С черного хода

Черт… да кто же тебя просил дурачок? Поздно. Считай умер ты достойно, смыв свой позор кровью… Своей… Молодец одним…

Млять… Что ты несешь? Дурацкое же в этой ситуации слово… Какой молодец?

– А-а-а!.. Зве-е-ери-и-и!.. – девушка неожиданно сорвалась с места и ринулась на меня.

– Да что же вы идиоты спасаться не хотите! – с досады рявкнул я и залепил девке в челюсть. – Тьфу млять… дура…

Потом перевернул ее на бок и разрезав ремень на руках оттащил в сторону. Быстренько собрал все оружие в кучу и дал команду выходить Катарине.

Шведка гордо выплыла на поляну, не забывая пинать тащившегося впереди Курта. Он совсем приуныл, эстонца била крупная дрожь и выглядел… да как может выглядеть полностью деморализованный человек?

– Почему тянула со вторым выстрелом? – рявкнул я сбивая совсем неуместную радость с ее лица. – Забыла как затвором работать?

– А чего это ты… – оскорбилась Катарина, но осеклась увидев мое лицо и потупившись пояснила. – Прицел шестикратный, а дистанция всего двадцать – двадцать пять метров. Обзор совсем узкий получается. Пробовала поймать в оптику, не получилось и стреляла уже по открытому прицелу. Сразу не сообразила.

– Ну… ты это… все равно молодец… – неожиданно мне стало стыдно за свою злость. – Все у тебя замечательно получилось фрекен Гедин. Ты просто умница.

– Я знаю, – спокойно кивнула шведка. – А чего орал-то?

– По делу. Чего вскакиваешь? Ты уверена была что все вышли на поляну? А если один отстал помочиться и как раз пылая справедливым гневом вернулся и притаился незамеченным в кустах? А тут ты как мишень? Операция начинается и заканчивается только по команде. Уяснила?

– Уяснила. Ну, тут ты со стволами разбирайся, а я пойду попробую девушку привести в себя. – Попробовала оставить последнее слово за собой шведка.

– Опять неправильно, – буркнул я смягчившись голосом. – На тебе пленный. Устрой его, лиши движения, затем уже девка. Приведешь в сознание, сразу уводи ее за валуны и чтобы на поляне не отсвечивали мне.

– Ладно, ладно… – пообещала шведка и пнула сапожком Урмаса. – Подъем унтерменш. Марширен шванехунд…

Я собрал оружие, боеприпасы, затем тщательно обшмонал трупы, побросал найденное барахло в ветровку одного из трупов и убрался за камни, куда шведка уже увела наконец пришедшую в себя девушку.

Так и подмывало заняться полной ревизией трофеев, но пока ограничился только бумажником покойного Отто.

Ну и… Очень интересно…

На ладошку из специального карманчика бумажника выпало несколько желтых кругляшей размером с пятикопеечную монету… Ага, мужик на коне долбит копьем рептилию. Значит святой Георгий Победоносец, вполне известный персонаж. И надпись кириллицей по окружности: «Мне отмщение и аз воздам».

Не понял? Какого хрена святые, да еще в добавок и религиозные тексты на монете? Церковь же отделена от государства. Ой, не нравится мне все это… А на обратной стороне? Не… ну тут все понятно. Главный государственный банк Российского Союза Федеративных Свободных Республик и номинал в десять золотых рублей. Рублей?.. А я слышал что-то про какие-то марки.

– Слышь, образина, что за деньги тут у вас ходят?

– Злотые рубли, марки и доллары. Рубли российские, марки европейские, а доллары – Американской Конфедерации. Ну и динары Хорезмийского султаната. Есть серебряная разменная монета, соответственно – копейки, пфенниги, центы и таньга. И ассигнации есть, но их постепенно выводят из оборота. Есть бонды единого резервного банка Терры – с готовностью бойко отрапортовал Урмас. – Они биметаллические: золото и платина. Достоинством в пятьдесят, сто, двести и пятьсот золотых единиц. Они предназначены для межгосударственных расчетов и как средство сбережения.

– А что других стран нет? Ну… там фунты, тугрики всякие?

– Нет. Все страны на Терре объединены в четыре государственные агломерации. В каждой агломерации своя валюта. Сейчас ведутся государственные консультации о возникновении пятой и шестой – Южноамериканской – они называют себя Союзом Атцтлан и Союзом Триад Азии.

– Ты что в банке работал? – с подозрением я поинтересовался у Урмаса. – Как по писанному шпаришь.

– Учился хорошо… – сконфузился здоровяк. – Да бес попутал.

– Во, во… ученье свет, а не ученье тьма. Сидел бы сейчас в галстучке за конторкой.

– Отпустили бы вы меня… – вдруг залился слезами эстонец. – Я больше не буду. Мне и так крышка. Шхуна не моя личная, а Туре Петроннена, хозяина предприятия. Он с меня все равно спросит.

– Ну так иди.

Лицо Урмаса радостно вспыхнуло и почти в то же мгновение потухло.

– Куда?

– А куда ты хотел? Сиди уже. Разберемся позже. Скажи лучше, какое расстояние до бухты?

– Примерно пять миль.

– Понятно. Что можно вот за эту монетку купить? – я подбросил кругляш в руке.

– За пять золотых рублей – корову тельную. Получается, за эту монету две.

– Ясно. Теперь заткнись.

Как бы, некие очертания мира нарисовались и одновременно ни хрена не понятно… Но все потом, потом… сейчас по логике вещей надо кончать с остальными злодеями и выбираться с острова к людям. Вот не нравятся мне эти байки про загадочных отцов и всякую хрень, творящуюся на этом гребаном клочке суши. Куда? К русским конечно и прямиком в отдел НКВД. Или как он тут называется…

– Как она? – поинтересовался я у Катарины, и сразу понял, что сморозил глупость.

Все было и так ясно. Девушка взахлеб рыдала на груди у шведки и останавливаться не собиралась. М-да… но собственно, чего я ожидал, такие потрясения не каждый мужик выдержит. Вот бы поспрашивать ее основательно, явно знает побольше чем этот эстонский недоумок, но видимо придется подождать. Ну а что мне делать?

Оглянулся вокруг и решился. Валуны вокруг составляют вполне внушительную естественную защиту, девки здесь если что и вполне переночевать смогут. Еды на сегодня им хватит, а шведка еще и фору любому бойцу даст. Так что как говорится труба зовет. Мне светового дня как раз хватит до бухты добраться, ну а там… там посмотрим по ситуации. Потому что тянуть с операцией категорически нельзя. На шхуне могут забеспокоиться и потребовать к трубке Отто… а у их нас нет. Закончились уже. И боюсь после этого товарищи вообще с острова отвалят. Как раз и Урмас обмолвился о том, что не все были в восторге от идеи прогулки в глубь острова.

– Катарина.

– Да товарищ Алекс. Кстати, пользуясь случаем, выражаю тебе наше общее с Хельгой презрение. Бить женщин? Фу-у-у… – шведка презрительно надула губки и погладила по волосам прижавшуюся к ней девушку.

– Я иду на побережье… – я не нашелся что сказать в ответ на претензию и просто проигнорировал ее. – Вам предстоит здесь продержаться до утра. Этого быка, я забираю с собой.

– Бросаешь значит, – сделала вывод Катарина.

– Фрекен Гедин? – я так и не понял шутит она или говорит всерьез.