Рыжики для чернобурки

— Переночует в палате, дадим снотворное, чтобы меньше шевелил конечностями. Утром еще раз осмотрим, решим, на сколько дней прописать постельный режим.

К Ильзе срочно вызвали хирурга — оказалось, что кроме локтя у нее поврежден позвоночник, ноги отказали, когда ее вытащили из автомобиля в приемный покой. Полицейские подоспели к дверям палаты и операционной. Адель сидела рядом с Валерианом, держа его руку в своей, осторожно очищая кисточки браслета от налипшей грязи, отвечая шепотом на шепот.

«Ты здесь?»

«Я здесь. Никуда не уйду, не волнуйся».

Дана разливалась соловьем:

— Памятник! Тоннель. Прикосновение к скорбной странице истории. У нас в Поларской Рыбной Республике о таком и не слыхивали. И тоннелей нет. Зато контрабанда икры процветает. Вы себе не представляете, как у нас укомплектован Рыбнадзор, вся полиция Лисогорского воеводства разом отдыхает. Почему она в нас начала стрелять? А я откуда знаю? Выясняйте. Мне кажется, она нас с кем-то перепутала. Я просто хотела осмотреть памятник. Скажу по секрету, преследовала потайную цель. Если можно, без протокола. Спасибо. Мой супруг хочет ребенка. И я решила, что ему нужна тренировка, проверка сил. Сын Адели — чудесный лисенок. Сейчас Тёма за ним присматривает. Если я по возвращению услышу какие-то жалобы, значит он еще не готов к отцовству. Знаете, как моя маменька говорила? Они все хотят детей. Чтобы обязательно родился альфа, и сразу годков десяти, и прямиком помогать папе в гараже и ездить на рыбалку. Да? Ваша мама тоже так говорит? О, вот видите, значит это истинная мудрость, которую знают и Хлебодарная, и Феофан-рыбник. Что? Как я ее задержала? Я не задерживала. Очень испугалась, превратилась, побежала, куда глаза глядят, наткнулась на незнакомку и упала вместе с ней со склона. Как я летела! Сердце в пятки ушло! Думаю — я же еще ферму не купила, ни разу медовуху по дедушкиному рецепту не поставила. Неужели жизнь закончилась?

Ошеломленные полицейские выставили пост возле палаты, в которую перевезли Ильзе, внесли в протокол данные Адели и Валериана, сообщили, что их в ближайшее время допросит следователь. Адели вынесли предупреждение за то, что она выехала с фермы без разрешения инспектора, но не стали требовать, чтобы она срочно покинула больницу. Разрешили остаться с Валерианом до утра.

— Я уговорила врача пустить меня к телефону и связалась с начальством, — негромко сообщила Дана, проскользнувшая в палату. — Объявлена эвакуация. На ферму вы больше не вернетесь. Мы уже достаточно примелькались, чтобы никого не удивило появление новых хозяев. Следствие установит, были ли у Ильзе сообщники в твоем ближайшем окружении, а пока вам лучше не возвращаться в «Гнездо». Я сейчас поеду на ферму. Утром мы привезем сюда Лютика. Если Валериан не сможет сесть в машину, его транспортируют в убежище на носилках, нам пришлют «Скорую». Что взять? Самое нужное из твоих вещей. Остальное мы доставим потом.

Валериан заворочался, что-то пробурчал.

— Вот кому будет сюрприз, — усмехнулась Дана. — Или ты уже раскололась?

— Нет, — вздохнула Адель. — Ничего не говорила. Не знаю, как он отреагирует.

— Лучше так, чем наоборот, — фыркнула Дана. — Поверь моему опыту, капитан Заболоцкая. И говори, что брать. Мне надо поторопиться. Доехать, собрать твои сумки, умилостивить Лютика, пообещать, что его ждет удивительное путешествие. Надеюсь, Тёма догадался его покормить. Если нет — шкуру спущу.

