Рыжий, честный, влюбленный
Шрифт:
И фонарик его погас.
Глава 9.
Отворачиваются все!
Утром Людвиг стучался в дверь белой мазанки, где жили Юкке-Ю и Туффа-Ту. Ему не открывали. Чепуха какая-то: еще когда он приближался к домику, ясно были видны в окошке физиономии его приятелей... А теперь окошко зашторено, и белый домик притворяется пустым, всеми покинутым... Людвиг сперва стучал деликатно, потом - уже и ногой, потом – колотил в дверь камнем, подобранным здесь же, в кустиках...
–
– Мало ли что ты видел, знаешь или чувствуешь! А на самом деле нас нет! – ответили голоса Туффы и Юкке.
А Юкке добавил:
– А ты не чувствуешь, что ты и твой брат – вруны и негодяи?
– Дайте же объяснить, – взмолился Людвиг. – Не могу же я через дверь!..
Рывком дверь отворилась, и перед ним возникла, уперев руки в бока, Зайчиха-мать, госпожа Эмма. Простодушное ее лицо покрылось от возмущения розовыми пятнами.
– А-а, вот он, наш благодетель... спаситель нашей родни! Ужасно рада тебя видеть! – быстро-быстро заговорила она. – А братец твой где? Поклон ему низкий от всего нашего племени...
Она наступала на Людвига, он пятился, невольно залезая уже в огород. Там, на взрыхленной земле, стоять было неровно и вязко...
– Успели вы вчера до захода солнца принести выкуп этому сказочному Дракону? (Она спрашивала, а времени, чтоб ответить, не оставляла!) Подумай, какова подлость: 77 женщин и детей держать в заложниках!.. Я просто всю ночь глаз не сомкнула...
– Госпожа Эмма, дайте же сказать...
– А-а, ты хочешь продолжить эту историю? Сегодня Желтый Питон требует вторую половину выкупа, не правда ли? Сколько надо сегодня? А может, он согласиться взять овощами, этот живоглот? Ну расскажи, расскажи нам последние известия оттуда... из леса Святого Августина! Я сейчас позову всех соседей послушать... больно здорово вы рассказываете, покруче всякого детектива выходит...
Людвиг закричал, что не надо соседей. И еле-еле смог вставить в зайчихину скороговорку вопрос: неужто вчера вечером им ничего не приносила почтальонша Берта?
– Берта? Но ведь это... Гиена? – тут глаза госпожи Эммы расширились. – Нам только этого не хватало... Наш участок обслуживает Куница Фанни, спасибо ей...
– Но она должна была принести вам пакет! – Людвиг чуть не плакал уже.
– Кто, Куница?
– Да Гиена же!
– От Желтого Питона?
– Да нет же, – от меня!
– Ты хочешь сказать, что вернул нам через Гиену деньги, отобранные у моих простаков?
– Не деньги, а пряники... Он уже понимал: все бесполезно. Любое его слово переврут здесь, никаким клятвам не поверят. Даже если сказать: клянусь мамой...
– Разве я знал, что никто ей не доверяет продуктовых посылок? – проговорил Людвиг, злясь на себя, что забыл носовой платок дома: в носу ужасно стало щекотно от слез, которые так и просились наружу.
– Ну что, что ты трешь глаза? – продолжала насмешничать госпожа Эмма. – Меня ты не растрогаешь, и у меня нет времени развешивать уши... Какие-то пряники... почему-то через Гиену Берту... Честнее
никого не нашлось? Это хуже придумано, чем про Питона, – поди посочиняй еще, порепетируй... Но учти: моим ребятам запрещено играть с тобой и с твоими братьями! Пускай Гиена с вами играет!С этими словами Зайчиха втолкнула обратно в дом Туффу и Юкке, которые выскочили послушать разговор. Даже не только послушать, сколько – увидеть его унижение! И усилить его, поиздевавшись над бывшим приятелем при помощи всякой обидной жестикуляции... Дверь захлопнулась за этой заячьей семейкой, которая не собиралась ни понимать, ни прощать...
Людвиг обратился к Вороне, которая расхаживала по огороду:
– Ничего не объяснишь тому, кто не хочет слушать, а хочет говорить сам, один... Уж лучше объяснять дереву – оно хотя бы не перебивает!
Согласна с ним Ворона или нет – понять нельзя было. В глазу ее, во всяком случае, доброты и сочувствия он не увидел, это был – опять и снова – неодобрительный взгляд, каких он ловил на себе достаточно за последнее время...
А в этот день все вообще казалось издевательским. Даже птичий посвист! Даже шишка, сама по себе упавшая, имела такой вид, будто она специально целила в Людвига... Поэтому, когда на лесной тропе он встретил Ежика Нильса, радости было гораздо больше обычного: сейчас именно такой старший друг необходим, как воздух... Но почему же Нильс-то попятился от него? Нет, не может быть... наверное, показалось! Нильс ведь так поддержал его в день, когда он бросил школу! Людвиг крикнул:
– Ежик Нильс, миленький! Привет!
Но Нильс смотрел на него так, будто Людвиг весь, извините, в навозе...
– Не подходи!- сипло осадил голос Ежа.
– Почему? Что с тобой?
– Не подходи, сказано, а то – п р о н з ю !
Коротенькую ручку свою Нильс выпростал из-под пыльного балахона – она сжимала мухомор, весь утыканный швейными и сапожными иглами. Людвиг сомневался, верить ли своим глазам. А Нильс, недобро посверкивая маленькими глазками, затараторил кошмарные обвинения:
– Думаешь, я не знаю, что ты связался со всякой нечистью в соседнем лесу? Агентом у Желтого Питона работаешь?
– Что-о-о-о?!!
– Я, может, и не все факты знаю, но Горностаи говорят, да и Белочка Агнесса подтвердила, что ты продался! Не то – Желтому Питону, не то – Кобре, какого-то другого цвета... В общем, пресмыкающимся заделался. Не стыдно?
– Это... это сплетникам должно быть стыдно! И тебе, если ты им веришь! – крикнул Людвиг, чувствуя, что весь он вспотел в один миг.
Но Нильса этим не собьешь уже:
– Брось выкручиваться, против тебя факты! Разве не факт, что ты и твой брат – вы продали этому Удаву... или как его там?.. 77 зайцев? И что за каждого получили от этой гадины по фунту медовых пряников? Надо же: 77 фунтов! Странно, что вы не подавились еще...Слушай-ка, вот эта подробность меня немножко смущает... Вернее, насторожила она меня, – теперь Нильс сам придвинулся к Людвигу, а тот, оклеветанный, наоборот, пятился от него... – Тут, я думаю, кто- то преувеличил или напутал слегка. Ну, в самом деле, откуда у Питона или Удава столько медовых пряников? Взяло меня тут сомнение... Может, семерку лишнюю приписали? Может, вы всего семь фунтов получили? Или по семь на брата?