Рыжие тёмными не бывают

— Спи. — Открывает и закрывает один глаз.

— Выпусти меня и закройся, а я потом постучу. — Целую её. — На воздух хочу.

Вздыхает и отпускает меня. Выхожу из машины. Походив немножко, придумываю себе занятие, начинаю осваивать кнут. За пару часов у меня начинает получаться несколько разных ударов, в окрестных деревьях появляется десяток дупел, в которые рука войдёт по локоть, а на моих ляжках и бёдрах появляется с десяток ссадин и синяков. Самое обидное, до слёз – на попе громадная ссадина, сама не знаю, как это получилось. Сидеть больно, а просить Крашика лечить стыдно. Стою в задумчивости, опёршись на кузов.

Неожиданно замечаю вдалеке в лесу какое-то движение. Присматриваюсь. Серые крупные головы с грубыми чертами. Что-то похожее на того орка, которого Крашик самого первого вынес, только страшнее. Подхожу, стучу по крыше кабины и иду в сторону этих страшненьких, аккуратно, прячусь за деревьями. Оглядываюсь на машину, из которой как раз выбирается Энжи. Одна! Шиплю на весь лес, чтобы она меня услышала. Она слышит и орки тоже, больше никто. Ко мне бегут орки и с другой стороны бежит Энжи. Я с досады чуть не плачу и ору благим матом – терять уже нечего:

— Краша буди! — А сама начинаю раскручивать свой кнут.

Мельком оглядываюсь, эта противная вредина, вместо того, чтобы поднять тревогу, одна бежит мне на помощь. Останавливается, я чувствую резко поднявшийся сильный ветер. Когда понимаю, что меня сейчас вот-вот снесёт этим ветром, рыбкой ныряю в тень под деревом. Выхожу из тени немного в стороне от подруги и стою, наблюдаю, как передние орки топчутся на месте, пытаясь пройти через этот ураган, потом по одному падают и катятся назад. Бегу к машине и барабаню, через минуту уже втроём мы бежим к подруге. Она отдыхает. По появляющимся вдалеке мордам летят файры. На шум прибегают с десяток сиреневых. Краш командует им:

— Идите позади и собирайте оружие.

Где-то с полчаса Краш, Эля и Энжи гоняют банды орков, а я хожу за ними как бесплатное и самое бесполезное приложение. Затем всё затихает и я, чтобы забить горечь от собственной бесполезности, помогаю сиреневым собирать оружие, но и тут меня ждёт облом, любимый ловит меня за руку и так ведёт обратно к машине. Я готова разреветься от досады.

— Ты чего? — Крепкие объятия выдавливают из меня половину горечи.

— Даже пнуть ни одного не дали. — Бурчу.

— А тревогу кто поднял? Так что ты – герой. — Продолжает лечить мою пострадавшую гордость.

Целует меня и горечь почти уходит. Попадает рукой на мою рану, я кривлюсь, он пристаёт с расспросами и долго смеётся, залечивая в машине мои синяки и ссадины. Потом усаживаюсь к нему на колени и сворачиваюсь клубочком, как спала Элька, наслаждаюсь его прикосновениями к моему лицу.

***

Энжи.

Смотрим на Анюткину довольную мордаху. Эта хитрюга не спит, просто нежится на ручках.

— Пошли. — Тяну Эльку за руку. — Не мешай ребёнку жабку кормить.

— Какую жабку? — Она не понимает.

— Ту самую, что нас душила, — смеюсь, — когда ты так спала.

— А-а-а… — Улыбается хитро. — Так сладенько.

— Верю. — Вздыхаю и оглядываюсь. — Чем займёмся, подруга?

Она смотрит на меня подозрительно.

— А что предлагаешь? — Опасливо оглядывается на лес, потом бросает взгляд в ту сторону, где видимо-невидимо народу. — Отходить куда-то я боюсь. Краш нас точно всех домой отправит, если ещё мы куда-то вляпаемся. А я не хочу домой.

— Я, что ли, хочу? — Смотрю на парочку в кабине и не сдерживаю тяжёлый вздох. — Я за ним даже тут скучаю. И вообще смотрю, что мне Крашика всё меньше и меньше остаётся. Не успеваю за вами.

— Ты чего, подружка? — Элька меня обнимает и подлизывается. — Ты всё равно у нас номер один. Самая главная и самая любимая.

Молча стою, не мешаю меня обцеловывать и тискать – не в моих правилах мешать делать мне приятное. В конце концов сама тоже ловлю подругу в объятия.

— Скажи, — задаю интересующий меня вопрос, — эти орки здоровые, должны весить раза в два больше меня?

— Наверное. — Она смотрит на меня с недоумением. — Ты это о чём?

— Если я могу сквозняком валять здоровых дядек, как кегли… — легонько взмахиваю одними пальцами и обдуваю ветерком её причёску, — сама взлететь смогу? И парить на потоке воздуха?

— Подружка. — Смотрит с испугом. — Может, лучше сразу домой?

— Ты слышала, что Боло говорил, я капец какая крутая. Отойдём чуть-чуть в сторонку и я попробую. Немного, хоть от земли оторваться.

— Если из-за этого мы домой отправимся, — кривится, — посуду сама целый год будешь мыть.

Вздыхаю – вот злюка, но киваю. Топаем за ближайшие деревья. Направляю ладони вниз, вызываю сильные потоки воздуха. Из-под моих ног выдуваются мелкие камешки, затем куски земли, в конечном итоге я по колено в яме, но даже близко не почувствовала то, на что рассчитывала — ни на капельку земля меня не отпускает, ни на грамм легче себя не почувствовала.

— Хмм. Реактивной обратной тяги нет. — Элька смотрит на мои попытки уже с любопытством. — Магия… Физика тут не работает.

— Ты сейчас о чём? — Вот тут я честно не понимаю.

— Ну, если бы ты выдувала бы из фена такой поток, оно бы тебя подняло, возможно. — Морщится, что-то палочкой на земле царапает. — А тут воздух берётся не понятно откуда. Ни разреженного пространства на другой стороне, ни отдачи.

От обиды направляю поток на её каракули на земле, брошенная её палочка слегка подпрыгивает вверх и отлетает в сторону.

— А если так? — Эля подходит ко мне. — в яму направь ветер и поближе к краю стань.

Пробую.

— В штанины задувает и толкается. И камешки больно бьются.

— Ага. — У нашей умницы глазки загораются. — Твой поток, отразившись от чего-то, на тебя действует. Кстати, имей это ввиду, не направляй потоки на то, что их может отразить обратно, а то бахнешь так, что себя снесёшь. — Минутку молчит, раздумывая. — Торнадо.

— Чего? — Подружку, похоже, понесло на научной ниве.

— Смерчи видела по телеку?

— Даже делала раз. — Почему-то мне перехотелось экспериментировать и летать тоже.

— По идее, может сработать. — Ой, не нравится мне, как у неё глазки блестят. — Вспомни, сильные смерчи по телеку целые дома поднимают. Только вопрос, куда оно тебя занесёт потом?