— Папка с документами в серванте, — улыбаясь и заражаясь верой в лучшее будущее, которую излучала Дана, ответила Адель. — Служебное оружие в тайнике под подоконником в моей спальне. Простучите стену, найдете, открывается нажатием. Немного одежды из шифоньера в зале — чтобы нам было во что переодеться. Да, собственно, и все. Я не хочу оттуда ничего забирать. Одежду потом куплю новую. Обручальные кольца я продала в прошлом году, когда надо было оплатить счет за электросушилки, а других драгоценностей никогда не имела. Собери Лютиковы игрушки, если не трудно. Птичек, бусы, скатерть.

— Это само собой! — заверила Дана. — И полотенца, и плюшевого лиса, и комплект постельного белья с ежевикой. Я договорилась, тебе сейчас принесут кушетку. Ложись и постарайся отдохнуть. Утром встретимся.

Ей притащили узкую кушетку, на которой удалось вытянуться и хоть немного расслабиться. Она продолжала держать Валериана за руку и думала — о прошлом, о будущем. Придется говорить правду. Вытряхивать все подробности. Не те факты биографии, которыми она гордилась. Дана сказала: «Лучше так, чем наоборот». В общем-то, не поспоришь — если бы Адель прикидывалась добропорядочной гражданкой, а оказалась пособницей террористов, было бы гораздо хуже.

Она прикрыла глаза и немного подремала — под тихое сопение Валериана — и проснулась от бурчания.

— Иди сюда! — Валериан тянул ее к себе на кровать. — Иди, ну, пожалуйста. Холодно. С тобой теплее.

Пришлось перебираться на больничную койку. Валериан обнял ее руками и ногами, немножко придавил — судя по всему, фиксирующие повязки ему только мешали — пригрелся и уверенно захрапел. Адель долго устраивалась так, чтобы храп не влетал ей прямо в ухо, кое-как сползла с подушки и снова заснула.

Дана с Тёмой приехали рано утром, до врачебного обхода — Лютик забежал в палату как раз в тот момент, когда Адель спихивала с себя Валериана, чтобы обрести свободу движений. Сын взвизгнул, кинулся к ней на шею, вцепился — не оторвешь.

— Прости, — Адель накрыло острым чувством вины. — Я не смогла вернуться вечером. Валерек неудачно упал, надо было остаться в больнице.

Валериан, на которого Лютик бесцеремонно наступил, спрятался под одеяло, высунул руку и пожал ответно протянутую ладошку.

— Мы собрали игрушки и ценности, — сообщила Дана. — Лютик, я же тебе говорила, что все в порядке. Теперь веришь?

Сын кивнул.

— Значит, и путешествие тебе понравится, — пообещала Дана. — Сейчас мы выцарапаем дядю Валерека из лап врачей и отправимся в путь-дорогу.

Задерживать их никто не стал. Валериана осмотрели, в очередной раз подивились скорости регенерации, посоветовали пару дней соблюдать постельный режим и не напрягаться в ближайшую неделю. Покидая больницу, они полюбовались на полицейский пост возле палаты Ильзе, вышли через черный ход и направились к незнакомой машине.

— Сумки в багажнике, — доложил Тёма. — Кое-какие мелочи на заднем сиденье — Лютик свил себе гнездо. Папка с документами у Даны. Усаживайтесь.

— Я не понял, — Валериан не спешил садиться в автомобиль. — Мы не едем на ферму? О каком путешествии идет речь?

— Мы отвезем вас в безопасное место, — ответила Дана. — Пока будет идти следствие по делу Ильзе, вам лучше пожить в убежище, предоставленном государством по программе защиты свидетелей.

— А какое отношение к этой программе имеете вы? — прищурился Валериан.

— Косвенное, — ответила Дана. — Нет никакого смысла подгонять к больнице незнакомую машину, увозить вас с Аделью, порождая слухи — в провинции всё как на ладони, кто-нибудь, да посплетничает. Мы доставим вас в усадьбу «Кленовый сироп», расположенную между Чернотропом и Лисогорском. Это уединенное место с линией телефонной связи, запасом продуктов на три месяца и транспортом в гараже. Там вы отдохнете, обсудите планы на будущее и решите, куда двигаться дальше. А мы вернемся на ферму, и будем сообщать всем любопытствующим, что подписали с Аделью предварительный договор купли-продажи и заплатили задаток. Где она? Не знаем. Наверное, у Валериана, в Чернотропе. Мы договорились встретиться у нотариуса через неделю.