Рыжие тёмными не бывают

***

Аня Рыжик.

Крашик берёт этого бравого дедулю за руку и они вместе исчезают. Дедушка, оказывается, что надо, свой человек. У Краша так меня загонять не получается. Зато ножнами по попе – это вкуснее, чем кровь так пускать, хорошо, некогда было в обморок падать. Никогда не думала что из одной катаны может одновременно показаться две-три, а то и четыре в разных местах. Шустрый дедушка. Приятно, он меня похвалил. В общем, классный дядька этот Боло. А как он сказал "Дара Анна"… Принцессой себя почувствовала.

Конечно, жути он нагнал. Вот оно мне надо, это испытание? Как будто мне алгебры с физикой мало. Хорошо с Крашиком кататься, а не над учебниками сидеть. Ой, теперь Элька с нами живёт, если дома застрянем, сгнобят меня мои грымзочки наукой. Но аттестат получать надо. А потом? В военное или школу МВД по папенькиным стопам? Или на юридический? Вот он упадёт точно. От скуки встаю и брожу в отдалении от костра. Не задумываясь подбираю палочку и пытаюсь проворачивать те финты, что видела у Боло. Классно фехтует, ничего не скажешь, выворачивается из самых невероятных положений.

На глаза попадается густая тень, шагаю, не задумываясь. По привычке оглядываюсь, чтобы запомнить, как выглядит отсюда эта тень. Совсем в этот раз не страшненько. А вот ностальгия или лень-матушка пробила едва не до слёз – так захотелось в родную кроватку и чтобы кто-то обнял нежно-крепко, и спать. Минуток так по шестьсот на каждый глазик. Бррр – Вздрагиваю зябко тут всё-таки. Холод через распоротый рукав аж пробирает в том месте, где вавка была. А вот лечит Краш точно лучше и приятнее. Заглядываю в щёлочку. Какие-то сиреневые сидят, много, скучные, дальше яму нахожу с этой ерундовиной и лестницами. А ниже загляну, ой, а это уже внизу, в яме. Очередь к лестницам, сидят какие-то совсем потерянные. Наконец вижу Краша и Боло. Сажусь и любуюсь своим красавцем, улыбаюсь мысли, что теперь могу подглядывать за всеми – я любопытная. А вот это совсем фу – кто-то идёт в мою сторону, на ходу штаны развязывает. Другого места, что ли, не нашел? Встаю, ухожу дальше. Шорох впереди заставляет замереть. Какой-то чувак в чёрном балахоне или плаще тоже подглядывает, нет, вроде из чего-то целится, кажется, догадываюсь, в кого. У меня в руках только палка. Упсь, мелькает в голове, железяки в тень нельзя, а палку можно, уже хорошо. Увлечён мужик сильно, меня замечает лишь после "бумсь" по затылку, когда я на него падаю и мы вываливаемся прямо под ноги Краша и Боло с толпой сиреневолицых. Вот это реакция – тот, которого я стукнула, едва меня успел стряхнуть с себя и пробежать почти до тени, Боло уже ему топор швыряет прямо в середину спины. Бедняга падает в тень и растворяется, а топор звенит в углу. А эти на меня все смотрят, один дед только улыбается. Краш что-то подбирает.

— Это что? — Подхожу к нему.

— Пороть сейчас тебя будем. — Угрюмо так говорит, будто и не шутит.

— Знакомый кнут. — Боло зло щурится.

Э, какой кнут, я против. Краш отбрасывает это, с испугом вижу раны на его ладонях.

— Оружие тёмных лучше руками не трогать. — Старик начинает подлечивать Крашика.

Я ж вроде тёмная, да, мне можно? Поднимаю такую себе плёточку. Ух, я точно против, чтобы меня такой пороли. Мягкая петля вместо ручки, тяжелая вся, а конец вообще, как из железа. И вся чёрная такая, страшная. Поворачиваюсь к любимому.

Глава 9.

Краш.

Прихожу в себя понемногу. От испуга за эту рыжую дурочку не сразу почувствовал, как разъедает руки этот дурацкий кнут.

— Заморожу нафиг. — Смотрю, как она спокойно держит эту гадость и ей она не вредит.

— Чуть не добрался, гадёныш. — Боло тоже слегка выбит из колеи.

