Рыжик-5

"Слушайте, ребята! А всё-таки, почему - зелёный?"

"Кто зелёный?" - отозвалась Миклуха, а "бобик" не отреагировал - он дорвался, наконец, до работы и слушал теперь только своего любимого водителя.

"Так этот - курдыбалёнец твой".

"А какой должен быть?" - удивилась Миклуха.

И действительно, каким ему ещё быть! Это же "бобик"! Его хоть в жёлтый покрась, хоть в красный, он всё равно останется тем, кем и был создан - скромным работягой, цвета тяжёлого и опасного воинского труда. "Нет, всё правильно, - решила Люда, наблюдая, как тот со спокойной деловитостью наматывает километры.
– "Бобик", он и есть "бобик"! Но вот почему он ещё и живой?"

"МиклусЕнька, а ты что, уже сама оживлять можешь, шо у тебя машины хвостом виляют?"

"А?.. Не-е-е, чего это я оживлять буду - это он сам!"

"Как сам? В смысле, от мотора?! Так что теперь - все автомобили?.."

"Да нет же! Это всё Лёшка твой!"

Люду неприятно задело это "твой", тем более, что слышала она его уже не в первый раз, и пора было ставить деточку на место. Единственно, сделать это стоило всё-таки поласковее, поделикатнее...

"Миклушик, ты таляпай, таляпай, да не заталяпывайся! Шо это ещё за "твой" - в женихи что ли записала?" - шутливым тоном пожурила она малУю.

"Бффффф...
– почему-то смутилась та.
– Ну-у-у, я думала, ты видишь..."

"Не поняла, чего это я вижу... в смысле - не вижу?" - забеспокоилась Люда.
– "Э, цуречко [прим.
– "дочечка"]! А ну колись..."

"Лю! Лю! Смотри!
– вдруг взвилась деточка.
– Там смотри - вороны!"

Люда дёрнулась к окошку и едва успела увидеть стаю ничем не примечательных ворон на обочине, которые мирно паслись на травке.

"Ну, вороны... и шо?! Для этого надо было так орать?
– возмутилась она.
– Чего-то ты начинаешь..."

"Ой, Лю, я тут давно спросить хотела, - тут же перебила Миклуха, - а "бидЕ" - это шо такое?"

"БидЕ?!
– удивилась сбитая влёт Люда.
– Ну-у-у... "бидэ" - это такой унитаз с фонтанчиком. А тебе оно зачем?"

"О-о-о, надо же - с фонтанчиком! Какая важная штука!"

"П...почему - важная?" - Люда почувствовала, что у неё с головой что-то не в порядке.

"А как же!
– с апломбом изрекла малАя.
– Если даже друг познаётся в бидэ!"

...Дремавший на переднем сиденье завхоз был внезапно разбужен подлым ударом в спинку кресла, потому что Люда с размаху вдавилась в неё всем своим баулом и ещё добавила лбом. Рикошетом откачнувшись, она привалила Юльку, перепугав своими стонами и всхлипами.

– Люськин?! Ты чего?!
– принялась та отпихиваться всеми руками и ногами.

– Ой, не могу!.. Ой сдохну!..
– продолжала заваливаться в изнеможении Люда.

– Люсь!!!
– взвыла подруга, потеряв терпение.
– Прекрати немедленно!

– Фухххх...
– Люду наконец отпустило, и она смогла сесть ровно.
– Извини, Юльк, накатило.

Олежка с ехидной улыбочкой тронул подружку за плечо и уже открыл рот, собираясь выдать свои комментарии, но одного Юлечкиного взгляда хватило, чтобы закрыть его обратно. Хуже было с завхозом. Тот тоже начал возмущённо елозить на сиденье, собираясь обернуться и устроить молодёжи взбучку, и одного взгляда здесь было явно не достаточно. Потому, Люда заторопилась объясниться:

– А-а-а... стих помните: "Ночевала тучка золотая..."?
– продекламировала он нараспев.
– Ну вот... как-то само получилось такое, прям, лирическое:

Ночевала тучка-прилипучка

на груди утёса-лилипута.

Но пришла прощальная минута

и осталася от тучки... кучка!

Люда замолкла. Народ тоже молчал, тупо переваривая искорёженную ею классику. Не выдержал на этот раз Леша:

– Кхм... здОрово... А мораль?

– Ну-у-у прямо - мораль...
– пожала плечами Люда, но неожиданно даже для себя задумалась на мгновение и вдруг вдохновенно выдала в "пространство": - Мы таку мораль привесим тута - обижать НЕ НАДО лилипута!

"Бобик" вильнул, заставив пассажиров возмущённо вскрикнуть и схватиться за ручки и спинки. Лёша виновато выправил машину, но терпение высокого начальства иссякло.

– Прекратить бардак!
– взвился завхоз.
– Прекратить отвлекать водителя! А ты тоже - уши развесил, как попугай малайский - на дорогу смотри!

Ушастый "попугай" на этот раз остался без комментариев.

– Да, Люськин, ты поосторожнее со стихами, - попросила Юлька, - а то не доедем.

– А что, может?
– снова заинтересовался Лёша.

– Может, может!..
– заверила подруга.
– На первой практике (тогда, правда, под гитару) водитель и часа не выдержал, сказал, чтоб мы не пели, а то он за автобус не отвечает.

– Ну, хорошая песня в дороге никому не мешала...

– Он тоже так думал, пока Люська матерные частушки про гаишников не врубила.

– Да-а-а?!

– Ага!
– подтвердила Юленька, несмотря на отчаянные жесты стремительно краснеющей Люды.
– Правда, не совсем матерные, - признала она.
– Люсюньчик у нас девочка интеллигентная, так загнёт, что потом неделю будешь думать - чё сказала.

– Ну, это мы слышали...
– хмыкнул Лёшка.

– А так - типа: "Полирую я свой жезл тщательно и вня...
– ай, Люськин!
– ...внятно. Депутата тормозну, будет хоть при...
– ай!
– ...ятно!" Уффф, больно же!

Люда, "полыхающая" как пламя революции, отчаялась достучаться кулаком под рёбра до сознания разошедшейся подруги и потянулась прямо к горлу. Юлька придушенно пискнула.

– Эй, молодёжь!
– возвысил голос завхоз, но вдруг резко поменял направление и заорал на водителя:

– Стой! Стой! Тормози!

– Да всё в порядке, Данило Петрович...

– Стой, говорят! Поворот пропустили!

– Какой поворот? Нам же прямо!

– Какой - прямо?! Прямо мы до утра добираться будем. Через перевал поедем!

– А там есть дорога?

– От, молодёжь! Там и была дорога, пока новую трассу не проложили. Так что, давай поворачивай!

– Ладно...
– пожал плечами Лёха и взялся разворачивать машину. Подруги расцепились и принялись с интересом оглядываться, стараясь понять, куда их на этот раз везут. Но вдруг Юлька хлопнула себя ладонью по лбу:

– Ой, дура, дура!..

– А я тебе что говорила, - поддакнула Люда.

– Не, я не об этом...
– не стала та отрицать очевидное.
– У нас же карта есть! Олежка, ты куда карту сунул?

– А-а-а... э-э-э...
– засуетился Олежка.
– Так, у Рыжей! Вроде в кармашке... или не в кармашке... или не у Рыжей...
– исказили его лицо тяжкие сомнения.

Но пока он блуждал в дебрях собственной памяти, Люда уже сунулась проверить сумку и вынула из кармана сложенную "книжкой" туристическую карту.