— Этого мало.

— Да ну?! — обрадовано воскликнул немедиец.— Интересно, что же пьют в этой дыре?

— Слушай, приятель — заговорил наконец незнакомец, и даже привычный ко всему Альво поморщился:

— Если после твоей выпивки, от меня будет так же вонять, то мы, пожалуй, поедим всухомятку.

Он обернулся к друзьям, и один из близнецов, всплеснув руками, зашелся в хохоте. Мужчины, сидевшие за соседними столами, угрюмо-молчали, и это не нравилось Альво. Они давно уже должны были полезть в драку/ но почему-то не делали этого, только глаза их горели ненавистью к чужакам, которые осмелились насмехаться над их славным кабаком и доброй выпивкой. Немедиец,тем временем протянул руку за золотым, но хозяин отработанным движением подхватил монету и попробовал ее на зуб. Монета оказалась настоящей. Тогда он нагнулся и выставил огромный жбан вонючего пойла, которое местные жители почему-то считали вином. Замерший рядом с Альво детина сосредоточенно думал, и, видимо, это занятие было для него настолько непривычным, что он даже вспотел.

Альво понюхал жбан и скривился, а Сурхан в нетерпении стукнул кулаком по столу:

— Да что ты там вынюхиваешь?! И не такое пили! Тащи сюда!

— Ты мне не нравишься, парень,— собравшись наконец с мыслями, сообщил громила.

— Что поделаешь? — Немедиец равнодушно пожал плечами.— Порой я и сам себе не нравлюсь.— Он горестно вздохнул.— Такая уж, видно, у меня судьба,— смиренно закончил он.

Братья уже не смеялись, а постанывали. Альво подхватил кувшин и стаканы и направился к друзьям. Оставшийся у стойки верзила сжал огромные кулаки: драки не получилось, и он никак не мог понять почему. Как только Альво двинулся к столику, «труп» старой карги вновь ожил и засеменил к ним. К столу они подошли почти одновременно.

— Не желаете ли узнать свою судьбу, храбрые воины? — прошамкала старуха беззубым ртом.

— Присядь с нами, добрая женщина, да испей вина,— участливо предложил немедиец.

— Спасибо, сынок,— улыбнулась бабка и лихо опрокинула в себя мерзко пахнувшую дрянь, после чего, не дожидаясь их согласия, высыпала на стол пригоршню маленьких деревянных плиток с нацарапанными на них кривыми значками.

— Долог и труден был ваш путь,— начала излагать карга,— но цель уже близка. Однако не суждено вам достичь ее: смерть занесла над вашими головами костлявую длань и манит в мрачное царство Нергала,— закончила она зловещим шепотом и совсем уж не к месту зашлась хриплым кашлем.

— Смотри-ка! — воскликнул Там.— Оказывается, я уже мертв! Ты почему мне ничего не сказал об этом? — обратился он к брату.

— Всего один золотой,— захрипела старуха,— и я скажу тебе, как избежать лютой погибели!

Судя по последним словам, она собиралась поведать им еще о чем-то, да не успела. Взгляд ее помутнел, она судорожно схватилась руками за горло и рухнула с колченогого табурета, на котором сидела. На миг в зале повисла тишина. Потом Там повернулся к брату:

— По-моему, она что-то пыталась сказать?

— Как нам избежать смерти,— кивнул Сям,— да сама... Эка жалость!

— Это я вам и без нее скажу,— вмешался Альво.— Сдается мне, что нам не стоит пить этого вина.— Он повернулся к хозяину.— Ты как считаешь? — Немедиец наполнил кубок.— Не поддержишь компанию?

Тот почему-то не пожелал. Он, правда, ничего не сказал, но вдруг засуетился и исчез за дверью, ведущей в недра убогого заведения. В дверях, однако, он обернулся и зло прошипел:

— Погодите! Я еще вернусь и тогда разделаюсь с вами!