Ржаной хлеб с медом

— Что новенького?

— Председатель.

— Как? Опять?

Арий Ака жил и работал в восьмидесятые годы. В пору, когда большинство начальников чувствовали себя на своих местах стабильно. Кое-где, однако, чехарда со снятиями и назначениями продолжалась. Арию выпал жребий возглавить колхоз, где председатели не засиживались. Кстати, он тоже продержался недолго. Пришлось уйти. Хотя, если рассудить по совести, взяв за мерку завтрашний день, он мог бы остаться и спокойно делать свое дело. Снятый с поста, Арий Ака далеко не ушел. Здесь был его дом, налаженный ритм. Он стал руководить колхозной мелиоративной бригадой, с обязанностями справлялся, зарабатывал хорошо и спал по ночам спокойно.

О времени его правления ходили легенды, рассказывались анекдоты. Приезжим неизменно задавали вопрос:

— А вы знаете, что наш потерял кресло из-за собаки?

— Да что вы!

— Ей-богу, из-за самой обыкновенной псины.

Жаль, никто эти устные рассказы про председателей и директоров не записывал. Могла бы получиться увлекательнейшая книга — летопись сельскохозяйственных изысканий. Полная юмора и печали.

Мы узнали бы о председателе, который прятал документы, печать и колхозные деньги в печи. Потому что так было надежней. Кому придет в голову искать ценности в золе?

Узнали бы и про председателя, который, читая на собрании какой-нибудь циркуляр, поминутно восклицал:

— Толково-то как написано, черт тя побери!

Зал веселился, слушая человека от сохи; посаженный среди бумаг, он не знал, как с ними управиться. Когда его застрелили бандиты, те же люди, что хихикали в зале, стояли у гроба с обнаженной головой, ораторы пели хвалу ушедшему. Человеку, который не имел диплома, но чья мысль была одного цвета с флагом нашего государства.

Мы узнали бы и о председателе, который пришел с завода, был по-пролетарски раскован, преисполнен революционного огня, но не умел запрягать лошадь. И с ним расстались.

Узнали бы и о том председателе, который в годы возвеличивания кукурузы по краям угодий сеял царицу полей, а в середине по старинке — клевер.

Тогда бы нам легче было представить, каково тянуть воз захудалому колхозишке, внимательней прислушивались бы к биению пульса хозяйств-гигантов.

Тогда бы мы поняли, почему укрупняли и снова разъединяли хозяйства, почему ликвидировали маленькие сельские школы и тотчас на том же месте принимались строить новые. И к зигзагам сельской экономики отнеслись бы с большим пониманием и сочувствием.

Сейчас уже о всех председателях и не напишешь, упущено время. Ограничимся колхозом «Забе». По нему все волны прокатывались. Кто только не стоял во главе хозяйства! Люди-легенды и личности, явившиеся прямехонько из анекдота. Одних преждевременно уносила смерть, другие попадали в тюрьму.

Когда старого председателя уже нет, а новый еще только-только присматривается, часть колхозников охватывает апатия, другие стараются себе чего-нибудь урвать. Хозяйство в это время либо топчется на месте, либо катится назад.

У Ария Ака был диплом, была и хватка. И все равно пришлось покинуть кресло, вернуть печать. Как же так? Неужто из-за дурацкого случая с собакой? Может, он слишком круто взял, перетянул вожжи? Может, у него уровень мышления был не тот? Не дотянул, как говорится, до мировых стандартов? Или вся беда в том, что надо было завоевать сторонников, а он, как нарочно, множил врагов?

Арий Ака принял колхоз в те годы, когда в природе нарушилось равновесие. На пчел напал клещик. Рожь рожала розоватые зерна. Море выбрасывало на берег миллионы божьих коровок. Черемуху облепила тля. Раки в речке Забе передохли уже давно, теперь кверху брюхом стали всплывать рыбы.

Спустя месяц после того, как Арий стал председателем, на него наложили денежный штраф. За то, что морит рыбу. Механизаторы, мол, сливают в речку жидкий аммиак. Ака не мог взять в толк, где они это проделывают. Взял в помощники несколько человек, стал обшаривать речные берега. И нашел виновных. Оказалось, школьники бухают в омут ядовитую жидкость, станут чуть пониже течения и поджидают с полиэтиленовыми мешочками. Собирают снулых щук, как поленья.

Улов приносили домой, дарили учителям. Никто не спрашивал, откуда у ребят такая прорва рыбы. Кидали на сковороды, обжаривали в масле, варили уху.

Гнев председателя обрушился одновременно на школьников, родителей и учителей. Но больше всего его возмущало, что взрослые обращаются с ядами ничуть не лучше проштрафившихся юнцов-рыболовов.

Зайцы, спасаясь от распыленных химикатов, пытались бежать, но, попрыгав недолго, падали замертво. Навозная жижа из переполненного хранилища выливалась в озеро. В лесу то тут, то там попадались задранные собаками косули.

Терпению Ария пришел конец. Он договорился с охотниками и организовал поход. Перестреляли всех непривязанных собак и всех котов, что бродили по опушкам и охотились в рощах на зверюшек. Акция вызвала бурю негодования. Где это видано, чтобы в деревне заставляли держать взаперти собак. Арий пытался объяснить, что многие песики и милашки кошечки из домашних животных переквалифицировались в разбойников и дерут почем зря всякую лесную тварь. Не помогло. Слишком велика была обида.

Следующей заботой председателя стал навоз. Он хотел, чтобы народ в корне изменил к нему отношение.

— Вы мне ответите не только за каждую тонну — за килограмм!

Чтобы навести порядок, надо было начинать с хранилищ. За долгие годы службы они пришли в запустение и превратились в адские хляби. Источник плодородия, накопившись в огромных количествах, растекался во все стороны и мало-помалу затопил окрестность фермы. Техника не могла подъехать. Тонула и большая, и малая. О том, что хозяйству необходимо приличное хранилище, где можно было бы заготовить компост, никто никогда не думал. А если и думал, то неопределенно — дескать, вот хорошо было бы, если б вдруг поднесли на блюдечке. Арий не стал ждать, собрал бригаду, и та бойко взялась за дело. Вымостила хранилища обычным серым булыжником. Раньше навоз не имел цены. Взвешивали на глазок. Каждый брал сколько хотел. Арий Ака поставил на этом крест. Колхозники, не имевшие своего скота, отныне должны были оплачивать счет в конторе. За навоз и за транспорт.

— Тысячи ни с кого не дерем, но порядок должен быть. Если поймаю, что машина с грузом или трактор с прицепом укатили в город, накажем. Урежем привилегии колхозников.

Горожане хотели вести дела в рамках закона, но Ака ни на какие уговоры не поддавался.

— У нас есть агропромышленное объединение. Пусть начальники договорятся, чем и как удобрять сады горожан. Пока не будет разработанной системы, до тех пор навоз, найденный в борозде не у членов колхоза, будем считать ворованным.

Арий все же допускал исключения. Нужные хозяйству люди свою долю получали. Только за чуть большую плату. Удостаивались права обеспечить городских родственников также и те, кто хорошо работал. Справка требовалась в любом случае — независимо от того, везли навоз с фермы или с индивидуального хлевка. Один из таких документов попал в редакцию районной газеты и увидел свет на странице юмора и сатиры.

«Разрешаю колхознику А. К. (имя и фамилия сокращены. — Прим. ред.) отвезти свой персональный навоз (подчеркнуто нами. — Прим. ред.) в районный центр родственникам для нужд огорода.