Старик подходит к Рыжику, объясняет, как закрепить кнут на поясе, сам не прикасается. Когда заканчивают с этим делом, берёт её руку и целует, что-то говорит тихо. Она притихает. Он за руку так ко мне её и подводит.

— Твоя красотка, возможно, сейчас именно мою шкуру спасла. Вот тебе и тёмная. — Смотрит на неё, как на чудо природы.

Рыжее чудо повисает на моём плече.

— Порка отменяется? — Подлизывается, елозит носом по моей щеке.

— Откладывается. — Бурчу и хватаю её в охапку так, что кости трещат. — Зараза.

Одним прыжком оказываемся у машины. Сажу её на капот, она тут же обхватывает мою шею.

— Ты что творишь? — Рычу на неё.

— Погуляла чуточку, а увидела этого, показалось, что он в тебя целится. Обошлось ведь?

— Обошлось. В десять лет моей жизни и клок седых волос.

— Неправда. — хохочет и лохматит мою голову руками. — нету седых.

— Ещё одна такая выходка – и ты дома. — Надувается.

— Я вообще за тебя испугалась. — Её глаза увлажняются.

Вот что с ней сделаешь? Обнимаю и стою рядом.

— Хочешь, я лозинку сама найду? — Хнычет. — Или ладошкой нахлопай, если тебе легче станет.

— Что мы уже натворили? — На моих плечах повисает ещё две красотки.

— Чувака замочила. — Привираю. — Топором.

Аня хохочет, эти две делают квадратные глаза.

— Глаз с неё не спускайте, а лучше привяжите к себе. — Отхожу от машины.

— Мы ей наряд на кухню выпишем, когда вернёмся. — Энжи обнимает её. — Или два, если чувак не сильно был виноват.

Перемещаюсь к Боло.

— Наругал?

— Как с гуся вода. — Хмыкаю, глядя на его удивлённое лицо. — У нас так говорят. Без толку. Что тут у нас?

— Гремят, но не сильно. Надолго, я думаю.

Я снова наверху. Замечаю, что некоторые группы уже готовятся выходить. Выясняю, что это как раз те, кто знает, куда нужно идти, где искать Валира. Распределяю этих проводников так, чтобы дошли все желающие, Самым первым, авангарду, так сказать, притаскиваю всё, что нахожу – оружие, колья, жертвую даже трофейный арбалет.

Встречаю Рубена, он по-прежнему бродит среди людей. Сходу задаю вопрос:

— Кто такой Боло?

— Повелитель клинков, воин, равных которому в Ниале не рождалось сто лет. Он мечник, лекарь, менталист, видит души и намерения. Двадцать лет скитается по миру, оставив дом.

— Как лучший воин мог в рабство попасть?

— Не знаю. — Рубен флегматично пожимает плечами. — Спроси сам у него.

— А ты?

— А я пришёл сам, пытаясь войну остановить, только сил не хватило, слишком уж орки злы были.

— Почему?

— Орки считают, что именно люди натравили на них греллов.

Иду к машине. Девочки заперлись на заднем сиденье, дремлют. Сажусь на водительское и закрываю глаза. Что-то касается моих губ.

— Пироженка. — Эля шепчет тихонько. — Я к тебе переберусь, можно?

Сворачивается калачиком на моих коленях, закрывает глаза.

— Тяжело с нами, да? — мурлычет, как кошка. — Теперь понимаю, что я тебе тоже нервы трепала, а дома ещё две нервотрёпки.

— И что, если бы знала раньше, по-другому было бы? — Улыбаюсь скептически.

— Неа. — Качает головой и улыбается. — Старалась бы разве что понежнее тебя доставать.

Берёт мою руку и прижимает к своей щеке. Так и отключаюсь с приятным грузом.

***

Аня Рыжик.

Просыпаюсь от того, что мне жарко. Конечно, Элька, самая хитрая из нас, спит у Краша на коленях, свернувшись комочком. Энжи, видно, просыпалась и развернула меня, втиснув в сидение, а сама улеглась почти сверху. Пытаюсь выбраться и при этом её не уронить. После долгих моих мучений выбираюсь и смотрю на её детскую мордаху – вот кто скажет, что этой тётке двадцать с хвостиком? Не выдерживаю, трогаю легонько пальчиком пухлые губки, они начинают смешно шевелиться. Наклоняюсь их чмокнуть и попадаю в капкан из её ручек.